— Ты ему ничего не расскажешь, — вздохнул Олег и слегка придушил Ратмира. — Неужели еще не понял? Ты отсюда никуда не уйдешь, вот в этой рощице жизнь свою окончишь.

— Да за что? За что?! — Отрок получил еще один тычок под ребро и опять заговорил тише. — Подумаешь, камнем в тебя бросил… Так ведь не попал же!

— Я знаю, что ты сумел унести Раду…

— Да как?! Как я мог ее унести, ведун? Я же слабый, ты посмотри на меня!

— Значит, не такой уж и слабый, кое-чему научился из книжек чародейских. А слабым только прикидываешься, чтобы свои подлости ловчее творить было, — отверг эти возражения Олег. — Я знаю, что это был ты. И не один, а с сыном старосты Бориса.

— Они же не люди! — взмолился Ратмир. — Олег, да я к ним подходить боюсь! Ты знаешь, почему я сюда не хотел идти? Потому что тут одни оборотни в деревне, почти все! Вот ты, ведун, ничего не знаешь, а я все подмечаю. Ты меня послушай, я тебе много расскажу!

Ведун отошел в сторону, покашлял в кулак, скрывая усмешку. Если врет — а он, конечно, врет — то врет талантливо. Отказываться — так уж от всего. Знать ничего не знаю, про умруна-чародея не ведаю…

— А помнишь, как ты мне тогда кричал: «Что ты скажешь, когда она тебя в бараний рог согнет?» — припомнил Середин. — Твои слова! Или скажешь, это морок был?

— Нет, не морок, мои слова… — понурил голову Ратмир.

— Так кто же такая эта «она», если ты даже не знаешь, кто в Озерцах оборотень, а кто нет, если ты чурбанов Борисовых боишься?

Отрок молчал, шмыгая носом, и Олег счел возможным съездить ему еще раз, уже в ухо. Привязанный к дереву застонал, а потом вдруг навзрыд расплакался. Даже не расплакался, а разревелся в три ручья. Ведун попробовал остановить поток легкими шлепками по щекам, но успеха не добился и в раздражении отошел.

Ратмира он увел в дальний уголок рощи, чтобы им никто не помешал. Детей в деревне, по понятным причинам, было немного, влюбленных парочек тоже не наблюдалось, поэтому Олег надеялся поговорить спокойно и никуда не торопясь.

И вот теперь мальчишка, как Середин и ожидал, начал нести небылицы. Не ожидал ведун другого: что пара оплеух не только не развяжут ему язык, а вроде бы даже наоборот.

— Хватит реветь, ты же не баба! Уж натворил дел со своим чернокнижием — так ответь!

— Не трогал я Раду… — провыл отрок.

— Ладно, ладно, поговорим о другом. Ты хочешь, чтобы я тебе верил? А с чего? Ты вот говоришь, что знал, подозревал об оборотнях. А почему же мне, ведуну, ничего не сказал?

— Потому что ты ведун… Сам все знать и видеть должен… Только я решил, что ты не ведун никакой, а вор и обманщик обычный.

— Почему же ты так решил? — опешил Середин.

— Потому что одет как скоморох. Ведуны так не одеваются. А когда по земле слух идет об охотнике на нежить, многие могут захотеть себя за него выдать, пожрать всласть за чужой счет, — объяснил Ратмир и вроде бы немного успокоился. — Теперича-то я верю, что ты ведун.

— А это почему?

— Потому что в осиннике тогда не одолела тебя нечисть, — вздохнул Ратмир. — Я ведь видел, как на тебя напали. Но помочь-то не мог! Думал, ты пропадешь, а все по-другому вышло. Вот я и догадался, что ты тот самый ведун.

— Догадался! — замахнулся на него Олег. — Людям не веришь, а только догадываешься?! Если бы по дороге сюда ты мне все рассказал, многое могло бы по-другому выйти… Хотя что я говорю? Ты же все мне врешь.

— Не вру… — опять заплакал мальчишка.

«Не верить этому артисту, не верить. Сейчас плачет, а вчера в это время, может быть, Рада перед ним плакала», — сурово подумал Олег и для порядка еще раз сунул кулак парню под ребро.

— Не врешь?! Ладно… Глеб Всеславу увел, бабку ее, Лушу, на куски порвал. Почему ты мне ничего не сказал? Ведь знал уже, что я ведун!

— Ты и без меня знаешь.

— Знать-то знаю, а почему ты не сказал?

— И еще… — Ратмир последний раз всхлипнул и задышал ровно: — Бабка Луша-то живая. Путаешь ты что-то, Олег.

Середин закатил глаза. Ну конечно, бабка Луша может быть живая! Вон она, живая вода, под холмом. Это ничего не доказывает. Но не пересказывать же это все Ратмиру? Он все знает, просто придуривается!

— Оставь в покое бабку Лушу! Девочку украли.

— Глеб унес, — согласно кивнул Ратмир. — Я слышал, как он к Раде в дом ломился, как тебе отомстить обещал, — мы же соседи. Только странно мне показалось, что так много шуму… Он ведь, оборотень, мог тихонько, через окно или по крыше. Я видел, какие они ловкие! Страшно мне. А тут еще ты, убить меня хочешь… За что?! Сам же говорил о правде, что она важнее силы! Врал, значит.

— Ты меня обсуждать перестань, а то опять по зубам схлопочешь, — пообещал Олег. — Где может быть Славушка, говори? Или уже поздно ее искать?

— Расскажу, что знаю. — кивнул Ратмир. — Только ты меня развяжи потом! Не трогал я Раду! А прознал я, ведун, что есть у старосты Бориса в доме сундук, а в сундуке сапоги и другая обувка всех тех, кто из Озерцов ушел да в Еловом лесу остался!

— Знаю я про сундук. И что?

— Знаешь?.. — поник Ратмир. — А я думал, не знаешь… Что же тогда спрашиваешь про Всеславу? Иди к Борису да припри его к стенке, как меня, поройся у него в сундуке.

Середин отвернулся, чтобы скрыть замешательство. Отрок оказался совершенно прав! Если бы Славушку уже обратили, лишили человеческого облика, то ее обувь лежала бы сейчас в сундуке у Бориса, и проверить это можно было очень быстро. Зачем Асфири понадобилась вся эта «сапожная» магия, Олег не понимал. Но важно ли это? Может быть, не такая уж она умелица, может быть, считает это самым простым способом держать оборотней вдали от деревни. Глеб говорил, что нашел ведуна по своим сапогам, почуял — и, скорее всего, не врал. Значит, работают «сапожные» чары.

Ратмир вот понял сразу, с чего надо начинать поиски девочки, а Олег не догадался. Есть от чего разозлиться на себя.

— Ведун! — робко позвал его мальчишка.

— Что тебе?

— Не убивай меня, ведун! Не трогал я твою Раду, клянусь! А то, что я тебе там, у колодца, кричал… Не могу я тебе про нее рассказать. Тогда уж лучше… Лучше убивай.

По соплям, которые двумя ручейками текли из ноздрей Ратмира, Середин сразу понял, что вовсе это не «лучше» и мальчишка вот-вот сломается. Или что-то придумать успел?

— Почему же ты мне не можешь сказать? Сам же сказал, что веришь мне, что признал ведуна. Значит, мне все сказать можно.

— Вот потому, что ты ведун, и не могу сказать, — картинно вздохнул отрок. — Лучше убивай.

— Быстро или медленно? — Олег решил пока подыграть ему и достал нож. — Можно нос тебе отрезать и подождать, пока ты соплями истечешь. Верная смерть! А можно по капле кровь тебе выпускать, прыщи резать Что выберешь?