также ворочался, и было слышно, как стражник кого-то поругивает сонным, осипшим голосом. Вскоре она увидела, что это не спала ее защитница, сидя в раздумьях о чем-то гнетущем ее душу. Придвинувшись к доброй блуднице, Нин тихо, чтобы никого не будить, захотела поддержать свою защитницу в ее раздумьях, осторожно коснувшись ладони. Обернувшись, блудница лишь грустно улыбнулась в ответ, продолжая сидеть в раздумье, в беспокойных глазах, отблеском луны сверкнули слезы. Не решившись спросить о причинах столь разительной перемены, Нин утешающе погладив руку новой подруги, собралась отползти на свое место.

– Постой. – Прервал тишину, шепот блудницы.

«Не говори остальным про мои слезы». – Просила она взглядом. И Нин, так же взглядом ответила, чтоб она не беспокоилась о том.

***

Прошел еще один день. День ожиданий и надежд. Но, как и вчера и позавчера, и поза-позавчера, ничто не предвещало, того, что наступит обещанное освобождение, и отчаявшиеся пленницы, начали уже подозревать, что все уверения блудливой женщины были лишь пустыми словами. Уже начались случайные толчки и ворчания про себя, пока лишь про себя. Нин, которою саму полонянки перестали досаждать упреками и стали относится более дружелюбно, заметила это первой и, боясь, что девушки снова доведут дело до свар, была начеку. И вот с наступлением вечера, накануне прибытия предводителя с дружиной, опасения ее оправдались, терпение девушек, понимавших, что с возвращением главного душегуба все их надежды рухнут, лопнуло. Только присев, чтобы поужинать ячменной лепешкой, девушка краем глаза заметила, что полонянки усевшись поближе, незаметно окружали шамхат, все теснее сжимая круг вокруг нее, намереваясь, судя по всему, сообща совладать с отчаянной блудницей. Среди них была даже та, что еще третьего дня, столь рьяно свидетельствовала в защиту. Бродяжка понимала, что убить или сильно побить ее защитницу, пленницы все равно не посмеют, но унизить и слегка поколотить, чтобы сбить самолюбие, вполне могут. Меж тем осмелев, пленницы словно услышав Нин, начали выражать свои недовольства громче обычного.

– Шамхат! – Выступила вперед, присмиревшая было дня на два зловредная женщина, организовавшая этот своеобразный заговор против унизившей ее блудницы. – Теперь мы знаем, что своими льстивыми словами вселяя в нас ложные надежды, ты хотела усыпить наше целомудрие, чтобы и мы стали такими же грязными и порочными как ты сама! Но ты просчиталась, думая, что среди нас найдутся готовые продавать свое тело! Своей новой подружке рассказывай сказки; это у них на севере, все такие же потаскухи как ты, а мы не такие!

Шамхат, как все прозвали чувственную красавицу, как будто не обращая внимания на слова опустившейся женщины, ни на надвигающуюся опасность, продолжала жевать, запивая лепешку водой.

– Что молчишь! – Дернула ее за плечо замарашка, не сдерживая нетерпения.

И заглядывая ей в глаза, с радостью для себя заключила:

– Боишьсяя??

Но добрая блудница, не меняя положения, в котором сидела, резко вытянула руку и ухватила обнаглевшую горе-заговорщицу за нечесаную шевелюру, накручивая волосы на кулак, показав, что она может быть не только доброй, но и весьма жестокой, и так же как та ей, заглядывая в ее перепуганные глазки, проговорила сквозь зубы:

– Не тебе, продавшей себя слюнявому богачу словно бараний окорок, говорить о целомудрии; не той, кого из-за множества измен, прозвали гулящей гашан и выгнали из дома, обвинять меня в потаскушестве.

Как видишь, я тоже кое-что о тебе знаю. Так, что лучше тебе не задирать меня, и также настоятельно тебе отсоветываю трогать эту сиротку. И не тебе пытаться совладать со мной: мне не раз приходилось отваживать чересчур заносчивых мужчин, которые думали, что со мной можно обращаться как со скотиной.

С этими словами она с силой оттолкнула от себя бывшую купчиху, отпустив грязные лохмы.

– А вам, – обратилась она к обступавшим ее девушкам, опешившим от страха, – прежде чем слушать сквернословия пропойки, следовало бы узнать ее как следует.

– Она врет, врет!– Пыталась было оправдываться замарашка, но колкие словечки в ее сторону, брошенные разбойниками наводившими порядок, подтвердили, что она не такая уж святая.

– Так вот – прошептала блудница, когда все успокоилось, – пока вы слушали бредни этой замарашки, я присматривала за охраной, и думала о том, как нам вырваться. Я успела заприметить все их слабости и рассчитала время для удачного побега. И это не покров ночи, как вы наверно подумали. В это время, они наоборот бывают сильнее всего настороже, ибо не понаслышке знают, что темнота лучший друг вора и беглеца. Раннее утро, когда блистательный Уту только запрягает свою колесницу, – вот время, когда даже самую бдительную стражу одолевает сон, а остальных еще не пробуждают теплые прикосновенья…

– Ты собираешься бежать??? – Спрашивали ее испуганные девушки.

– Не я, а мы. Я же вам говорила, чтобы мы держались вместе. Вот и настало время, когда нам это поможет. Конечно, то, что сон одолевает стражей, это не значит, что они все поголовно спят. Но главное-то они будут сонными, а значит, их можно будет разоружить, оглушив или крепко связав, накинувшись разом…

– Бежааать? Сейчаас? – Нин с беспокойством посмотрела в сторону, где содержались пленные мужчины.

Заметив это, блудница поспешила успокоить ее:

– Послушай милая, пока мы в плену мы все равно не в силах им помочь, мы только сдерживаем их от побега, так как они тоже не решаются бежать без нас, оставляя в лапах этих злодеев. Что пустынникам побег каких-то женщин, они нас за людей-то не держат, вон какую куцую охрану приставили. Будут злы но не встревожены, а значит и пленников почем зря трогать не будут. Этот их главный, судя по всему бережет товар, то есть нас – пленников, зато крут со своими людьми. Видали, как он жбан своему человеку снес? Нашу доблестную охрану, за наш побег он и казнит. Зато наши мужчины, не смогут не заметить, что их женщинам удалось бежать, что придаст им сил и надежды на скорое спасение. И оно обязательно придет. Нам останется только, найти стражей или военных. Эти самоуверенные ослы, думали разделив нас сделать покладистее, но не подумали, что это делает слабее их.

– Я поддерживаю. – Воодушевленная словами защитницы, выразила решительность Нин. – Надо подготовиться, к хорошей взбучке этих красавцев.

– Ну-ну, вояка, успеешь еще повоевать – рассмеялась блудница. – Сегодня еще рано, мы слишком далеко от селений. Ну а завтра, судя по следованию которым нас ведут эти шакалы, мы будем как раз недалеко от Ларсы. Все согласны, девушки…? Может кто-нибудь против…? – Дождавшись одобрения поддержавших побег полонянок, или молчаливого согласия перепуганных недоброжелательниц, задиристая блудница заключила. – Завтра и подготовимся. А сегодня, наберемся-ка сил. Давайте спать.

Убаюкиваемая