— Мисс Стейси ни словом об этом не упомянула в разговоре со мной, Аня, и это твоя нечистая совесть не дает тебе покоя. Ты не должна брать романы в школу, и вообще ты читаешь слишком много. Когда я была в твоем возрасте, мне на романы и глядеть-то не разрешали.

— Ах, как вы можете называть "Бен Гура" романом, когда это по-настоящему религиозная книга? — запротестовала Аня. — Конечно, она чуточку слишком захватывающая, чтобы годиться для воскресного чтения, и я читаю ее только в будни. Я теперь не читаю ни одной книжки, если мисс Стейси или миссис Аллан не считают их подходящим чтением для девочки тринадцати с тремя четвертями лет. Мисс Стейси взяла с меня такое обещание. Она однажды застала меня за чтением книжки под названием "Страшная тайна заколдованной комнаты". Это мне Руби Джиллис дала почитать. Ах, Марилла, книжка была такая захватывающая! Прямо мороз от нее по коже подирал и кровь стыла в жилах! Но мисс Стейси сказала, что это глупая и вредная книжка, и просила меня ни эту книжку, ни ей подобных не читать. Я легко пообещала не читать подобных книг впредь, но было просто мучительно не дочитать эту книжку и не узнать, чем все кончилось. Но моя любовь к мисс Стейси выдержала это испытание, и я сдержала обещание. Просто чудо, Марилла, что человек может сделать, если очень стремится кому-нибудь понравиться.

— Ну, я вижу, что могу зажечь лампу и приняться за работу, — сказала Марилла. — Ясно, что ты не хочешь узнать, о чем говорила мисс Стейси. Тебя больше занимают твои собственные речи.

— Ах, нет, Марилла, я очень хочу узнать! — воскликнула Аня с раскаянием. — Я не скажу больше ни слова… ни словечка. Я знаю, что говорю слишком много, но я так стараюсь преодолеть это в себе. И хотя я сказала так много, но если бы вы только знали, насколько больше я хотела сказать, вы были бы ко мне снисходительнее. Пожалуйста, расскажите мне, Марилла!

— Хорошо. Мисс Стейси хочет организовать отдельный класс из своих лучших учеников, которые желали бы подготовиться к экзаменам в Королевскую учительскую семинарию. Она собирается давать им дополнительные уроки по часу в день после занятий. И она пришла спросить нас с Мэтью, хотим ли мы, чтобы ты присоединилась к этому подготовительному классу. Что ты сама об этом думаешь, Аня? Ты хотела бы поступить в семинарию и стать учительницей?

— Ах, Марилла! — Аня поднялась на колени и привычным жестом сложила руки. — Это мечта всей моей жизни… ну, то есть уже шесть последних месяцев, с тех пор как Руби и Джейн стали говорить о подготовке к вступительным экзаменам. Но я ничего об этом не говорила, так как думала, что это совершенно бесполезно. Я очень хотела бы стать учительницей! Но не окажется ли это ужасно дорого? Мистер Эндрюс говорит, что подготовка Присси обошлась ему в сто пятьдесят долларов, а ведь Присси не была тупой в геометрии.

— Я думаю, ты можешь не беспокоиться об этой стороне дела. Когда мы с Мэтью взяли тебя на воспитание, мы решили, что сделаем все, что в наших силах, чтобы дать тебе хорошее образование. Я думаю, что девушка должна быть в состоянии заработать себе на жизнь, независимо от того, вынуждена она это делать или нет. У тебя всегда будет дом в Зеленых Мезонинах, пока Мэтью и я живы, но кто знает, что может случиться в этом ненадежном мире и к чему следует быть готовым. Так что ты можешь присоединиться к подготовительному классу, Аня, если хочешь.

— Ах, Марилла, спасибо! — Аня обняла Мариллу за талию и серьезно взглянула вверх, ей в лицо. — Я невыразимо благодарна вам и Мэтью! И я буду учиться так усердно, как только смогу, чтобы вы могли мной гордиться. Не ожидайте только слишком многого в том, что касается геометрии. Зато я думаю, что смогу добиться успехов во всех остальных предметах, если буду усердно заниматься.

— Я полагаю, что ты и так довольно неплохо справляешься с учебой. Мисс Стейси говорит, что ты способная и прилежная, — Ни за что на свете Марилла не сказала бы Ане, как горячо хвалила ее мисс Стейси, из опасений, что это могло бы раздуть Анино тщеславие. — Нет нужды бросаться в крайности и убиваться над учебниками. Куда спешить? Через полтора года ты будешь готова к вступительным экзаменам. Но лучше начать вовремя и подготовиться основательно, говорит мисс Стейси.

— Теперь мне будет еще интереснее учиться, — сказала Аня с восторгом, — потому что у меня есть цель в жизни. Мистер Аллан говорит, что каждый должен иметь цель в жизни и усердно к ней стремиться. Только, говорит он, сначала мы должны убедиться, что это достойная цель. Разве это не достойная цель — стать учительницей, как мисс Стейси, как вы думаете, Марилла? Я думаю, это очень благородная профессия.

Подготовительный класс был организован в намеченный срок. Гилберт Блайт, Аня Ширли, Руби Джиллис, Джейн Эндрюс, Джози Пай, Чарли Слоан и Муди Спурджен Макферсон вошли в него. Дианы Барри не было в их числе, потому что родители не собирались посылать ее в семинарию. Ане это казалось чуть ли не катастрофой. С той ночи, когда у Минни был круп, они с Дианой были неразлучны во всем. В тот день, когда подготовительный класс впервые остался в школе на дополнительные занятия и Аня увидела, как Диана медленно выходит вслед за другими, чтобы затем одиноко направиться домой по Березовой Дорожке и через Долину Фиалок, ей с трудом удалось усидеть на месте и не броситься вслед за подругой. К горлу подкатил комок, и она торопливо начала листать свою развернутую на парте латинскую грамматику, чтобы скрыть слезы. Ни за что на свете не позволила бы она Гилберту Блайту или Джози Пай увидеть эти слезы.

— Но, ах, Марилла, когда я увидела, как Диана выходит из школы одна, я почувствовала, что вкусила горечь смерти, как сказал в своей проповеди в прошлое воскресенье мистер Аллан, — рассказывала она в тот вечер сокрушенно. — Я подумала, как замечательно было бы, если бы Диана тоже готовилась к поступлению в семинарию. Но мы не можем найти совершенства в этом несовершенном мире, как говорит миссис Линд. Миссис Линд не назовешь утешительницей, но, без сомнения, она высказывает много очень верных мыслей… Я думаю, подготовительные занятия будут чрезвычайно интересными. Джейн и Руби собираются стать учительницами. Это верх их стремлений. Руби говорит, что собирается работать учительницей только два года, а потом она намерена выйти замуж. А Джейн говорит, что она всю жизнь посвятит преподаванию и никогда, никогда не выйдет замуж, потому что учительнице платят жалованье, а муж ничего платить не будет, да еще и огрызается, если попросишь свою долю из денег за яйца и масло. Я догадываюсь, что Джейн знает это по своему печальному опыту, потому что миссис Линд говорит, что ее отец — старый брюзга и такой скупой, что у него снега среди зимы не выпросишь. Джози Пай говорит, что она поступает в семинарию только ради образования, потому что ей нет нужды зарабатывать себе на жизнь; она говорит, что, разумеется, совсем другое дело сироты, которые живут у кого-то из милости, — тем нужно трудиться. Муди Спурджен собирается стать священником. Миссис Линд говорит, что с таким именем, как у него,[12]никем другим и быть нельзя. Надеюсь, это не очень дурно с моей стороны, Марилла, но как только подумаю, что Муди Спурджен — священник, меня разбирает смех. Он такой смешной, с толстым лицом, маленькими голубыми глазками, а уши у него торчат, как лацканы. Но может быть, у него будет более интеллектуальный вид, когда он вырастет. Чарли Слоан говорит, что он пойдет в политику и станет членом парламента, но миссис Линд считает, что ему никогда не добиться успеха в этом деле, потому что все Слоаны честные люди, а в политике в наши дни преуспевают только мошенники.