– Нет! – Голос прозвучал с такой неожиданной силой, что в окнах задрожали стекла. – Никто из членов моей семьи больше никогда не будет разговаривать с этим человеком! Понятно?

Джульетта испуганно посмотрела на сыновей и увидела, что те улыбаются. Улыбаются!

– Честно говоря, я ничего не понимаю. Что же все-таки произошло?

– Мальчики пришли с извинениями и передали Диксону письма, – пояснил Ричард. – Оба искренне попросили прощения. Глядя на них, трудно было не смягчиться.

Улыбки на лицах маленьких преступников стали еще шире.

– А дальше?

– Он сказал, что нас нужно как следует выпороть, – выпалил Джеймс, – и хотел сделать это сам. Было очень страшно, мама, но я не заплакал.

– Кто, Диксон? Диксон хотел поднять на детей руку? – Джульетта негодующе повернулась к Ричарду.

Тот на мгновение прикрыл глаза.

– Диксон считает, что физические наказания в отношении набедокуривших мальчишек в порядке вещей. Я не согласился, и он решил уехать.

– Неужели он всерьез собирался вас бить? – Джульетта никак не могла поверить.

– Он постоянно это твердил! – возбужденно воскликнул Эдвард. – Кричал и кричал, пока не покраснел как рак. Но Ричард все равно не позволил.

Мальчики снова восхищенно посмотрели на отчима.

– Сукин сын! И к тому же шантажист, – пробормотал Харпер. – Пытался подчинить меня своей воли ценой только что заключенного контракта. Тогда-то я и послал его к черту. Никто не посмеет даже пальцем тронуть моих детей.

– О, Ричард! Но ведь ты ему ничего этого не сказал, правда?

– Сказал, мама, – с готовностью подал голос Эдвард. – Не очень громко, но так, что все сразу стало ясно.

– А еще мистер Харпер выругался, – с благоговейным трепетом доложил Джеймс. – Даже несколько раз.

Ричард смущенно откашлялся.

– Пожалуй, не надо подробностей. Все случившееся очень расстраивает маму, так что давайте больше не будем об этом говорить.

Дрожащими пальцами Джульетта потерла виски и подошла к сыновьям. Джеймс едва заметно дрожал: видимо, страх жил в его душе даже сейчас. Она крепко обняла сначала младшего, а потом и старшего.

– Не плачь, мама, – успокоил ее Джеймс. – С нами ведь ничего не случилось.

Джульетта пригладила непослушные вихры сына. Такой маленький, такой славный. Да, она понимала гнев мистера Диксона и даже допускала необходимость наказания. И все же пороть детей жестоко. Слава Богу, что Ричард взял на себя труд их защитить.

Она подняла глаза на мужа. Ричард стоял с невозмутимым видом – высокий, широкоплечий, сильный. Он тоже пострадал от глупого розыгрыша, однако физического наказания не допустил. Больше того, ради защиты детей отказался от контракта, который считал одним из самых выгодных в своей деловой карьере.

И от этого любовь к мужу еще ярче расцвела в душе.

– То наказание, которое назначил я, остается в силе, – проворчал Ричард. – Вы оба сегодня же извинитесь перед мисс Харди и мистером Холлингсуортом и начнете работать в конюшне. Хочу еще раз подчеркнуть, что осуждаю ваш поступок и считаю наказание неизбежным и справедливым.

Джеймс вздохнул, зато Эдвард согласно кивнул.

– Да, мы были не правы, – негромко признал он. – То есть не прав был я, а Джеймс зачем-то меня послушался. И мы оба очень сожалеем обо всем, что случилось по нашей вине.

– Разумные слова, – поддержала его Джульетта. – А теперь немедленно отправляйтесь в детскую и обдумайте свое поведение. Сегодня ваши шалости зашли слишком далеко. Надеюсь, что впредь ничего подобного не случится. Все, идите. Я поднимусь к вам после ужина.

– Без десерта, – уточнил Ричард.

Мальчики покорно повернулись и уныло побрели к выходу, однако возле двери Эдвард остановился и через плечо посмотрел на отчима.

– А вы придете к нам после ужина?

– Пожалуйста, – жалобно добавил Джеймс.

Ричард стоял, сложив руки на груди, и не спешил отвечать. Джульетта испугалась, что сейчас последует отказ, однако он коротко, но энергично кивнул.

Мальчики издали победный вопль, а Джеймс даже подпрыгнул. Бурное выражение радости вернуло Джульетту к действительности. Она посмотрела на мужа, однако тот отошел к окну и повернулся спиной.

Она молча ждала, пока дети уйдут, а пока с удивлением наблюдала за Ричардом. Тот стоял неподвижно, словно мраморное изваяние. И все же Джульетта знала, что это живой человек, способный на глубокие чувства и острые переживания.

Долгие часы она боролась с отчаянием, опасаясь, что досадное происшествие еще больше отдалит Ричарда и от нее самой, и тем более от детей, а семья, которую она надеялась создать, так и останется недостижимой мечтой. Но вышло иначе.

Она вздохнула.

– Спасибо за то, что защитил моих сыновей.

– Честно говоря, я даже толком не понял, что произошло, – признался Ричард и наконец-то повернулся к ней лицом. – Мы с Диксоном страшно поругались из-за наказания наших сорванцов. Он бушевал, что-то кричал, а я не слышал ни слова. Думал лишь об одном: как защитить моих мальчиков от чрезмерной жестокости?

– Ты их любишь, – со счастливой улыбкой пробормотала Джульетта.

– Люблю. Хотя и не сразу в это поверил. – Ричард подошел ближе и пристально посмотрел ей в глаза. – Люблю всех троих. Почти так же преданно, как люблю их красивую маму.

Джульетта молча положила ладони на широкие мужские плечи и прильнула, всем телом впитывая тепло, силу и нежность.

Они долго стояли, обнявшись, в полной тишине. Ричард заговорил первым:

– Я был дураком, правда?

Слова забавно контрастировали с глубоким, полным искреннего чувства голосом, и Джульетта улыбнулась:

– Да.

– Я почему-то побаивался излишней привязанности к семье, запрещал себе любить вас. Вел себя по-идиотски.

– И только зверек, так некстати оказавшийся в твоем рабочем кабинете, помог тебе это осознать, – добавила Джульетта, и улыбка стала еще шире.

Ричард нежно коснулся подбородка, приподнял лицо и заглянул в глаза.

– Перестань улыбаться. Лучше постарайся утешить и скажи, что я не безнадежен.

Джульетта рассмеялась:

– Ты пошел на поправку. Постепенно я начала понимать, что своей преданностью бизнесу ты стремился надежно нас обеспечить и тем самым показывал, что мы тебе небезразличны. А потом подумала, что со временем ты и сам поймешь, что любишь нас.

– Всех вас, – подтвердил Ричард и нежно коснулся кончика ее носа. – Я благодарен тебе за то, что ты смогла распознать правду, что терпела мое дурное настроение и упрямство. Твоя вера в добро способна творить чудеса. Хотя, клянусь, не понимаю, каким образом тебе удалось стерпеть все обиды. Наверное, их было более чем достаточно.