Дима усмехнулся и покачал головой. Али не заметил, что стал общественной фигурой, а любая знаковая персона попадает на поле битвы.

Ловушка захлопнулась. Али вытер со лба пот и присел на полуразрушенную скамейку.

— Запомни, ты в ответе не только за себя, но и за сотни других, которые пошли за тобой. На родине тебя выпускали на плакатах и ставили в пример, — улыбнулся Дима, — пример того, как можно выбраться с тонущего корабля и достичь спокойного берега. Конечно, никто не говорил, что этот берег спокойный, но кого это волновало. Ракеты над головой не летают и ладно.

— Как думаешь, как видят радугу взрослые и дети? — спросил Альберт.

— Одинаково, — пожал плечами Али.

— Нет, — возразил Альберт, — каждый человек, в каждый момент времени видит радугу по-своему. И, несмотря на общие очертания, она бесконечно уникальна и неповторима. В короткий момент времени ты наблюдаешь эту красоту, которая больше никогда не повторится. Ни для кого. Даже для тебя. А особенна она только из-за того, что в каждый момент времени ты уникален. Не сожалей о прошлом, не загадывай будущее. Живи здесь и сейчас. И не отворачивайся от судьбы, которая толкает тебя на правильный путь.

Они снова пошли по улице.

— Помнишь старика-повара? — спросил Дима.

— Помню, — с теплотой в сердце ответил Али.

— Он кормил детей у себя на родине, кормит их и теперь, — сказал Альберт, — он знает своё дело и не отказывается от него. Как-то к нему подошёл молодой предприниматель и позвал шеф поваром в свой ресторанчик. Старик снисходительно улыбнулся и отказал. Спустя какое-то время, владелец сети ресторанов снова приехал и позвал к себе. И снова получил отказ. Ещё через несколько лет, когда сеть стала международной, этот баловень судьбы сел испробовать плов, приготовленный стариком. Почему ты отказываешься, спросил он, я дал бы тебе денег, помощников, ты готовил бы всё, что душе угодно. Посмотри на эти лица, ответил старик, указывая на десятки детей, неужели эти счастливые и искренние глаза и улыбки можно на что-то променять? Владелец посмотрел в глаза каждого ребёнка и прослезился. Конечно невозможно. Эти неподдельные эмоции дороже любых денег. Твоя еда такая же вкусная, как в детстве, сказал предприниматель. Спасибо за то, что ты есть…

Али заплакал. Сентиментальная и трогательная история жизни.

— А теперь иди и скажи людям, что не сможешь заступиться за них, что придут варвары и растащат их по норам, будто драгоценные камешки, — резко сказал Дима, — будешь дальше себя жалеть или встанешь на путь воина.

— Хорошо, какой план действий, — не выдержал Али.

— Для начала неплохо было бы прекратить беспорядки на улицах, — сказал Дима, — объединить банды будет тяжело, но даже тараканы поддаются дрессировке. Начало за тебя уже сделано, собрана адекватная и авторитетная команда, которая подмяла под себя мелких хулиганов. Кроме шпаны, естественно. Там тебя уважают и согласятся встать под твоё начало. Не бойся, не придётся тебе с ножами и битами бегать, для этого есть другие.

— Националисты сильны потому, что изнасилования и грабежи портят репутацию мигрантов, — добавил Альберт, — надо пресечь на корню эти недоразумения. Их социальная система неповоротлива, а вера в социальную справедливость нерушима. Парочка благих дел растопят их сердца, будто раскалённый нож масло.

— Но не стоит этим пользоваться и вонзать лезвие по самую рукоять, — предупредил Дима, — судьба сама укажет, когда придёт время. Пока знакомься и приветствуй новых товарищей и братьев.

Дима передал листок с адресом и крепко обнял Али. Али кивнул и покинул улицу.

— Скоро две армии готовы будут схлестнуться, — сказал Дима, потирая руки, — что нам для этого надо?

— Сакральная жертва, — ответил Альберт.

— Правильно, снова сакральная жертва, — улыбнулся Дима…

Глава 100

Николя вымыл руки и посмотрел в зеркало. Гордость и презрение переполняли грудь. Его считали хищником, убийцей и просто сумасшедшим. Но единственное, в чём он был повинен, так это в желании уберечь свой народ от большой войны. Конечно, чтобы стать героем, нужно довести до горячего конфликта, чтобы тысячи людей погибли от рук врага и тогда тебя назовут героем за сотню другую трупов неприятеля. Тебе будут рукоплескать и дарить медали. А что с теми, кто малыми жертвами пытался этой войны не допустить. Они преступники, террористы? Глупцы, которые видят во всём подвох? Страдальцы, которые не сопротивляются и только осуждают, не судят после смерти. А в чём винить жертвы. Не дрались, зато отошли в мир иной, не запачкав руки в крови. Да только трупам это не поможет, сырой земле всё равно, каким образом в неё попал человек. Как и червям, которые его грызут. А что скажут угнетённые потомки. Слепые были, пытались договориться… С обезьянами не договариваются. Таков закон природы.

— Надо устроить большую расправу, чтобы появился лидер, — сказал Дима, когда Николя открыл дверь гостям.

Николя достал пиво, а Альберт вытащил карту города из рюкзака.

— Пригород отдан на растерзание, — продолжил Дима, открывая банку, — полиция закрывает глаза на то, что там творится. Ублюдки крадут девушек на улицах и увозят к себе в берлоги. И за ними не гонятся. Пора устроить собственную облаву. У любой толпы перед лицом опасности появляется вожак. А против лидера легче бороться, нежели против безголовой стаи.

Николя понравилась идея. Назначили дату и через неделю хорошо укомплектованные группы вошли в пригород. Ночь, несмотря на отсутствие туч, выдалась тёмной. Как показала разведка, люди с улиц никогда не исчезали, и устроить показательные разгромы не составило труда. Организованные группы по тридцать человек, с битами, дубинками, ножами и зажигательной смесью проследовали по главным улицам. Жгли машины, громили магазины и лавки. Эта часть города представляла собой паутину, с маленькой площадью в центре. Отряды гнали мигрантов по узким каналам, не оставляя шансов вырваться. По жучкам Николя отслеживал движение групп и видел, как они заходят в ловушку. Рейд собрал немалый улов. Когда площадь наполнилась до отказа, на центральном фонтане прогремел взрыв.

— Вот и всё, — сказал Николя, увидев на экране красную точку, — обратного пути нет.

Началась паника и люди бросились в рассыпную. Националисты не нападали, но и не давали себя в обиду. Полиция не приехала и нападавшие растворились в ночи.

Через несколько дней последовала реакция.

— Правительство трусов, — негодовал Николя, — ни одного ареста, несчастный случай.

— Теперь они боятся не только мигрантов, — усмехнулся Дима, — кроме как бежать, вариантов нету.

— За борт их, и камень на шею, — прошипел Николя, — сколько наших защитников в тюрьмы посадили.

— Они не уйдут без финального выступления, — сказал Альберт, — тебя ещё обвинят в государственном перевороте, измене