Глава 27. Яна

Я думала, что  предыдущая неделя была сложной?

Я чертовски ошибалась. С этой ей не сравниться.

Меня раздражало все.

Например, Фрино, от которого приходилось бегать, чтобы не запалиться с отсутствующей магией. Он после нашей беседы о любви и собаках, видимо, решил, что мало нам с Эби внимания уделял. Но то ли псевдослухи о его влюбленности в очаровательный лик Абигейл, то ли воспоминания о моем кулаке и  остром языке, опять же в теле подруги, заставили белобрысого засранца почти полностью переключиться на меня. Ну да, он же привык что милая Яночка — слабая девочка. И ладно бы пытался кулаками махать или толкаться  —  я б ему показала тогда, кто есть кто. Но нет, он вспомнил что маг, и при каждой встрече пытался наградить меня каким-нибудь проклятием. А с этим мне самой никак было не справится. Приходилось, скрепя сердце, находиться почаще в компании нашей старосты Ивоны или Якоба. И если с Ивоной было все хорошо и нейтрально, то любезный Якоб все пытался понять, отчего его любимица практические занятия не посещает.

Я так поняла, что Грег Хеллвен наплел ему что-то про сложность адаптации к магической реальности и необходимость быть крайне с практикой осторожной. Наверняка по-умному и убедительно, но теперь Якоб приставал ко мне с предложениями помощи. Чуть ли не настаивал на индивидуальных занятиях. Разумеется, просто как ответственный куратор. Ага, конечно.

И как это Эби не замечала его явной заинтересованности?

Или это мне просто чудится? Все же никаких однозначных намеков, и Якоб со всеми милыми барышнями такой обходительный, да и вообще — преподаватель… Хотя о чем это я! Академия Альянса Семи миров и преподавательская этика вещи несовместимые.

В любом случае, любуясь Якобом, я больше думала о Хоуке. Я непозволительно много думала о Хоуке и хотела биться головой о стену, осознавая этот факт. Конечно, ни о какой любви речь не шла, просто мое тело хотело чего-то более приземленного. Просто секса с красивым мужчиной хотело. Определенно. Вот и мучилась я по ночам, страдая от бессонницы, вопросом: а хотел бы Хоук меня в родном теле?

Какая же  все-таки типичная женщина, ужас.

Попыток воскресить сови силы я не прекращала. Но их как будто бы и не было, и чувствовала я себя разве что сумасшедшей. И без практических занятий обучаться магии было куда скучней. Я как и прежде зубрила, словно проклятая, теорию. Чаще просто заучивала, чем действительно понимала суть.  Баллов у нас с Эби к концу первой недели было практически поровну, но для нее стипендия не была такой уж жизненной необходимостью, как для меня. Так что теперь я ее немного и перегнала.

Что не удивительно, ведь учебу она предпочитала компании Мрамора. Ладно, про учебу я может и загнула, но вот точно она с этим полудраконом болтала чаще, чем со мной! Иногда я даже думала, что парень прекрасно знает, что нынешняя Эби и прошлая Яна  —  один и тот же человек, и просто продолжает дружбу. Меня же он избегал. Но не верить Эби причин не было, так что я все свалила на свою паранойю. Может у них там просто душевное родство и зарождающаяся на этой почве любовь. Ну и ладушки, мое благословение.

Хотя где-то там, в глубине души мне было обидно. А потом стыдно от собственного эгоизма.

Страсть как хотелось поговорить по душам с Кешей. Вспомнить былые времена, когда он выслушивал мое злое на весь мир нытье и подбадривал шутливыми фразочками, этакий ходячий аккумулятор оптимизма. После наших с ним посиделок за глупым сериальчиком с пивом и чипсами у меня все всегда налаживалось  —  находилась новая работа, исчезали надоедливые поклонники, Фрай выздоравливал. В общем, болтовня с Кешей  —  проверенный способ вылечить меня от обострения болезни “жизнь  —  дерьмо”.  Но нынче Кеша у нас занятой человек, бегает от меня, как от чумы. Ладно бы просто бегал  —  догнала бы. Так он сразу после пары телепортируется куда-то там, а кроме как в учебной аудитории его нигде и не выловишь.

Ну и пофиг. Я вообще решила не ходить на алхимию. Да и не нравилось мне это дело  —  ни химия, ни кулинария никогда близки не были.

А вот артефакторика стала моей отдушиной. Магией наполнять предметы я не могла, но пока на занятиях такой цели и не ставилось. Пока лишь методики и принципы создания, а также всякий хенд-мейд. Сосуды для будущий артефактов делали  —  браслетики, амулетики, фигурки из глины. Толком специалиста в этой не самой популярной области в академии и не было  —  временно, как сказали. Вел предмет то Вальдор, во все бочки затычка, то Дженни, то Нинель Тарман  —  колоритная и зловещая некромантша, также отлично  разбирающаяся в магии земли, магии крови и искусстве создания големов. Каждый подходил к созданию артефактов со своей точки зрения, что одновременно и путало, и делало занятия интересней.

Вот только постоянное присутствие на лекциях Эйнара лор Телламона все портило.

Другие студенты ограничивались одним пробным посещением, и не найдя для себя в артефакторике ничего интресного, больше не появлялись. Так что к последней на этой неделе паре нас в аудитории было только трое: я, Эйнар и Дженни. Которая, кстати, Яну не особо любила, а любила ту, кого знала под именем Эби...

Уу, как же меня это достало!

Вся эта долбанная неопределенность и путаница с телами! И фигня с магией!

Хотя, черт с ней, с магией. С любыми проблемами справилась бы, знай я, как себя вести. Быть самой собой или притворяться? Сказки про наказание за любую связь с запретной магией весьма убедительны, а ведь полностью исключить возможность очередного душеобмена нельзя...

А может надо было просто плюнуть и расслабиться? Вон, по Эби не видно, что ее что-то там тревожит  — вполне себе наслаждается студенческой жизнью, дружится потихоньку со всеми и не парится. А в Академии хватает странных, да что там, откровенно чокнутых, товарищей. И, если что, мы с Эби к ним присоединимся со своим раздвоением личности. О, так и буду говорить  —  ничего не знаю, у меня диссоциативное расстройство идентичности и все, отвалите.

— И чему ты так улыбаешься? Пара скоро закончится, а твоя... серьга, кажется, больше похожа  на... хм, да даже моего воображения не хватает, чтобы сказать на что она похожа.

Ах да, Эйнар ведь физически долго молчать не может. Дженни мирно