Поппинсак.

Ее лицо вспыхнуло.

Скотина.

Не надо сейчас вспоминать о нем.

Чтоб ты сгнил, чтоб тебя…

Забудь о нем.

Нейт, где же ты?

Робин обратила внимание, что по телевизору началась новая передача; значит, с того времени, как она закончила одеваться, прошло не меньше часа. Она поднялась с кровати, раздвинула занавески и выглянула в окно. На улице уже вечер. Скорее всего, часов девять, подумала она.

Он не придет, сказала она себе.

И в тот же миг он прошел мимо окна, помахав рукой; Робин сперва решила, что у нее разыгралось воображение. Но Нейт подошел к окну, и улыбка тронула краешек его рта:

– Я смотрю, ты здесь, значит, все в порядке.

– Да. – Она поспешила к двери и открыла ее.

Он стоял на пороге, глядя на нее:

– Ты выглядишь… здорово.

– Спасибо. Заходи.

Не двигаясь с места, он заглянул в номер:

– Может быть… пройдемся немного? Такой дивный вечер.

Она испытала странную смесь разочарования и облегчения:

– Да. Конечно. Минуточку.

Он ждал, пока она натягивала белые носочки и теннисные туфли.

– Как тебе номер? – спросил он.

– Замечательно. Мне очень нравится. Особенно ванная.

Она взяла с комода ключ и вышла на балкон, заперев за собой дверь. Затем повернулась к Нейту:

– У меня нет карманов.

Кивнув, он взял ключ и положил в карман замшевого пиджака, надетого поверх футболки.

– Главное, не потеряй.

– Постараюсь, – улыбнулся он.

Бок о бок они прошли вдоль балкона. Тумана не было, но вечер был прохладный и ветреный. Нейту, очевидно, не было холодно в пиджаке и джинсах. Робин же вся дрожала в своем тоненьком платьице.

Она подумывала вернуться в номер и пододеться, но не хотела портить внешность ветровкой или свитером. А холод – пустяки.

Они спустились по лестнице и пересекли стоянку перед мотелем.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Куда угодно, только не в Фанленд, – сказал Нейт.

– Хороший выбор.

Когда они вышли на тротуар, огни луна-парка мерцали где-то позади. Улица была ярко освещена и наполнена шумом проезжающих машин. Вокруг сновали толпы прохожих, они входили и выходили из магазинов и просто гуляли.

– Сегодня ты опять закрыл свои магазинчики пораньше? – спросила Робин.

– Нет. Там работает мой брат. Куда бы ты хотела поехать? Есть хочешь?

– Ничуть.

– А как насчет кино?

– Я бы предпочла просто погулять. Мы могли бы перейти в какое-нибудь местечко поспокойнее.

– Неплохая мысль.

Они были на середине квартала, как вдруг из-за угла показался тролль. Нетвердой походкой он побрел в их сторону, хмуря брови, потрясая кулаками и сердито бубня что-то себе под нос.

– Почему бы нам не свернуть прямо здесь? – предложил Нейт.

– Хорошая мысль.

Он улыбнулся и взял Робин за руку. Они подождали, пока движение немного рассосется и перешли на другую сторону улицы. Он не выпустил ее руки.

– Я уже подустала от этих типов, – сказала Робин.

– От них все устали.

– Может быть, эти троллеры все-таки занимаются правильным делом…

Нейт промолчал. Дойдя до угла, они свернули направо и оказались на улице, идущей вверх под не слишком крутым уклоном. Издали в их сторону двигался одинокий автомобиль. Остальные машины были припаркованы вдоль тротуара или возле домов. Небольшие домики теснились друг к другу. Единственным человеком, которого они видели, была женщина, выгуливающая собаку.

– Здесь намного лучше, – сказала Робин.

– У нас неплохой городок. По большому счету. Здесь полно мест, куда можно пойти.

– А центр вообще роскошный.

– Сюда съезжаются художники и поэты. И богачи, ценящие здешнюю атмосферу. – Он взглянул на Робин. – Ты ведь поэт.

– Немного не такой, как все.

– Да, в твоих песнях есть смысл. Во всяком случае, в тех, что мне довелось услышать. Вообще это очень хорошее место для всех… творческих людей. Много книжных магазинов, университет, полно кафе – сиди себе целыми днями и пиши. Ну и Фанленд, конечно. Да, я бываю в нем слишком часто, но мне очень нравится это место. Оно одновременно какое-то дикое и живописное. И злачное.

– Тебе нравятся злачные места, да?

– Такие, как это – да. Но в Болета-Бэй есть много чего еще, нельзя судить о нем по паре досадных случаев на променаде.

– Ты заодно с торгово-промышленной палатой?

– Я просто хочу сказать, что Фанленд – это не лицо нашего городка. Сам город отнюдь не такой… больной. Здесь много хороших мест.

– Ты говоришь это для того, чтобы я не спешила уехать?

– Да.

Робин почувствовала, как внизу живота разливается тепло. Она сжала руку своего спутника.

– Ты направляешься куда-то конкретно? – спросил Нейт. – Ну, я про Голливуд или что-нибудь в этом роде…

Она засмеялась:

– Нет, я просто бродячая музыкантша.

Робин-невеличка.

На сей раз эхо Поппинсакова голоса прозвучало слабее. Наверное, вместе с Нейтом ей все нипочем.

– Если у тебя нет конкретной цели, то почему бы не задержаться еще на какое-то время?

– Почему бы и нет.

Они пересекли безлюдную улицу, и Нейт вывел Робин на дорожку, ведущую в парк. Тот был погружен в темноту, не считая света нескольких фонарей, расположенных вдоль аллеи. Под каждым из них стояла скамейка.

Отсюда Робин были видны несколько скамеек.

И все пустовали.

– А где же тролли? – удивилась Робин.

– Этот район патрулируется дружинниками. Вот тролли и обходят его стороной.

– Дружинники? Это что-то вроде взрослой версии троллеров?

– Не совсем. Это нормальные граждане. А насколько мне известно о троллерах, они немногим лучше бандитов. Вот почему я не хочу, чтобы ты ночевала на пляже. Там они и охотятся. Променад, пляж. Я, конечно, понимаю, что ты не тролль, но…

– Вот спасибо…

Нейт остановился и повернулся к ней. Взяв Робин за вторую руку, он посмотрел ей в глаза.

– Это не шутки, – произнес он, нахмурившись. – Они избивают людей, если попадешься им ночью, тебе не поздоровится.

– Что же мне делать? – спросила Робин. Ей хотелось, чтобы сердце не колотилось так часто, но оно и не думало успокаиваться. Она понимала, что происходит. Нейт всеми способами старается удержать ее. Потому что хочет, чтобы она была с ним.