«…Человек, которому принадлежит идея представить во Франции не только достижения российского бизнеса, но искусства, давно не гость на Лазурном Берегу. Прошу вас приветствовать Александра Канторовича!»

Я замерла, затихла, как бабочка в гербарии.

На лестнице рядом с Настей стоял он. Бабочка, смокинг. Потрясающе официальный, просто европейский премьер. Он говорил… Я не слышала, о чем… Включила на полную мощность систему самосохранения, чтобы не пропустить ситуацию дальше, вглубь, в район солнечного сплетения. Передо мной поплыли строчки из журнала: В январе на приеме в Каннах… о помолвке Александра и Насти…

Так вот куда и зачем я приехала. Сто лет жила бы без этого берега мечты.

Он смотрел на Настю, улыбался, шутил. Уйти, уйти сейчас же. Пока он меня не заметил. Но я не двигалась с места. Разносили еду, тарталетки с начинкой неясного генеза. Я ела, не ощущая вкуса. Шампанское, Канны. Все могло быть иначе…

Представитель местного муниципалитета говорил о традициях индустрии роскоши. «…Качество, которое родилось во Франции, в России стало предметом поклонения, и этот культ объединил нас, сделал нас ближе…» Канторович с Настей стояли рядом, он что-то говорил ей тихо, интимно… Невыносимо на это смотреть…

Меня кто-то тронул.

– А мы с вами знакомы, Аленушка. Ирочка, ваша предшественница, нас представляла, – это была Мила Ямбург. – Очень рада, что вы здесь, с нами. Чудесную идею ребята наши придумали, вы согласны?

Да уж.

– Вы останетесь потом на недельку? Все остаются. Приезжайте ко мне в гости. У меня вилла здесь. В отеле не так уютно, согласны? А у нас дом большой, бассейн чудесный… И я готовлю здесь сама – в Москве у меня повар, а тут это такое удовольствие… Продукты, воздух… Приезжайте ко мне ужинать, согласны? И оставайтесь погостить. Я приглашаю. Ну что вам в Москве, все равно каникулы, никого в городе нет.

Я ее почти не слышала, с трудом различая слова сквозь плотную завесу своих мыслей.

– К сожалению, не смогу. У нас номер сдается.

– Все журналисты, работающие в моде, так серьезно к работе относятся. Конечно, когда работа такая интересная, как у вас… Аленушка, мы с Ирочкой договаривались на рубрику «Гардероб» – она у меня в бутике была, вещи набрала на серьезную сумму. Ушла, а съемку мы так и не сделали. Давайте решим этот вопрос.

Вот черт! Не знала, что Полозова оставила за собой такие хвосты. Героев для рубрики «Гардероб» выбирала Лия, и если я полезу, опять будет скандал.

– Мила, мне уточнить надо, какие у нас планы. Я вам позвоню, когда вернусь.

Я пыталась смотреть на лестницу, но Мила заслоняла от меня происходящее.

– В мой бутик приходите обязательно, вы теперь в списке вип – персональная скидка 30 процентов. У нас все главные редакторы бывают, а как же! Если не будет размера, мы для вас в Милане специально закажем.

– Спасибо. Как-нибудь обязательно зайду. Вот пока здесь планирую что-нибудь купить. Здесь, по-моему, отличные магазины.

– Ну что вы, Аленушка, это типичное заблуждение. Очень небольшой ассортимент и очень средний. А у нас вещи уникальные представлены. В Москве сейчас лучший шопинг. А хотите, я вам клатч закажу? Сейчас клатч нужен. Вот такой же, как у меня, Malo, согласны?

Мила помахала перед моим носом сумочкой с большим замком. Боже мой! Почему она не отстанет от меня?

Маруся с компанией журналистов пробиралась к выходу.

– Ты уходишь уже?

– Мы идем ужинать. Митя знает здесь улицу с ресторанами.

– Я с вами. Подождите меня, мы сейчас договорим…

– Не могу, вон, наши уже уходят, я отстану. Хочешь – приходи! Здесь где-то на горке рестораны эти…

Я бы убежала вместе с Марусей, но Мила вцепилась мертвой хваткой. Доставала визитку, диктовала свой мобильный. Я попалась в ловушку новых ненужных отношений. Канторовича на лестнице уже не было. Где он, где?

– Вы в Милан на показы едете? Ирочка ездила, и вам, Аленушка, надо отношения с модным миром поддерживать, согласны?

Французы примеряли золото-бриллианты. Многие двигались к выходу. Ни Насти, ни Канторовича нигде не было видно. Неужели он ушел? Мила обнималась с загорелой девицей лет тридцати пяти.

– Оксаночка, как дела? Ты с семьей здесь? Как маленький?

Я смотрела на витрину. Красиво. Под бронированным стеклом сверкало колье – бриллианты и рубины, кровь и алмаз. Интересно, куда и кто такое может носить?

– Привет!

Рука легла мне на плечо.

Я резко обернулась. Он. Наглый, уверенный.

– А я смотрю, стоит тихо, выбирает. Меня не видит. Игнорирует полностью. Конечно, когда девушки выбирают бриллианты, им никто не нужен, кроме кредитки. Я рад, что ты приехала…

Он поцеловал мне руку.

– И я рада. Тебя видеть…

– Ну… Как тебе Канны… Интересно? Ты же впервые здесь?

– Впервые.

– А на фестивале разве не была? Не давали тебе золотую банановую ветку? Нет, тогда Тарантино дали. А вас с Михалковым забаллотировали.

У Канторовича была отвратительная привычка – он прятал любые свои чувства за шуточками. Иногда смешными, чаще злыми и неуместными. А потом извинялся – я никого ведь не хотел обидеть. Это был тот самый случай.

Я молчала.

– Ладно, был не прав, шутил. Ты лучше скажи, все нормально? Мы специально сделали программу такую, чтобы было время посмотреть, походить. Надо бы тебя в Ниццу свозить, но в этот раз у меня, наверное, не получится.

В этот раз? А что, будет другой?

– Ты не поленись, съезди сама в Ниццу. Там Матисс отличный, музей Шагала… Ну, и просто поброди. Конечно, когда фестиваль, здесь все по-другому, город бурлит. Тепло… Яхты… На фестиваль обязательно тебе надо будет приехать. Я Канны вообще люблю. Зимой даже больше, чем летом. Здесь это чувствуется, сохранилось… Фицджеральд, «Ночь нежна». «Вечер в Византии» Ирвина Шоу читала? Почитай. Отель у вас отличный, я сам выбирал, чтобы поближе…

Он запнулся.

– Ближе к чему? – спросила я.

– Ну… Я тоже тут недалеко… У тебя номер хороший, ты довольна?

– Хороший. Фена, правда, нет.

– Да не выдумывай, в ванне посмотри.

О чем мы говорим? О какой-то ерунде. Зачем я сказала про фен?

Люди расходились. А я стояла и ждала, что он сейчас меня куда-нибудь пригласит.

– Мы хотели в «Карлтон», но там все занято было, столько номеров взять не получилось. Но «Хилтон» тоже неплохо.

– «Хилтон», да? А Настя Ведерникова списки составляла?

Сейчас я ему все скажу! Сейчас он получит!

– Да, Настя. А что? Алена, я же тебе говорил уже…