Раммар не ответил. Он просто стоял с перепачканной грязью физиономией, в то время как его опухшие черты лица темнели под грязью — с одной стороны, от ярости, с другой — от стыда. Ему было ясно, что он дал слабину перед братом и бестолковый орк это так быстро не забудет, и все внутри жирного орка взывало о мести. Стыд и ярость были теми чувствами, которые чаще всего приводили орка в состояние саобха, то состояние неистовства, из которого выйти можно только тогда, когда кровь прольется рекой…

— Ну, погоди! — зарычал Раммар, в то время как глаза его покрылись сеточкой темных прожилок. — Ты у меня за это поплатишься, предатель, змееязыкий, отвратительный ублюдок, а не брат!

И с этими мрачными словами толстенький орк уже собирался было броситься на долговязого, но не успел сделать и шагу, как в комнату снова ворвались амазонки, сжимая в руках занесенные для броска копья.

— Стой! — строго приказала предводительница. — Только тронь Бунаиса, и ты упадешь на пол мертвым, клянусь тебе!

Угроза возымела действие, и саобх Раммара улетучился перед лицом перспективы того, что прольется его кровь, причем ручьями. Толстяк застыл, словно вкопанный, с не самым остроумным выражением на лице.

— Но кто?.. Почему?.. Я имею в виду, как вам пришло в голову называть его Бунаисом? — обратился он к воительницам, в то время как Бальбок стал постепенно успокаиваться. — Его зовут не Бунаис, а Бальбок, и он мой брат. По крайней мере, я всегда так считал…

— Молчи! — набросилась на него амазонка. — Не пристало тебе оскорблять супруга Амаз!

— Но черт возьми же! — возмутился Раммар. — У вас что, глаз нет? Я же говорю вам, что это Бальбок, орк. И мы никогда ничего не слышали об этом Бунаисе, не ви…

Он умолк, потому что копья амазонок задрожали прямо перед его лицом.

— У тебя язык без костей! — заявила предводительница. — Может быть, следует его вырезать? Тогда будет поспокойнее!

— Да, — язвительно ухмыльнулся Бальбок, — может быть, нам действительно следует это сделать.

— Ну и отлично. — Раммар подчинился грубой силе. — Вы правы, конечно. Это ни в коем случае не Бальбок, мой брат — как я только мог так подумать? — а великий Бунаис…

— …образец красоты, благородства и грации, — закончила амазонка и вызывающе кивнула ему.

— Образец красоты и благородства, — с отвращением повторил Раммар, а Бальбок обнажил в ухмылке желтые зубы.

— И грации, — настаивала воительница.

— И грации! Как это очевидно… — раздраженно проворчал Раммар.

— Запомни: тебе не пристало критиковать форму воплощения, которую выбрал Бунаис для своего возвращения в Землемирье, — грубо поставила его на место амазонка.

— Какую еще форму воплощения?

— Форму орка.

— Но, черт побери, я же только что говорил, что он орк, разве не так?

— И тем не менее он — Бунаис, наш предок и супруг Амаз.

Раммар покачал головой.

— Как это понимать…

— Много поколений назад Амаз, праматерь нашего племени, основала племя воительниц, которое назвала в честь себя, — гордо провозгласила амазонка. — В качестве дарителя нового, превосходящего все остальные человеческие племена рода она выбрала Бунаиса, мужчину, равного которому не было и никогда не будет. Он был одновременно героем и любовником, воином и поэтом. Он был силен, но раним, мужествен и, тем не менее, осторожен, требователен и в то же время самоотвержен.

— Но он жил давно, этот парень, или как? — раздраженно вставил вопрос Раммар.

— В воде Изумрудного озера, — нимало не смущаясь, гнула свое воительница, — они любили друг друга, и Амаз получила от него дар жизни, из которого родилось семь дочерей.

— Смотри-ка, — недовольно произнес Раммар. — И что же еще сотворил этот ловелас?

— Больше ничего, — просто ответила амазонка. — После завершения полового акта Амаз убила Бунаиса.

Раммар широко раскрыл глаза.

— Она… она убила его?

— Конечно — с тех пор у нашего народа такой обычай. Каждые семь лет мы выходим из-под сени лесов и смешиваемся с людьми, чтобы спариваться. Только те мужчины, которые кажутся нам достойными, могут зачать нам продолжательниц рода. И в конце концов все они погибают, чтобы дар их остался только у нас.

— Уверен, это для них служит хорошим утешением, — сухо заметил Раммар.

— Их прощание с этим миром непродолжительное, — пояснила воительница, — потому что все они вернутся в новом теле, равно как и Бунаис.

Раммар кивнул. Постепенно он начинал понимать, что здесь происходит. Эти истеричные бабы со склонностью к насильственному сексу придерживались мнения, что отец-основатель рода вернулся, причем в образе не кого иного, как дурачка Бальбока.

И от этой мысли Раммар не сдержался и разразился грубым смехом.

— Скажите, вы действительно в это верите? — веселился он. — Вы действительно думаете, что мой глуповатый братец — не кто иной, как ваш возродившийся Бунаис?

— Он — реинкарнация великого дарителя, — убежденно ответила амазонка. — В этом нет ни малейших сомнений.

— С чего вы это взяли?

— Когда мы привели его, чтобы наказать за то, что он осквернил священное озеро, он произнес магические слова.

— Что за магические слова?

— Те слова, которые донесла до нас Амаз в своих записях. Которые произнес Бунаис, прежде чем распрощаться с миром.

— Ах вот как? — немало удивился Раммар. — И что же это за слова?

Воительница приняла торжественный вид, прежде чем ответить.

— Слова, которые произнес Бунаис, звучали так, — провозгласила она. — «Жалкая бабенка, ты за это поплатишься. Мой брат отомстит за меня».

— Так говорил Бунаис? — недоверчиво спросил Раммар.

— Да. И он был прав. Годом позже к Амаз пришел Рунаис, брат ее возлюбленного, который вызвал ее на бой и убил. Но она продолжает жить в своих дочерях — до сегодняшнего дня.

— Рад за вас, — огрызнулся Раммар, — но это же чистейшей воды чепуха. То, что сказал Бунаис, сказал бы на его месте любой нормальный парень. При условии, конечно, что у него был брат. А у Бальбока есть брат, это я!

— То есть ты утверждаешь тем самым, что мы ошибаемся?

— Причем в корне, — засопел Раммар. — Возможно, кроме всего прочего, вы заметили, что Бальбок — орк, а не человек.

— Форма воплощения роли не играет, — наставительно произнесла амазонка. — Бунаис может выбирать любой вид для своего возвращения.

— Вот именно это я и имел в виду, — Раммар указал на своего брата, скорчив презрительную гримасу. — Вот только честно — вы воплотились бы в такую форму, если бы у вас была возможность выбирать?