– Лисенок, не ругайся, ― тут же заговорил Игорь, неправильно истолковав выражение моего лица. ― Я буду держать себя в руках, только не выгоняй.

Схватка набирала обороты, простреливая низ живота режущей болью. Хотела ему улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса боли, а вместо слов с губ сорвался протяжный крик.

*      *      *

Игорь

Пробираясь в палату, боялся, что она меня прогонит. Права была Анька, когда высказала мне все, что думает по поводу моих срывов. Еле отбился от ее нападок, пытаясь пробраться к палате малышки. Помог Мишка, сгреб ее в охапку и что-то прошептал на ухо, не знаю, что, да и неинтересно, главное, она успокоилась и освободила дорогу.

– Ей сейчас и так несладко, не вздумай истерить, вспомни наконец-то, что ты сильный мужчина, и ей нужна твоя поддержка, ― донеслись мне в след ее тихие слова.

Не стал останавливаться, но неожиданно понял, что Анька пыталась донести до меня. Злость схлынула, оставив лишь отголоски беспокойства и решимость. Я обещал своей девочке всегда быть рядом, стать ее опорой и поддержкой, все это время я был ее глазами, переживу и этот раз.

Кивнул дяде Максиму и тете Марине, покачал головой, давая понять, что в этот раз концертов с моим участием не будет. Кажется, они даже вздохнули с облегчением.

Замер у стены, боясь вздохнуть и выдать свое присутствие. Такая маленькая, хрупкая. Хотелось ее обнять, забрать всю боль себе. От бессилия оставалось лишь сжимать кулаки и молиться всем богам, и не важно, что я не верил в их существование раньше. У каждого в жизни случаются такие моменты, что они готовы поверить хоть в бога, хоть в черта. Неважно было и мне. Без разницы, кто, не важно, как. Главное, чтобы с ними все было хорошо, а со всем остальным я справлюсь сам.

Малышка напряглась и, повернув голову, посмотрела прямо на меня. Лицо исказила гримаса недовольства, и я почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Опять наломал дров, опять моя несдержанность. Грудь сжало тисками от осознания, что она сейчас выставит меня за дверь.

– Лисенок, не ругайся, ― сбивчиво заговорил, не дав раскрыть ей рта. ― Я буду держать себя в руках, только не выгоняй.

Сердце замерло в ожидании ее решения. Но вместо слов с ее губ сорвался протяжный крик, и все тело выгнуло дугой. Тяжело дыша, Лисена протянула ко мне руку, за которую я тут же уцепился, как за якорь. Неизвестно, кому из нас больше была нужна поддержка. Ей из-за боли или мне из-за безумного волнения. Казалось, отпущу ее руку, и все пойдет наперекосяк.

Малышка цеплялась своими тонкими пальцами за мою ладонь с такой силой, что, вероятно, останутся синяки. Но мне было все равно, пусть, если ей от этого легче. Белые зубки кусали попеременно то нижнюю, то верхнюю губу. Протяжные крики становились все чаще, все ее тело покрылось блестящим потом. Не помню, в какой момент мне в руку сунули влажное, прохладное полотенце. Все происходило словно в тумане. Одну руку по-прежнему сжимали пальцы малышки, второй я заботливо обтирал полотенцем ее лицо. С губ срывались слова о любви, просьбы потерпеть, извинения. Ведь в том, что с ней сейчас происходит, виноват только я. Если бы я только знал…

Тело Святы внезапно обмякло, глаза закрылись, а дыхание стало прерывистым и почти неслышным. Все во мне похолодело, руки задрожали еще сильнее, перед глазами все поплыло и если бы не раздавшийся крик малыша, я бы позорно грохнулся в обморок.

– А ну возьми себя в руки, ― гаркнул над ухом голос дядь Максима. ― Не хватало нам еще запинаться об твое бесчувственное тело на полу.

– Дядя Максим, ― мой голос был едва слышен. ― Свята, она…

– Вот ведь дурень, ― беззлобно выругался дядя, ― умаялась девочка, вот и вырубилась, шутка ли, промучиться девять часов. Все с ней хорошо.

Звуки шума вернулись внезапно, казалось, даже краски заиграли ярче. Воздух со свистом покинул легкие, вот только руки все так же продолжали дрожать.

Окинул взглядом бледное, осунувшееся личико своей девочки. Грудь равномерно вздымалась: спит. Ноги подкосились, теперь уже от облегчения. Сполз на пол, прислонившись спиной к кровати, и уронил голову на руки.

Теть Марина ходила по палате и ворковала над крошечным свертком у нее на руках. Сынишка, моя частичка, мой малыш. Не помню как подскочил на ноги и оказался у нее за спиной, вглядываясь в крошечное личико, торчащее из разноцветных пеленок.

– Он… ― голос внезапно охрип, и странно защипало в глазах.

– Мальчик, ― повернулась теть Марина ко мне с сыном на руках. ― Здоровенький, крепкий. Поздравляю.

– Можно? ― протянул руки к самому дорогому на всем белом свете человечеку.

– Садись, ― кивнула на свободную кровать. ― Руки вот так, и не вздумай сжимать его со всей силы в своих медвежьих объятиях, ― погрозила мне пальцем с улыбкой на губах.

Кроха на моих руках беспокойно заворочался и распахнул свои голубые глазки. Дыхание перехватило, словно получил удар под дых. Столько всего было в этом взгляде.

– Сын. У меня сын, ― шептал, все еще не веря в свое счастье, а черты малыша все сильнее расплывались перед глазами.

*      *      *

Игорь

– Они, наверняка, еще спят.

– Ничего страшного, я потихоньку, одним глазком гляну и обратно.

– Милая, ты и «потихоньку» ― вещи несовместимые.

– Да я вообще воплощение спокойствия, это ты вечно меня раздражаешь своими диктаторскими замашками. Туда не ходи, это не делай, то не трогай, а о вот этом вообще даже думать не смей, ― передразнила Света Лекса, в своей обычной манере.

– Да ты похуже близнецов, ― тут же зашипел Лекс ей в ответ. ― Должен же за вами хоть кто-то присматривать.

– Кыш, идите отсюда, дайте дорогу любимому и неповторимому дядюшке, ― присоединился к говорившим Олег.

– Где ты раньше был, любимый дядюшка, ― ехидно пропела Анька. ― Это мы, между прочим, торчали здесь все время, пока Свята с Игорем рожали.

– Что за кипиш, а драки нет?

– О, и эти явились.

– Сейчас Арес выйдет и все получат по зубам, ― флегматично пробасил Змей.

Вся шайка-лейка в сборе. На губах растянулась улыбка. Кинул взгляд на спящую Святку, убедился, что малыш тоже спит в своей кроватке, и, скинув ноги на пол, направился разгонять цирк на выезде, пока они не переполошили всю больницу.

– Поздравляем!!! ― заголосили все и сразу, стоило только показаться из-за дверей.

Зашипел, быстро закрывая за собой двери.

– Разбудите своими воплями Лисенка с малышом, и я сразу же вспомню ваш заговор против меня, ― прищурился, обводя всю компанию уставшим и от этого не менее злобным взглядом.