Мы выехали из Штутгарта во Франкфурт, времени у нас было вагон и маленькая тележка, и меня совершенно не раздражало, что всю дорогу я двигаюсь в капитальной пробке со скоростью примерно пять километров в час. Гражина, которая не выносит быстрой езды, была в полном блаженстве. Она заявила, что наконец-то путешествует со скоростью, которая представляется ей вполне безопасной.

Оказалось, что на этой ярмарке я была нужна, как собаке пятая нога, хотя ежегодная выставка была объявлена «Годом Польши».

Счастье организаторов выставки с нашей стороны, что я понятия не имею, кто все так ловко организовывал, а не то меня засудили бы за нецензурную брань и угрозы покончить с этими самыми устроителями самым страшным образом. А так я просто могу спокойно сказать, что устраивали всё какие-то дебилы, лишенные рассудка и такта.

Нас не встретили, гостиницу нам не заказали и сделали вид, что первый раз обо мне слышат. Ладно, я не обижаюсь, меня там вообще могло не быть, и ничего бы не случилось. Но поэтесса Вислава Шимборска, а также переводчик и эссеист Чеслав Милош?! Праведник мира? Лауреаты Нобелевской премии! И, простите за бестактность, все же постарше меня будут…

Эту гордость польской литературы поселили где-то на далеких окраинах Франкфурта, когда в трех шагах от книжной ярмарки горят огнями куча приличных гостиниц. На вежливый вопрос, почему, язви их холера, таких почетных гостей не поселили где-нибудь в центре, прозвучал ответ: не было мест, так как бронировали в последний момент. Организаторы не знали дату открытия ярмарки? Не знали, что в ней участвует Польша? Не соображали, кто приедет? Или трех-четырехзвездочные гостиницы показались для них слишком дорогими? Интересно, поездки на такси туда и обратно обошлись дешевле?

Была у меня еще одна деловая поездка в город Познань, за которую я расплатилась собственным здоровьем. В мае в Познани организовали акцию «С книгой — на природу». Все ринулись на эту самую природу, не догадываясь, какие ужасы нас там поджидают. Мошкара! Микроскопическая летающая гадость! Она напала на нас неожиданно и необратимо, и мы не знали, что с ней делать. Майская мошкара, прекрасно известная в Канаде, в сибирской тайге и еще в паре точек на глобусе, на сей раз решила нанести визит в Польшу и славно полакомиться.

Стоило мне усесться за приготовленный для меня столик, налетела густая туча мошкары. Ясное дело, люди знали, что это такое, поэтому все дружно закурили, чтобы отогнать эту мерзость, но никто достойно не оценил уровень угрозы.

В густой дымовой завесе я стала подписывать книги. У мошкары мозгов было больше, чем у людей, и она легко нашла себе поле деятельности. Дым стлался над головами, а не по земле, поэтому мерзкие твари кусали меня за ноги, и я не могла им помешать. Ногами я книги не подписывала, на стуле не ерзала, даже не притопывала, поэтому кусучая дрянь впивалась в меня со вселенским размахом. Укус мошкары сразу не чувствуется, комары в этом смысле ведут себя по-джентльменски. Я сидела в полном неведении и понятия не имела, что нахожусь на краю гибели.

Вернувшись в Варшаву, я с ужасом поняла, что подхватила не то гангрену, не то черную оспу, причем очень странную — ноги раздуло от колен до щиколоток. Нижние конечности безумно чесались и отекали на глазах.

Я отправилась к дерматологу, и меня удивило, что он явно перепугался. Лекарств мне прописали множество, в том числе антибиотики, причем лечиться надо было с часами в руках: одно лекарство — раз в двадцать минут, другое — через каждые два часа. К счастью, все препараты применялись наружно, не надо было ничего глотать.

Через неделю эта зараза стала потихоньку проходить, словно остановилась в развитии, но до хорошего самочувствия было еще далеко.

Приехали дети, и мы дружно отправились на отдых в Трувиль, в отель «Флобер». Отель обладал бесспорными достоинствами — находился в прекрасном месте на море и был дешев. Такая гостиница должна быть запредельно дорогой, а эта — за три копейки, потому что развалюшка.

Вот эта благородная старина и вышла нам боком. Зося, у которой аллергия на грибок, с первой секунды начала принюхиваться. Гостиницу ремонтировали, а Зося утверждала, что ее еще и обработали противогрибковым вонючим составом с затхлым запахом. У всех, кроме меня, побаливала голова, я же почему-то чувствовала безнадежную вялость и апатию.

Сразу после приезда я отправилась купаться и зашла в море по колено. Провидение позаботилось, чтобы со мной в этот момент была Моника, без нее я бы утонула. Я вдруг пошатнулась и плюхнулась на дно. И тут оказалось, что я не могу встать! Напуганная по полусмерти Моника схватила меня за руки и стала тянуть, помогая мне приподняться. На ватных ногах я побрела к берегу, чувствуя страшную слабость. И тут на меня навалилась головная боль. И какая! Чудовищный обжигающий обруч стиснул мою бедную голову, я едва не потеряла сознание.

Я опустилась на песок, встревоженные дети стали наперебой предлагать мне обезболивающие, я же твердо отказывалась, верная своему стойкому отвращению к лекарствам. Кроме того, боль постепенно отступала. Через четверть часа от нее не осталось и следа.

Но ненадолго… Во второй раз то же самое приключилось, когда я встала под горячий душ. Боль пиявила меня уже значительно дольше. Ну а на третий раз я сдалась и через полчаса невыразимых мук сожрала канадскую пилюлю.

Мы всё пытались понять, откуда берутся эти напасти? Зося упорно настаивала, что это из-за зловредного грибка, мол, противогрибковое средство ужасно вредное, и всем плохо именно от него. Мы все насмерть перетравимся, если задержимся тут еще на минуту.

Пришлось плюнуть на отдых и сбежать в Париж. Я все еще была вялой и слабой, но адская боль точно осталась в прошлом. Следы от укусов мошкары постепенно пропали, и в конце августа я стала потихоньку приходить в себя.

Вскоре оказалось, что в сентябре я должна ехать в Москву…

До этого известия, в момент переезда в новый дом, ко мне нагрянули московские издатели. Предстояло обговаривать массу важных вещей, обсудить условия издания, подписать договоры и черт знает что еще. На тот момент я еще не до конца переехала, обеденного стола у меня не было.

Понятно было, что никакого приема я устраивать не стала, визит деловой: чаек-кофеек, мини-закусочка — и привет. Роль закусочки должны были сыграть вареные бобы, и слава богу, что их я сварила заранее.

В ту секунду, когда пятеро гостей переступили порог, во всем доме погас свет. На улице было уже темно, но дверь как-то все нашли, а дальше гостями занялся пан Тадеуш, потому что я рылась на кухне в поисках свечей. Тут я поняла, что кофеек-чаек накрылся медным тазом, так как чайник у меня электрический, а в нем — холодная вода.

Таким образом, чрезвычайно важное собрание и подписание эпохальных соглашений прошли авантажно: при трепетном свете свечей, под холодные бобы и красное вино, поскольку это был единственный напиток в моем распоряжении.

Причем сразу после ухода гостей свет зажегся!

Очень может быть, что мой второй приезд в Москву был как раз результатом этих на первый взгляд невинных переговоров!