До последнего.

Понимаю, что это глупо только когда мне резко становится плохо, и я оседаю на пол. Голова болит, учащается сердцебиение, виски сдавливает, а перед глазами мелькают мушки, да и дышать становится трудно. Мне страшно. Настолько, что в столь экстренной ситуации я набираю именно Руслана, потому что он единственный гарантированно ответит на мой звонок. Сестра может не ответить из-за работы, а кроме нее и Руслана у меня никого нет.

Он и правда берет трубку. На втором или третьем гудке.

— Слушаю.

Его голос звучит будто отдаленно, как в тумане, вдали. Только потом я понимаю, что у меня шумит в ушах, поэтому я почти ничего больше не слышу, только раз за разом повторяю:

— Помоги… помоги мне.

Я даже не знаю, говорю ли это вслух или мне только кажется.

Руслан

Мне не нравится то, как она выглядит. Бледная, почти зеленая, излишне утомленная. Я бы мог списать ее состояние на отравление, но почему-то не верил, что такое возможно. Вчера, когда привозил Ксюшу, Аня была в полном порядке. Улыбалась. Но даже тогда была заметна ее излишняя бледность и круги под глазами. Не спит по ночам?

Я забираю Ксюшу, и мы вместе спускаемся вниз. Помогаю ей устроиться в детском кресле и сажусь за руль. Сегодня у нас по плану зоопарк и кино, но когда мы добираемся до аптеки, я не выдерживаю.

— Ксюнь, давай маме лекарств купим и отвезем?

— Давай, — она оживает. — Маме сегодня снова было плохо.

— Снова? — переспрашиваю. — Ей вчера тоже плохо было?

— Ага, — кивает дочка. — И вчера, и раньше было тоже.

— Маме часто плохо?

— Часто. Она с работы вернулась и у нее это началось. Всегда было хорошо.

Я замолкаю. Паркую автомобиль у аптеки и думаю только о том, как ей помочь. Пусть она отталкивает, пусть не хочет со мной быть, но о здоровье ведь думать нужно! Мы с Ксюшей вместе выбираемся из автомобиля и за руку направляемся к аптеке. Я покупаю препараты от отравления, а потом зависаю рядом с тестами на беременность. Что, если? Мы ведь не предохранялись.

Быстро отбрасываю эту мысль. Она бы мне сказала! Обязательно. Я помню раскаяние в ее взгляде, когда мы разговаривали о пройденных годах. Она сожалела, что не сказала мне. Хотела, но боялась. Сейчас ей нечего бояться. Я ведь сказал, что люблю ее, что хочу быть с ней и что буду ждать. Я, мать его, каждый божий день ей показываю, что готов быть рядом. Причин не говорить мне у нее попросту нет. Если только…

— Пап, маме полегчает от этих таблеток?

— Обязательно.

На самом деле я вот нихрена не уверен, что Ане станет легче. Но все равно везу эти долбанные таблетки. Разворачиваю автомобиль и еду, по пути набирая знакомого врача и записывая ее на консультацию. Если она не захочет — насильно ее повезу. Со здоровьем, все-таки, не шутят.

Припарковавшись у высотки, помогаю Ксюше слезть с автокресла, ставлю автомобиль на сигнализацию и слышу звонок. Сразу же достаю телефон и не зря, потому что на экране — ее имя.

— Слушаю.

Она молчит так долго, что я даже отвожу телефон от уха и смотрю на экран — секунды идут. Только потом я слышу:

— Помоги… помоги мне.

Я быстро подхватываю Ксюшу и несусь к квартире Ане по лестнице. Пока лифт придет, пока захлопнет створки. Проще так. Быстрее. Добравшись, дергаю дверь, но она не поддается, я не на шутку нервничаю, потому что по ту сторону — моя любимая женщина и она, возможно, не может встать и открыть мне. Руки холодеют, по спине проходит озноб. Я вспоминаю о ключах, которые она мне дала несколько недель назад. Вспоминаю, что кинул их в карман куртки, а сегодня надел как раз ее. Достаю их, быстро открываю дверь. Пропускаю Ксюшу и несусь по комнатам.

Ее нахожу в спальне в одном лифчике и расстегнутых джинсах. Не хочу говорить, что рисует мне воображение, но я как-то сразу понимаю, что никакого насилия быть не могло. Дверь была закрыта, да и в квартире всё по прежнему. Разве что одежда разбросана по кровати. Она куда-то собиралась.

Я быстро вызываю скорую, диктую адрес, говорю данные Ани и жду. Думаю схватить ее на руки и отнести в свою машину, но решаю не делать этого. Во-первых, ее могут не принять в той больнице, куда я ее отвезу, а во-вторых, не факт, что по дороге ей не станет хуже. Что тогда?

Убеждаю себя, что скорая приедет с минуты на минуту, осмотрит ее и окажет помощь. С ней скоро все будет в порядке. Я поднимаю Аню на руки и быстро перекладываю ее тело на кровать. Прощупываю пульс, он слабый, но есть. Пытаюсь привести ее в чувство прохладной водой, которой смачиваю полотенце и прикладываю его к ее щекам, но ничего не выходит.

— Папа, что с мамой?

Черт! На несколько минут я напрочь забыл о Ксюше, которая заходит в квартиру и ошарашенно смотрит на лежащую на кровати Аню.

— Она умерла?

— Господи, нет! Ксюша, — я быстро подхожу к дочери и подхватываю ее на руки. — Малыш, все будет в порядке, слышишь? Мама просто потеряла сознание.

Я веду ее в другую комнату, но она сопротивляется. Вырывается из моих рук и тянется в спальню, к Ане. Она быстро забирается на кровать и аккуратно трогает Анину руку. Начинает плакать. Я впервые вижу, как дочка плачет. Беззвучно, только слезы катятся по ее щекам. Когда она упала и содрала коленку, только упрямо поджала губы и стойко выдержала обработку перекисью. Сейчас же плачет. И я абсолютно не знаю, что делать!

Как там говорят? К такому жизнь меня не готовила? Это точно! Я как-то привык к тому, что у меня взрослая самодостаточная дочь, которая ко всему относится спокойно и рассудительно. А тут слезы. И такая вселенская боль в этих огромных испуганных глазах.

— Малыш, послушай, с мамой все будет хорошо. Ей просто плохо. Сейчас приедут врачи и все будет в порядке.

Скорая и правда появляется спустя пару минут. Ксюша успокаивается, утирает слезы и внимательно наблюдает за тем, как врачи подходят к ее матери. Я в это время просто жду. Молча жду, когда они скажут, что с ней. Даже не смотрю, что они делают, нахожусь в какой-то прострации. Убеждаю себя, что ничего страшного не произошло, что с ней все будет в порядке, но все равно не могу спокойно реагировать. Могло ведь что угодно произойти, я мог остаться без нее, потому что не был рядом. Потому что находился далеко. Я благодарю себя за то, что доверился какому-то шестому чувству и поехал обратно к ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***