Перед палаткой кто-то завозился. Полог откинулся и вошли два психота. Один из соседей Петра, другой малознакомый, с дальнего конца лагеря.

— Мы не поздно?

— Нет, как раз вовремя. Добро пожаловать.

На самодельной горелке заварили чай. Пили не спеша, передавая кружку друг другу. Андрей наблюдал за гостями. Из-за стены блокатора присматривался к ним через эфир. Посаженные в клетки, они стучали головами в незапертые двери. Несчастные узники, способные сбежать в любой момент, но не догадывающиеся об этом.

— Так что Захаров говорил? Он…

Андрей проигнорировал вопрос.

— Анекдот вспомнился. Поймал шериф индейцев и посадил в тюрьму, — Андрей рассказывал без тени улыбки, нарочито скучным голосом, — День сидели, два сидели. А на третий день вождь Орлиный Глаз увидел, что одной стены у тюрьмы нет.

Психоты удивлённо переглянулись.

— Или вот ещё рассказывают. В Индии, когда погонщик берёт слонёнка, он крепко привязывает его за ногу верёвкой. Он рвётся, дёргает её, но порвать не может. А через месяц перестаёт, понимая что не вырваться.

Отхлебнув чай, Андрей обвёл взглядом компанию. Как передать собственный опыт, который не выразить в словах? Вещать как пророк, иносказательно? У него не было для них красивых притч, только затёртые истории с избитой моралью. И кое-что ещё, чтобы раскачать их.

— Слонёнок растёт, а его привязывают той же верёвкой. Становится взрослым сильным слоном, но стоит одеть на ногу тоненькую бечёвку, стоит смирно.

На лицах заключённых появлялись раздражение и непонимание.

— Ты нас звал байки травить?

— Захаров хочет нам помочь?

— Ехала как-то сборная по футболу на матч. Видят, в кювете машина и водитель её пытается вытолкнуть. Тренер остановил автобус и скомандовал игрокам помочь. Вытащили машину и поехали дальше. Смотрят, ещё один с дороги слетел, а водитель сидит рядом и рыдает. Тренер ничего не сказал, проехали они мимо. Игроки спрашивают — почему ты второму не захотел помочь? А он им отвечает — помочь плакать? Он и сам отлично справлялся.

В повисшей тишине Андрей закрыл глаза и вышел в эфир. Свернул пси-массу в молот и ударил в гонг нижнего спектра, так что по «Болоту» пошли волны.

— А-а-а-а-гх, — не в силах дышать, прохрипел Пётр.

Трое психотов смотрели на него изумлённо. Не веря, что сейчас чувствовали эфир. Клетка, в которой они себя заперли, шаталась.

— Мда, — Андрей закурил, вглядываясь в поражённые лица, — Идите спать, индейцы. А то ещё разглядите, сколько стен у блокатора.

Не произнеся ни звука, два психота встали и вышли.

— Трава, ты… — Пётр, не в силах подобрать слова, изобразил рукой странную фигуру.

— Ложись тоже. Время уже позднее.

Не успел Андрей докурить, как вернулись психоты. С вещами в руках. Так же молча разложились и улеглись, выполняя приказание Андрея.

— Доброй ночи.

Андрей тоже лёг. Слушая, как возятся психоты на соседних местах, он улыбался в темноту.

Следующим вечером вокруг Андрея собрался уже десяток психотов.

— Все знают «чётки»? Нет? Тогда повторяйте за мной. Произносите слова и представляете, как можно чётче, образ. Готовы? Поехали.

Верхний спектр — кудель — ледяная арфа — фиолетовый — ветер — средний спектр — многорукий Шива — ангельские крылья — жёлтый — вода — нижний спектр — яма змей — пылающее железо — красный — индиго — глина — горячий карбункул.

Пришлось несколько раз повторить, пока всё запомнят. И ещё столько же, пока у всех получится сделать упражнение правильно. А затем, без предупреждения, Андрей снова ударил по нижнему спектру.

— Хорошо, — он смотрел на потрясённых психотов с лёгкой усмешкой, — завтра повторим. До этого, делайте «чётки» раз в час. И не шумите, когда будете расходиться.

Андрей собирался понаблюдать за ними в течение дня. Отобрать тех, кто готов к освобождению. Но после завтрака жизнь подкинула сюрприз.

— Трава! — прибежал Пётр, запыхавшийся, со страхом в глазах, — Твоё имя на экране вызова. Ты пойдёшь?

— А разве есть выбор?

— Ну, ты же…

— Рано. Вы не готовы.

За воротами периметра его ждал холодный приём. Двое «чёрных» выкрутили Андрею руки, защёлкнули наручники. Не давая ни единого шанса оглядеться, отвели в подвал административного здания.

В допросной комнате психота ждал старый знакомый.

— А вот и вы, Вереск. Давно не виделись. Как поживаете?

В ответе Грядышев не нуждался.

— Садитесь, у меня к вам есть вопросы. Когда вы познакомились с Джакаликом, сколько человек было в его группе?

— Не расслышал. С кем?

— С вашим другом Джакаликом.

— Не помню такого. Как его звали по фамилии?

— Хустов. Джамиль Хустов.

— Нет, я такого не знаю.

— Врёте, Андрей Николаевич. У меня есть сведения, что вы с ним очень хорошо знакомы. Очень плотно с ним общались.

— Вы ради этого сюда приехали?

— Чем занималась группа девятнадцатого января?

— Кто? Это название такое?

Грядышев закурил. И выпустив в лицо психота струю дыма, продолжил задавать вопросы. Джакалик, девятнадцатое января, где он был целый год… И снова по кругу в других формулировках. Андрей, напустив безразличный вид, всё отрицал. Не знал, не видел, не знаком. Да, прятался, скрывался, ни с кем не контактировал. Других психотов даже не чувствовал. Сдался, когда понял бесперспективность. Каюсь, надеюсь снова социализироваться.

Они играли в странную игру целый день. Блеф, давление, угрозы, отрицание. Без перерыва на обед и ужин. Прежде чем отпустить Андрея, Грядышев состроил скорбное выражение лица.

— Печально, Вереск, что вы не идёте на сотрудничество. Могли бы получить меньше. А теперь, если я найду доказательство участия, ты просто не отделаешься. Я тебя прихлопну, как таракана. Был психот, и сгорел от передозировки блокатора. Или пулю в затылок, за попытку побега. Молись, Вереск, чтобы я ничего не нашёл. А я найду. Охрана! Увести!

В лагерь Андрей вернулся в свете прожекторов с вышек. Пошатываясь от усталости, пошёл к себе.

Его ждали. В палатке не было пустого места. На всех нарах, в проходах, сидели психоты в ожидании своего «избавителя».

— Пропустите человека! — Пётр чуть ли не пинками раздвигал толпу, — Тихо! Пусть сначала поест. Дайте хоть минутку покоя, на нём лица нет.

Психоты подвинулись, освобождая место на нарах. Усадили, сунули в руки миску с кашей. Не обращая внимание на десятки наблюдающих глаз, Андрей взялся за еду. Долгие пять минут был слышен только стук ложки.

— Спасибо, — Андрей отдал миску, — Не против, если я закурю? Весь день без сигареты.

Сразу несколько рук протянули спички. Он кивнул, затянулся, выпустил струйку дыма.

— Учитель, что хотели «чёрные»?

Андрей дёрнулся как от пощёчины. Отыскал взглядом спросившего: хрупкая психея с рыжими дредами. Посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не ваш учитель. Моё дело не учить, а