– Венечка, что случилось? Ты потерял столько денег? – попыталась пошутить Алина.

Веня поднял на нас полные слез глаза и удрученно сказал:

– Двадцать миллионов долларов, столько стоит на аукционе картина Малевича «Черный квадрат».

– Ты хочешь купить ее, и у тебя не хватает денег? – догадалась я.

– Нет, я хотел нарисовать такую картину и продать ее хотя бы за половину этой суммы. Меня хозяйка из квартиры выгоняет. Час назад звонила, обрадовала. Мне срочно нужно жилье, а я все деньги в салон вбухал.

– Это грустно. Но, Веня, не стоит так огорчаться. Можно не квадрат – другую картину написать. В конце концов, есть и другие геометрические фигуры: ромб, например, или овал. О, по-моему, звучит неплохо «Овал Куропаткина»! – Разумеется, Алина шутила, но Веня принял ее слова за чистую монету.

– И правда, девочки, совсем неплохо. А еще лучше «Тетраэдр Куропаткина». Как здорово, что вы меня навестили! Нарисую и тут повешу. У меня, знаете, какие богатые клиентки?

– Здорово, просто здорово! Если учесть, что тетраэдр имеет объем, у тебя впереди большие перспективы. Но, Веня, мы по другому вопросу. Как тебе нравится моя голова? – перевела я разговор на себя, жестом фокусника сорвав с головы косынку.

– А что? Стильно, авангардно! Но я, по-моему, этого не делал…

– А это она там, в Африке, такой эксперимент над своими волосами сотворила.

Натуральный красящий экстракт из коры дерева мангры. Так надо было для пользы дела. Веня, ты помнишь, какое у нас дело? – продолжала разыгрывать Веню Алина.

– Разумеется, помню, мы едем в Африку участвовать в состязании «Последний живой турист». То-то я гляжу, такой сочный оттенок. А блеск какой! Отпад, просто отпад! – Веня переключился на мои волосы, зацокал языком и закатил глаза.

– Пожалуйста, Веничка, я хочу лишиться этого сочного оттенка. Такое возможно?

– Отчего нет? Хотите, сделаю из вас жгучую брюнетку?

– Нет, лучше давай попробуем все это осветлить.

– Как скажете.

Я уселась в кресло, Веня начал колдовать над моей головой. Он сперва выдавил на мои многострадальные волосы содержимое одного тюбика, затем добавил что-то из другого, взбил все в густую пену и начал отсчитывать время с секундомером в руках.

– Неужели важна такая точность? – поинтересовалась я.

– А как же, это ведь химическая реакция, все должно быть рассчитано вплоть до секунды. Все, смываем, – скомандовал Веня и опустил мою голову под струю воды.

Я плотно зажмурила глаза и не смогла сразу увидеть результат химической реакции. Только сквозь журчание воды я слышала, как Алина восторженно вскрикнула:

– Вот это да! Такого я еще не видела! Ты фокусник! Алхимик!

Фокусник-алхимик замотал мою голову в полотенце и посадил спиной к зеркалу.

– Я чуть-чуть подправлю, будет только лучше, – заверил меня Веня, разглядывая мою голову. – Не открывай глаза!

Он начал расчесывать мне волосы, после этого ладонями их пригладил, а потом я почувствовала, как на моем черепе застрекотала машинка. Я открыла глаза и увидела, как с меня слетают ярко-салатные прядки.

– Веня, что ты делаешь? – завопила я.

– Ты же сама хотела лишиться этого оттенка! Было бы что жалеть. Волос-то с гулькин нос, отрастут за месяц. Я тебе в качестве моральной компенсации паричок дам поносить и флакон чудо-бальзама за счет заведения.

– Веня, Веня! Меня муж не признает! Он только начал узнавать меня, до этого шарахался, случайно столкнувшись со мной в коридоре. А дочь – она вообще матери испугается. Как мне теперь быть?

– Я же тебе говорю: месячишко в паричке походишь! Классный парик, примерь.

Я натянула на голову протянутый мне Веней парик и ахнула, как будто время повернулось на две недели вспять: мой пшеничный цвет волос, моя любимая прическа, даже длина волос точь-в-точь, какой была раньше.

– Веня, это то, что нужно! Как ты догадался?

– Носи на здоровье! Я знаю, чего хочет женщина. И пользуйся бальзамом, через месяц у тебя будут такие кудри, никакой парик будет не нужен.

Я стояла у окна и наблюдала за тем, как нахохлившиеся прохожие спешат по улице, закрываясь зонтами от непогоды. Мокрый снег хлопьями падал на землю и таял на тротуарах. К утру эта слякоть прихватится ледком, и на улицу лучше не выходить. От перспективы растянуться на замерших кочках мне стало грустно. У нас всегда такие зимы: или снега вообще нет, или мокрый пополам с дождем. Везет же людям северных областей: снежные сугробы, бодрящий морозец, лыжные прогулки.

– Через два дня начинаются каникулы. Может, поедем на Новый год с детьми в лес? Ты как, Алина?

– Можно, конечно, и поехать, – вяло согласилась со мною Алина, отставив в сторону чашку с недопитым чаем.

– Купим санаторные путевки, массажи поделаем, в бассейне покупаемся. Дети воздухом надышатся, на санках покатаются, если погода позволит.

– Можно, конечно, и массажи с бассейном. Только все это скучно.

– Скучно? Вали на Чуапу, там с крокодилами веселее будет, – разозлилась я, глядя на постное выражение лица подруги. – Веня твой меня уже достал вопросом, когда он в Африку поедет, а я все не могу набраться смелости – обидеть большого ребенка. Язык не поворачивается сказать ему, что Чуапа – розыгрыш.

– Да, в Африке сейчас хорошо, – заныла Алина. – Были бы у меня деньги, улетела бы в теплые края, в Тунис или Египет. А поскольку их у меня нет в нужном количестве, можно и в сугробе отдохнуть. – От ее тоскливого тона мне самой стало грустно. Алина продолжала жаловаться на судьбу: – Вот почему так получается? Мы обманули Веню, обманули и тебя. Не жизнь, а бумеранг. Где обещанное наследство? Сколько нам пришлось всего натерпеться! И все зря?!

– Я не поняла, Алина! Ты, что ли, натерпелась? Тебя по голове били и дрянью пичкали?

Во-первых, Веню разыграла именно ты! Тебя никто за язык не тянул. А во-вторых, меня никто не обманывал! Другое дело, я обещала Олегу отказаться от наследства, и я это сделаю.

– А вот тут я не поняла, – насторожилась Алина. – Как это откажешься от наследства? Быстро рассказывай, от чего собралась отказываться!

– Да какая разница, если я обещала Олегу, – отмахнулась я от подруги.

– Что ты обещала?! Какое ты имеешь право обещать, если я ни о чем не знаю. Ой, как мне плохо. Ты черствый и бездушный человек, только о себе и думаешь. Сейчас ты потеряешь подругу. Ой, я умираю! – Алина запустила руку под левую грудь, выпучила глаза и начала прерывисто дышать.

– Тебе валокардинчику или сразу коньячку накапать? – Мне стало смешно.

– Лучше сразу рюмочку. И рассказывай, не томи! Много там всего?