— Не волнуйся, — усмехнулся Волк и развернул в ее сторону распечатку договора, в самом центре которой жирными цифрами стояло 28 000 000. — Деньги — это самое простое среди того, что требуется найти в этом мире. Гораздо сложнее отыскать справедливость…

Лигда сидела на балконе «Империал адмирал» и, прихлебывая из чашки ароматный иллой, листала принесенные ей официантом распечатки «Эспесиаль», «Гламур элит», «Принисти» и других гламурных журналов. Ей было интересно, как Грайрг Иммээль провел этот год. А где еще можно узнать о столь гламурном джентльмене, как не из таких журналов? Она уже выборочно просмотрела распечатки за одиннадцать предыдущих месяцев и теперь внимательно изучала последние номера.

Судя по тому, что она прочитала, дела Грайрга Иммээля катились под гору. Причем у Лигды возникло подозрение, что это кому-то выгодно. Уж больно дружно свора так называемых светстких журналистов набрасывалась на своего недавнего кумира.

Отложив последнюю распечатку, Лигда задумчиво поднесла к губам чашку с уже почти остывшим иллоем и сделала глоток. Что ж, общая картина была ясна, теперь ей предстояло понять главное — чьим промыслом бывший любимчик судьбы Грайрг Иммээль катился теперь вниз, да так, что ему, скорее всего, придется в скором будущем изменить свою жизнь. Одно дело, если это испытание Господне. Обычный человек не властен над своей жизнью и часто надеется, что если он ведет жизнь, как ему кажется, вполне достойную, то Господь непременно вознаградит его. И действительно, так бывает. Но чаще всего обычный человек воспринимает в качестве награды вещи очень банальные, житейские, например, достаток, спокойную жизнь без проблем и забот или же то, что служит целям не Господа, но Врага Его — известность, пусть и скандальную, успех, пусть и любой ценой. А то, что составляет истинную награду Господню — возможность спасения, воспринимает как беду или наказание, горестно восклицая: «За что?» Ибо человеческая природа такова, что никто не может прийти к спасению, минуя испытание.

Другое дело, если это промысел Лукавого. Ведь любое испытание можно превратить в новый шанс, в ступеньку к изменению, к шагу вверх. Испытание Господне, хоть и требует от нас максимального напряжения всех сил и способностей, оно всегда нам по силам. А Враг насылает беды и проблемы, чтобы сломать. Растоптать. Изничтожить. Сотворить из человека пустую и мертвую облочку глядя на которую иные устрашились бы выходить за пределы установленных Врагом правил.

И здесь главное — не ошибиться. Лигда чуть прикрыла глаза, погружаясь в молитву, взывая к Господу и прося его об откровении, способном помочь ей увидеть истину, или хотя бы о знаке, который оградил бы ее от ошибки…

Карен Иллигоси последние несколько месяцев был крайне доволен собой. И было от чего. Ибо за последний год он последовательно и неуклонно поднимался на самую вершину гламурной и светской журналистики, с каждой статьей, с каждой публикацией приобретая все больше и больше известности, а вместе с ней — веса и влияния. Да что там говорить, последние его статьи редакторы «Эспесиаль», «Принсипи» или «Вог» просто рвали друг у друга из рук. И — он знал это совершенно точно — ему оставался всего один шаг для того, чтобы стать настоящей легендой гламурной журналистики.

Нет, он и раньше считался вполне успешным и влиятельным журналистом, но, как бы это сказать… одним из. Не успешнее, чем Партерон, не влиятельней, чем Гудрид, не известнее, чем Тоннэ Гамаль. А некоторые вообще полагали, что он не дотягивает до этих троих, и отводили ему место где-то во втором десятке. Хотя это уже, пожалуй, было просто завистью… Но вот прошел всего один год, и Карен Иллигоси превратился в звезду первой величины, которая одиноко сияет на небосклоне. Причем всего этого Карен добился сам, собственными руками… ну, возможно, с некоторой помощью того наваждения, которое внезапно (но так кстати) охватило его старого друга Грайрга Иммээля.

Иммээль мог бы считаться благодетелем Карена, ибо именно с ним и его Домом моды было связано все то, что позволило Иллигоси вознестись столь высоко. На первый взгляд это произошло совершенно случайно.

Впрочем, шанс подняться на вершину успеха очень часто появляется у людей совершенно случайно. Но только на первый взгляд. На самом деле это происходит регулярно. Просто большинство людей не готовы к тому, чтобы использовать свой шанс. Человек в метро помог иностранке, с растерянным видом крутящей схему, добраться до всемирно известного музея… и вот он уже женат на наследнице миллиардного состояния. Случайность? Да, несомненно. Но… мимо той девушки прошли десятки, если не сотни молодых людей, для которых это не стало их шансом лишь потому, что они не знали языка. И кого им винить кроме самих себя? Другая пришла на кастинг в новый проект успешного продюсера — и спустя полгода толпа штурмует кассы стадионов, чтобы купить билет на ее концерт. Случайность? Несомненно. Но ведь никто не обращает внимания на то, что пока большинство ее подруг торчало в каких-нибудь «Тексти наггетс» или отрывалось «по полной» на отпадных вечеринках, она, отработав в той же закусочной полную смену, ломала и крутила свое тело в школе танцев, а затем мчалась на занятия по вокалу и сольфеджио. Ну и в оставшиееся время, которое лишь в насмешку можно назвать свободным, мчалась на очередной кастинг. А потом репортеры напишут: «Она пришла по привычке, совершенно не рассчитывая на то, что ее отберут… и вот оно чудо». А почему не рассчитывая? Да потому что до этого десятки таких же кастингов уже закончились ничем. И она почти потеряла надежду. Но, слава богу, почти…

Впрочем, бывают и другие пути. Так сказать, с заднего крыльца… Но и здесь от человека требуется быть готовым не упустить свой шанс. Просто… шансы здесь несколько другие, но и они с тем же свистом пролетают мимо неготовых…

Поэтому молодой Иллигоси страстно и неустанно работал над тем, чтобы использовать как можно больше шансов. Впервые он появился в Доме моды тогда еще молодого, но уже заставившегося всех говорить о себе кутюрье на кастинге, поскольку страстно мечтал стать манекенщиком. Он уже работал стриптизером в одном из баров на окраине Карова Божнека. А еще брал уроки танцев и вокала. Ну и еще он был готов на многое. Очень. Во всяком случае, в понимании обитателей того маленького городка, из которого он был родом. Поэтому, несмотря на патриархальные традиции его семьи, он, едва появившись в столице и, слегка обжившись, принялся активно посещать различные гей-бары. Нет, не потому, что испытывал тягу к людям своего пола или, как это любят говорить представители данного сексуального меньшинства (хотя уж меньшинства ли?), «чувствовал себя женщиной, запертой в теле мужчины», а исключительно с целью установления полезных знакомств. Вскоре эта стратегия принесла свои плоды. Так, например, место стриптизера он получил как раз благодаря одному из таких знакомств…

В Доме моде Грайрга Иммээля, тогда еще только набирающим обороты и потому активно подыскивающем персонал, он появился именно на кастинге. И в тот раз пролетел. Как он теперь понимал, только благодаря неверно избранной стратегии. Ибо, наслушавшись рассказов о том, что все известные кутюрье сплошь «голубые», он при просмотре сделал акцент именно на это. И прогадал. Поскольку Грайрг Иммээль оказался стопроцентным гетеросексуалом. Но спустя несколько месяцев, в течение которых новый Дом моды еще более преуспел, Иллигоси сумел-таки прорваться на вожделенный подиум. Однако, как выяснилось, стать звездой подиума в качестве манекенщика ему не светило. У него был довольно распространенный типаж: смуглый, стройный мальчик с чувственным ртом и черными, влажными глазами. Таких было много, и среди них уже определились свои любимчики. В том числе и в Доме моды Грайрга Иммээля. Через полгода, поняв, что на пути к следующей вершине перед ним маячит три-четыре препятствия, Карен попытался уменьшить их число, подбросив перед чрезвычайно важным показом одному из тех, кто был более популярным, чем он, в ботинки толченого стекла, перемешанного с сухой соляной кислотой. Однако, к его удивлению, парень отработал показ на все сто. И лишь закончив последний выход, рухнул на пол и застонал от боли.