Ясное дело, что я когтями и зубами защищаюсь от непосредственного контакта с малопонятными мне механизмами, и уж точно не собираюсь выходить на битву с ними один на один. С воплями я требую помощи, которую мне постоянно оказывал Тадик, сын Мачека, друга детства, а кроме него — еще несколько добрых людей.

Как-то так само собой оказалось, что для деловых контактов мне понадобились сразу два сотовых телефона, а я не могла позволить себе даже один по финансовым соображениям. Честное слово, именно так обстояло дело несколько лет тому назад. Оказалось, что множество людей, обычно молодых и предприимчивых, пользовались мобильными телефонами, не платя по счетам. Поэтому Тадик купил мне телефоны на свое имя.

Лиха беда — начало. Дальше с разгона я дала себя уговорить завести компьютер. Главным образом из-за опечаток машинистки. Конечно, каждый человек, набирая текст, делает ошибки, и на то и существует корректор, чтобы их исправлять. Я пришла к выводу, что с помощью компьютера сведу количество ошибок до минимума. Я легко согласилась установить дома мало понятное мне устройство, текст я набирала сама, а в издательство отсылала дискету. Ясное дело, что и по сей день самостоятельно записать файл на дискету я не могу, открыть файл с дискеты — тоже. Всякий раз ко мне приходит умный человек, который умеет совершать это чудо. Или же, прижав плечом мобильник к уху, я с безумными глазами выполняю инструкции гениального знакомого системного администратора, наделенного бесконечным ангельским терпением. Навести курсор, щелкнуть мышкой… Иногда у меня даже что-то получается — сама удивляюсь.

Дальше больше.

Я купила себе «Тойоту Авенсис». Убейте, не помню, почему порядочную, солидную «Тойоту Карину» я сменила на «Авенсис», откуда это помутнение рассудка? Вот этих проклятых «тойота авенсис» мне пришлось сменить целых три штуки.

В двенадцать лет я обожала читать всякие фантастические романы и пыталась представить себе двухтысячный год, при этом гадала, доживу ли я до него? Я старательно подсчитала, сколько лет будет висеть на моей шее на тот момент, и усомнилась, что доживу до такой дряхлости. Нет, ну просто трухлявый пень, старая перечница, мумия! Может быть, с того света мне удастся подсмотреть, что будет твориться на Земле?

Потом у меня уже не было времени на такие глупости, и двухтысячный год вылетел у меня из головы. Я даже не связала эту эпохальную дату с собственными хворобами, так что сомнения, в каком виде я встречу этот год, меня не посетили. Я ненавижу писать о своих болячках, но один инфаркт я уже перенесла на ногах, и врачи радостно пообещали мне второй, но, назло им, второго пока не было. Зато во мне развилась и укоренилась хворь, которую ненавидит весь медицинский мир: аритмия. Мерзкая штука. Помереть не помрешь, но и не вылечишь, а пациенту — мука мученическая.

Несчастный чувствует себя так, словно он уже умер, и неизвестно, что с этим делать. Время от времени к этому заболеванию присоединялось мерцание предсердий. Знать не знаю, что это такое, и знать не хочу, с меня достаточно того, что это очень противно. Ясное дело, меня лечили, терапевт с кардиологом подбирали мне лекарства, но сопутствующие обстоятельства успешно им противостояли: моя дивная лестница, высокий четвертый этаж без лифта и прочее. Ко всем лестницам я воспылала бурной ненавистью, и даже один вид ступенек вызывает у меня сердечный приступ. Я принялась строить одноэтажный дом, потому что все строения, которые можно было купить на тот момент, почему-то были только двухэтажными. Из спальни в кухню приходилось бы бегать по лестнице. Насчет административно-строительных свистоплясок писать не буду, иначе рискую помереть от апоплексии. К тому же большая часть административных мучений стала уделом пана Тадеуша, которому я на долгое время капитально отравила жизнь. Он, правда, потом мне отомстил, но об этом пока не буду…

В преддверии двухтысячного года я себя чувствовала хуже некуда. Я решила встретить Новый год дома, в халате, перед телевизором, в компании с кучей кассет с фильмами. У меня их скопилось великое множество. А еще мне было очень-очень любопытно, как на телевидении отпразднуют эту эпохальную дату. Наврала я всем знакомым и друзьям с три короба, что на праздники уезжаю, и меня все оставили в покое. Но уютно устроиться у телевизора мне не удалось, потому что у меня оказались другие развлечения. Часиков этак в десять вечера я почувствовала себя так паршиво, что потеряла всякую надежду дожить два часа до Нового года. Не суждено мне дожить до двухтысячного, лягу хладным трупом еще до полуночи, а Новый год ведь так близко, вот жалость-то… И тут вдруг я страшно разозлилась! Если уж помирать, так с музыкой!

Я с трудом вылезла из кресла и вынула из холодильника бутылку очень хорошего шампанского. Мне даже удалось его открыть, не разбив ламп и не облив пенным напитком стены.

И целую бутылку шампанского я высосала в одно лицо, не спеша, и в два часа ночи почувствовала себя легко, как жаворонок в небе, и все болезненные ощущения прошли, как рукой сняло. Я дожила до двухтысячного года!

Первую мою «Тойоту Авенсис» украли со стоянки перед моим домом в ночь с субботы на воскресенье. Был в ней и навигатор, якобы безотказный, и противоугонная сирена. Поскольку сирена выла порой просто так, а в этот раз ее не было слышно вообще, стражи порядка решили, что украли ее с помощью грузовика. Подъехали, затащили в кузов — и привет!

Материально я не пострадала, но меня огорчило, что нарушили мои планы. Я только что купила себе курточку точь-в-точь под цвет машины, а теперь что? Однако мне удалось поправить дело, купив следующую «Тойоту Авенсис» того же цвета — они еще были в продаже. На всякий случай я приняла решение ставить машину не на улице, а на стоянке на улице Людовой, впритык к ряду машин. Там никакой грузовик уже не поместился бы. И не было дня, чтобы ко мне не прибегал с жалобой кто-нибудь из соседей «Пани, ваша машина страшно воет, нервы не выдерживают».

Я мчалась вниз с четвертого этажа, машина сатанински оглушительно выла, а я даже не могла эту мерзость с налету отключить. В скобках замечу, что при покупке первой такой гадины мне в сервис-центре заявили: «Ваше дело — ездить, остальное — наша забота!» Я невероятно обрадовалась и восприняла эти слова всерьез. Приезжала аварийная техпомощь, чем-то щелкала, оказывалось, что аккумулятор сел, его слегка подзаряжали, а потом я должна была ездить кругами, чтобы зарядить его окончательно.

Я редко выходила из дома и не совершала поездок, так как писала очередную книгу, а чертова «Авенсис» желала ежедневно кататься по улицам. Приходилось бегать по проклятым ступенькам вверх и вниз — проклятая сирена людям спать не давала. Дурдом!

Но, невзирая на продуманную парковку, и эту машину украли со стоянки. Не могу догадаться, каким образом, потому что грузовик туда проехать не мог, а моя машинка была склонна истерически выть по любому поводу. Я разозлилась и решила, что куплю третью «Авенсис», точно такую же. Не мерзавцам-ворам решать, какого цвета куртки я должна носить!

К делу подключился мой племянник Витек, который, начиная с «Карины», заботился обо всех моих машинах. Именно благодаря ему у меня была разумная страховка. Для третьей машины я сняла гараж на Людовой. Ну, гараж — это сильно сказано, просто клетка для кроликов, но машину туда можно было поставить. Ворота в клетку открывались хорошим пинком ноги, но засов был солидный, его купил и установил Тадик.