что характерно, и Боб, и он, «социальную дистанцию» свято блюли. Как было между нами в начале разговора метров пять, так и осталось. И тем сильнее чувствовалась звериная ярость азиата. Дааа, этот крендель так просто оскорбление с рук не спустит. Может быть он и попытался вымутить гешефт из ситуации, но брата у него убивать — это перебор. Не спустит он такого, точно не спустит.

— И не просто так мы не тронутую берём, мы ведь ее в семью принимаем! И уже в нашей семье ей быть, мало как оно там будет, заразу в семью принесет и…

Ермек, словно выоравшись и не в силах донести тупоголовым русским прописные истины, махнул рукой, снова сел на пенек и нахохлился.

Боб молчал, и, кажется, задумался. Я тоже молчал. А ведь в этом и правда что-то есть. Наступает время небольших общин, и каждый человек, который ненароком приносит домой заразу, становится угрозой физического существования этой самой общины, а семейная верность и целомудрие молодежи (и девочек и мальчиков, чего уж там) переходит из категории нравственности в категорию основы физического выживания.

Пиздец. Здравствуй, дивный новый мир! Кто не помер от новой заразы, помрет от триппера.

— Ладно. Спасибо, я пошел.

Ермек встал и побрел мимо меня куда-то в лес.

— Эй, подожди, присядь, — подвинулся я. — А сюда то ты зачем заходил? Крюк ведь сделал?

— Дым из трубы увидел. Да и дорога у Роговки заминирована, обойти хочу — ответил Ермек, не оборачиваясь и не останавливаясь. Мы с Бобом изумлённо переглянулись.

— Погоди, Ермек. Как заминирована?

— Так.

— Расскажи!

Тот остановился и медленно повернулся. Рожа ещё злая, но глаза уже хитрые.

— Ружье дашь?

— Да иди ты нахуй, — тут взвился уже Боб.

Ермек собрался продолжить движение, но тут встрял я:

— Дам. Если сведения интересные.

Боб сплюнул. Ермек как бы нехотя вернулся на пенек.

По его словам, чуть дальше на север, леса плотно подходят к дороге, и перед Роговкой, почти на выезде из этого лесного коридора, вояки бросили на дорогу бетонный блок и заминировали дорогу и обочину. Сделали это в аккурат так, чтобы было неудобно разворачиваться, и если кто сможет до этого места доехать, то машина либо останется, еще больше заблокировав дорогу, либо спалят ещё туеву хучу бензина, объезжая лес. А без знания местности тут никак. То есть чужие не проедут. Пешком? Ну про пешком я уже, кажется, говорил. А если принять во внимание попавшийся нам взорванный мост, то не только лишь все машины могут проехать дальше. Мало какая сможет. То есть либо внедорожника техника, либо вертолет. При наличии топлива в «достат кол», соответственно.

Ермек пытался нам объяснить, как они с братом проехали, потом запутался и заткнулся. Где-то с пол минуты мы сидели молча, потом я вспомнил про карту и рысью метнулся в свинарник. Там меня уже ждала вонь сгоревшего обеда и ужина. Блядь! Рёбрышки на печке! Сладкие, нежные и жирные.

Настроение ушло на уровень плинтуса, я снял с буржуйки котел и вместе с картой вышел из свинарника. Боб горестно схватился за голову, когда я сунул котелок в снег и он с шипением начал в него погружаться.

Потом Ермек возился с картой, показывал ориентиры, типа «тут такая сосна лежит, старая», мы снова запутались, в конце концов он тоже не выдержал и сказал:

— Вот тута мы с трассы съезжали, и ехайте, короче, по нашим следам, снега ж с тех пор не было, их хорошо видать.

Мы с Бобом снова переглянулись и уже оба схватились за голову.

Ермек показал на карте, где его деревня и попытался напроситься в попутчики, но получил решительный отказ — социальная дистанция наше всё.

Потом я сходил к машине, вытянул из машины Тулку курковку 16 калибра, если мне не изменяет память, ТОЗ-Б, древнюю, как помёт мамонта. С виду она была вроде очень даже ничего, и ствол вороненый, и приклад лакированный, только пружины прослабленные и шат на колодке уже во всех плоскостях. Видимо, подкрасили ружжо и впарили какому-то лоху за недорого.

Ещё взял десяток патронов с дробью N3, и то жаба чуть не удавила.

Вытолкав повеселевшего Ермека восвояси, пошли обсуждать ситуацию и готовиться к отъезду.

***

Сборы были не долгие. Даже не сборы, а, скорее, наведение порядка в машине. Просто вытряхнули из нее почти всё, и заново сложили, но не как попало, а как придется. Шутка. Сложили всё как надо, чтобы не рыться и не перетряхивать пол багажного отсека из-за какой-нибудь мелочи. Так что оказалось, что места в машине ещё полно, а припасов у нас ой как мало.

А вот остатки козы решили в салон не пихать, а порубили на несколько кусков, запихали в мешок и прикрутили к запаске сзади. Типа, чтобы не разморозилось.

Пробежавшись несколько раз по свинарнику и поглядев, ничего ли не забыли, Боб запрыгнул в машину и пафосно изрёк:

— Шеф, трогай. — потом подумал, и писклявым голосом процитировал одну дамочку, попавшую на видеорегистратор таксисту: — Быстро вези меня домой, мразь!

Я сказал «будет сделано» и выкатился из тамбура свинарника на улицу, закрыл ворота, и мы покатили по своим уже заветрившимся от времени следам к трассе.

Боб угомонился и схватил бинокль, внимательно глядя вперёд. Я тоже почувствовал, как начинается нервяк. Безопасное, хотя бы частично, убежище оставалось позади, а впереди была полная неизвестность.

Включил радио. Только треск помех.

— А там кто-то ездил, — вдруг заметил Боб, отрывая от глаз бинокль и тыкая пальцем на дорогу. — По дороге. Кажется, на снегоходе катались.

— Ну и хрен с ними. Сейчас я подъеду к дороге, ты выйдешь и поглядишь по сторонам. Ок?

— Ага.

На дороге Боб внимательно огляделся, пошурудил носком сапога следы и, показав мне пальцем в сторону городка РВСН, приложил руку к уху, как будто предлагая прислушаться.

Я вылез из машины и замер, напрягая подпорченный наушниками, производством и регулярными посещениями тира слух. Далеко, со стороны ракетчиков заливалась сирена. Долго, нудно, протяжно… и очень тревожно.

— Бля, да что у них там опять? Опять туристов-экстремалов ловят? Типа таких как мы?

Я не ответил. Опять посетило чувство нереальности. Яркое солнце, синющее небо, искрящийся снег, пустая дорога и сирена на горизонте. Тьфу!

— Боб, давай убираться отсюдова, и чем быстрее, тем лучше.

— Ага. Как скажешь. Отсюдова так отсюдова.

До трассы ехали молча, а перед въездом на нее Боб снова сбегал на разведку. И опять ничего и никого. Лишь немногочисленные следы, и те не самые свежие, ещё со