«Я вырву твой блудливый уд, и скормлю им твоих дочек! Аскаар, я заставлю тебя смотреть, как ими развлекаются твои рабы! Аскаар, верни то, что украл!»…

– Господин. – С беспокойством обратился, подошедший к нему подручный.

– Говори. – Разрешил Аш-Шу.

– У трупов нет голов. А это подтверждает… – Тут, разбойник, осекшись на играющие желваки и раздувшиеся ноздри вожака, замялся.

– Договаривай.

– Я хотел просто сказать…, что… что.... Что старик, эээ, что старику наверно из-за этого всюду мерещится уттуку. – Предвидя неблагоприятный для себя исход, попытался выкрутиться неосторожный подручный.

– Безмозглый старикашка! – Выругался Аш-Шу к облегчению подручного, понявшего, что уловка прошла.

– А что Аскар, еще не заговорил? Не пришел в себя?

– Боюсь, и не придет.

– Да вы, хоть пытали его?! Допрашивали?!

– И допрашивали и пытали. Да что толку?!

– Что значит – что толку?!

– Он ничего не помнит и никого не узнает.

– Что-нибудь еще?

– Стыдно сказать.

– Говори.

– Похоже на то, будто он титьку просит.

– Что ты мелешь?! Какую титьку???!!

– Он похоже, окончательно спятил. Ребята не знают, что с ним делать, он все плачет и ходит под себя.

Пустынник сплюнул с отвращением. И это его лучший боец, которого он другим ставил в пример, чьим именем пугали детей чужаки, и называли своих сородичи. Жаль, что он не может такого казнить, его люди полны предрассудков. Это обычно полезно для управления, но как же это порой мешает.

– Когда соберешься, забери его с собой, пусть его жены и дочери сами о нем пекутся.

– Что, стоишь?! – Видя, что подручный, что-то ждет, спросил Аш-Шу.

– Они попросят его долю.

– Доолюю?! – Снова раздул ноздри пустынник. – Пусть скажут спасибо, что я не сдеру с них их никчемные шкуры!

– Вот его доля! – Показал он на трупы надзирателей. – И там, где сейчас гуляет наша добыча с нашим скарбом. Так, что уд им свинячий, а не долю. Мы еще восполним потери, за счет его прежней.

В связи со сложившимся положением, Аш-Шу решил отправить десяток воинов под предводительством личного подручного, которому доверял, с оставшимся обозом на север за пределы земель Ки-ури, где оставались их становища, а сам с основными силами собрался отправиться по следам беглецов со скарбом. Дав последние наставления отъезжающим, он вдруг, что-то вспомнил и остановил подручного, когда тот повернулся, чтобы уходить:

– Постой! Забери с собой глупого старика, от него толку все равно никакого, а вред будет. Хватит ему кормиться за счет чужой добычи, пусть попробует жить как люди – пася скот, охотясь и удя рыбу. А если не умеет, пусть найдет себе занятие по плечу. Он любит рассказывать сказки, вот пусть этим и кормится. Пока же будете ехать, пусть подтирает за этим своим собратом по уму. Не хватало еще, из-за них тратиться.

Когда подручный ушел, Аш-Шу подумал о том, с каким трудом им придется добираться. Плохие вести быстро разносятся, особенно такие позорные. К тому времени пока обоз дойдет до границы, если беглецов вовремя не словить, молва об этом разгроме уже может дойти до кишских ушей. Это раньше, когда ему сопутствовала удача, когда казалось, сами боги покровительствовали ему и никто не мог нанести ему поражения, они могли беспрепятственно проходить через границы городов и стран, и никто не осмеливался трогать их обозы, если только рядом не было державных дружин, которые, впрочем, не горели желанием встретиться. И вот теперь, такое сокрушительное поражение, пусть не его личное, но такое позорное. И от кого? От какого-то сказочного «духа». Не к добру, ох, не к добру, встретились ему на пути эти скоморохи. Не зря, ох, не зря, попался в его руки этот тезка, самого презренного звания. После этого, начались все его неудачи: сначала старуха, теперь вот разгром с побегом пленников и рабов. Неужели, проклятие обезумившей княгини, начинает сбываться? А ведь, он подумывал уже начать собирать настоящее войско, чтобы освобождать земли от черноголовых, для создания великого государства пустынников, с его суровыми, но справедливыми законами. Где не будет места изнеженным любителям праздности, а женщина будет знать свое, будет чтить стыд и не оголит перед посторонними не только тела, но и головы, где все будут верить в его богов и ежедневно исполнять все установленные им обряды.

– Господин! – Снова прервали его размышления. Ну, конечно, этот жалкий собиратель сплетен, которого он терпел, только из-за родственных связей. – Господин! Прошу, смилостивись над своим старым, глупым, никчемным дядюшкой, не прогоняй меня. Я пропаду один. Я знаю, я много раз подводил тебя, но ведь я ни разу не сказал о тебе плохо, я не предавал…

– Магару!!! Почему, этот старик еще здесь?!!!

– Заклинаю памятью твоей матери, моей бедной сестры…! – Попытался было, засовестивить его старик, но племянник был непреклонен.

– Заберите его! – Велел он воинам, подошедшим с подручным.

Затем отдельно, для подручного дал указание, чтоб старику все же давали немного на пропитание, чтоб он не издох с голоду.

Когда рыдающего старика посадили в повозку, обоз с оставшимся скарбом и двумя плачущими, в сопровождении нескольких пустынных воинов тронулся в путь. Не глядя ему вслед, Аш-Шу приказал оставшимся с ним головорезам, собираться в погоню за пленниками.

***

Он был страшен, он был красив, отсвечиваясь в свете костров. Он был и страшен и красив в свете костров: необычным видом; алчущей ухмылкой уродливого зверя; забрызганностью кровью несчастных жертв; жуткой суковатой секирой, со стекающим месивом крови и жира на жаждущий песок; и, стройным станом – тонким в поясе, широким в плечах; разодранным, но прекрасным ликом. Таким представился, скучковавшимся от страха пленницам пустынный дух мщения. Он, что-то говорил им, но они были слишком напуганы, чтобы слушать, чтобы понять что-то. Он повысил голос, но они лишь сильнее жались друг к другу, забыв про все свои вражды и обиды, желая лишь, чтобы он исчез поскорее и не трогал их. Кажется, поняв это, удугу отошел от них. Посидев в обнимку зажмурившись, пленницы понемногу начали отходить от страха, открывать глаза и озираться по сторонам.

– Он ушел. – С облегчением выдохнула, молодая односельчанка блудницы.

И остальные девушки сразу оживились, обсуждая, что могло произойти.

– Это призрачный странник, ищет себе пристанище.

– Да не, это сам Нинурта, спустился, чтобы вершить справедливость.

– Да, что ты знаешь?! Нинурта приходит с тучами. Где ты хоть одну видела? Всем известно, что ночью бродят одни злые удугу – слуги костлявого! Светает, вот он и растаял от прикосновений живоносного Уту.

И только Нин молчала, бледнея от страшных подозрений. Она, конечно же, узнала в этом удугу его. Она бы узнала его,