так устроены, что не могут его нарушить. Даже если сильный самец побеждает другого, он не наносит смертельный удар и милует соперника, принявшего позу подчинения.

Когда враги увидели обагренное кровью оружие, они решили, что птица из другой стаи обезумела. В тот день Кровавый Клюв дал пищу измученным собратьям и получил свой знак отличия. Он долго не понимал, почему враги так испугались его, пока не заметил в отражении лужи ворону, одновременно с ним вращающую головой, с перемазанным чем-то красным клювом. Ворона, наверное, жила там, под асфальтом, под водой, она подсказала ему, как устрашать своих врагов. С тех пор Кровавый Клюв, едва увидев что-нибудь красное, кидался и принимался тереть клювом о поверхность в надежде, что цвет останется с ним навсегда.

В мире серых ворон цвет может убить тебя, а может вознести очень высоко.

Черная Стрела позволяла ему ухаживать за собой, но слишком близко не подпускала. Никто не заводит птенцов, когда наступает зима и ты можешь погибнуть вместе с ними.

Кроме того, она находила его несколько медлительным. После того, как он применил свою хитрость, другие птицы частенько приносили ему еду, и он заметно растолстел. Черная Стрела хотела бы иметь потомство от вожака, который быстрее ее выполняет петлю и пикирует вниз. А Кровавый Клюв утомлял тем, что прерывал полет всякий раз, увидев что-нибудь красное. Как оказалось, люди довольно часто используют в своих постройках красные цвета.

Теперь она с нетерпением ожидала, когда он покончит с бордовым целлофановым пакетом и поймет наконец, что эта находка не окрасит его клюв.

Они направлялись на большой зимний сбор, проходивший каждый год. На нем должно было решиться, кто из ворон останется в городе, а кто покинет его. Кровавый Клюв провожал ее в парк на острове, где в самом центре стоял высохший столетний дуб, погибший когда-то от удара молнии. Там должны были собраться все, кто в состоянии покинуть гнездо.

Черная Стрела жила только первый год, но уже хорошо изучила своих собратьев и понимала, что знаки отличия не имеют никакой силы. На собрании все будут решать вожаки. Стаям придется разделиться в поиске пищи. Шансов всегда больше у тех, кто остается в Городе Дождей, остальные должны искать пропитание в окрестностях города, в небольших поселках и деревнях, которые могут прокормить птиц летом, но зимой представляют собой безжизненные пустыни.

Чтобы улетало больше птиц, птенцам внушали, что город опасен для полетов: трубы, провода, столбы, автомобили – все это может погубить неопытную птицу. Человек считался первым врагом, особенно тот, что держал в руках какой-нибудь предмет. Но мало того, что человек убивал сам, он еще дружил с котами и собаками. Даже детеныши двуногих были опасны и коварны, прежде всего тем, что питали интерес к вороньим гнездам и часто лазали по деревьям. Питаться из больших плохо пахнущих бачков, в которые люди выбрасывали остатки своих обедов и ужинов и прочую дрянь, также считалось позорным. Но Черная Стрела уже много раз видела, как это правило нарушали целые стаи, за что расплачивались болезнями, порезанными лапами или слипшимися перьями, не позволявшими им нормально летать, которые нельзя было отмыть в луже.

Если правила нарушались посреди лета, то тем более они будут нарушаться зимой.

Когда Кровавый Клюв рассказывал о предстоящих четырех месяцах темноты, его клекот из груди делался взволнованным. Он говорил, что половина птиц, прилетающих на собрание накануне зимы, не встретит следующего лета независимо от того, куда они попадут: в город или в его окрестности. Будет еще третья группа – те, кто оторвется от стаи и тайно останется в городе, чтобы легче раздобывать пищу, или те, кто болен, стар и не сможет присоединиться ни к одной из групп. Каждого из этой группы может ждать смерть от случайной враждебной стаи. А если ворона осталась одна, то четыре месяца холода она не переживет.

Черная Стрела не верила ему до конца, все-таки он получил свой знак за хитрость. Она надеялась, что четыре месяца пролетят так же быстро, как летом. Она думала, что темнота будет похожа на ту, что окружала ее, когда она находилась в скорлупе и ждала освобождения. А холод точно уж не мог быть больше, чем в осенние ночи, когда они с родителями сбивались в плотную группу и грели друг друга.

Но первая половина черного месяца заставила ее меньше летать, так как видимость стала хуже. Вслед за темнотой почва превратилась в замерзшие комья, лужи покрылись ледяной пленкой, и от земли поднималась вверх смертельная стужа. Оставаться внизу было самоубийством. Приходилось выбирать между полетом почти вслепую и опасностью замерзнуть на морозе. А Кровавый Клюв снова и снова повторял, что это только начало.

С пищей тоже стало хуже, а полет между тем требовал сил. Здесь Черная Стрела должна была отдать должное своему спутнику – он научил ее разогревать замерзшие куски мяса и хлеба на теплых трубах или люках, из которых валил пар.

Когда они достигли паркового острова, над дубом уже кружили их многочисленные собратья. Такого количества ворон Черная Стрела не видела никогда. Однажды она наблюдала, как огромная стая стрижей уклоняется от атаки ястреба. Стрижи как будто были одной гигантской, но ловкой птицей в небе, которая могла менять форму. Ястреб пролетал сквозь стаю, не причинив птицам никакого вреда, а они резко меняли направление и каплей переливались в новую форму.

Вороны не признавали порядка и грозным роем нависали над старым дубом. Их хаотичный полет завораживал молодую ворону. Кому-то может показаться, что здесь царит глупая суета, но Черная Стрела видела, как птицы показывали свое высокое мастерство, вовремя избегая столкновений друг с другом в такой скученности.

Они облетели дерево, поднялись ввысь, и Кровавый Клюв с криком спикировал вниз. Черная Стрела не заставила себя ждать и с удовольствием последовала его примеру. Блестящие крылья и клювы, серые тела, острые когти мелькали перед ней так часто, что она едва успевала уворачиваться. Внезапно она увидела гигантское кривое туловище и чудом облетела его, – за серым чудищем появилось другое, потом третье. Одно из них протянуло к вороне лапу и едва задело ее