Спустя неделю стали вырисовываться узлы обороны противника, состав его бандгрупп, тактика действий. Обнаглевшие боевики, выходя в эфир, пытались психологически давить на бойцов — особенно усердствовали снайперы, грозя подстрелить, изувечить. Однако в этом взаимном радиообмене оказался и существенный плюс.

4 января командир челябинского ОМОН доложил, что на него вышел "полковник чеченской армии”, который попросил связать его с “главным начальником на северном направлении”. Груднов посчитал важным переговорить с боевиком. Прибыв в расположение челябинцев, он в назначенное время связался с чеченцем. По радиосвязи удалось договориться об обмене телами погибших 5 января в 14.00 часов на мосту через Сунжу.

Определились, что обмениваться будут по формуле “всех на всех”. Обозначили место, время.

5 января обмен состоялся. Это был первый такой эпизод на северном направлении.

На время обмена удалось заручиться поддержкой командующего группировкой особого района, который приказал временно прекратить огонь на всех направлениях. Также было объявлено о минимизации всех переговоров в эфире. К месту обмена — в районе старого СПТУ № 12 выехал сам Игорь Груднов, взяв с собой группу челябинских омоновцев на КамАЗе.

Прибыв на место, вошел в связь с уже знакомым боевиком. Все подтвердилось: Груднова уже ждали на том берегу Сунжи. Дал команду омоновцам оставаться у машины и в одиночку пошел по мостику, устроенному поверх трубопровода, перекинутого через реку. За ним и с той, и с другой стороны следили десятки пар глаз. С уверенностью можно сказать, что следили и бандитские снайперы. Навстречу Груднову спустя некоторое время вышли три боевика. Он коротко переговорил с ними. Успел, что называется, воспользоваться моментом и промыть мозги бандитам, доходчиво объяснив, что как бы они ни сопротивлялись, но город будет взят. Бандиты выслушали горячий монолог полковника угрюмо и молча, спорить не стали, передали ему удостоверения личности офицеров и военные билеты с вложенными туда письмами, фотографиями. Потом поднесли погибших, завернутых в одеяла. Тут же подбежали омоновцы — подхватили тела и погрузили их в КамАЗ. Боевикам передали трупы двух их подельников. Еще накануне, договариваясь с бандитами об обмене, Груднов пояснил, что у него имеются три трупа, один из которых — женщина-снайпер. Ее обнаружили убитой в одном из захваченных зданий — она погибла от пули или осколка прямо на оборудованной для стрельбы лежке. Ответ боевиков был жесткий: двух наших выноси, а с этой делай что хочешь — она нам не нужна. Пришлось захоронить ее на пустыре у бетонной стены.

Три тела обмененных военнослужащих привезли в расположение 22-й бригады. Там их быстро опознали: младший сержант Валерий Безденежных, рядовой Павел Колесник, лейтенант Роман Мажаев. Они числились пропавшими без вести с 3 января. Однако к удивлению Груднова, переданные боевиками документы принадлежали совершенно другим людям. Как выяснилось немного позже — военнослужащим 21-й бригады, погибшим еще в конце декабря в кровопролитном бою на улице 9-я линия. Естественно, боевики особо не заботились о соответствии документов. Они либо их подобрали в районе Катоямы, либо им кто-то передал их из тех бандгрупп, что противостояли софринцам в Старопромысловском районе.

Так или иначе, но факт обмена сыграл в последующем важную положительную роль. Либо проникнувшись кратким общением с полковником Грудновым, либо почувствовав его железную убежденность в правоте своего дела — а ведь боевики такие же люди, остро чувствующие в общей грозовой атмосфере флюиды непреклонной уверенности офицеров в том, что город будет освобожден, спустя некоторое время на позиции северной группировки стали выходить по ночам боевики, чтобы сдаться федеральным войскам. Это высветило важный факт: никакой общей сплоченности в группировке обороняющих город бандитов нет, многие сражающиеся в Грозном боевики делают это вынужденно, либо под страхом возмездия со стороны ваххабитов-фанатиков, либо по безысходности. И естественно, упускать возможность склонить на свою сторону часть из них было нельзя, как бы ни болело сердце за убитых товарищей. И этот факт сам Груднов считает одним из наиболее важных в тех январских ежедневных боях. Ему кроме военного таланта, личного мужества пришлось проявить и чисто дипломатические качества, перетаскивая на свою сторону сомневающихся. У одурманенных масхадовской идеологией людей наступало понимание того, что дальнейшее противостояние бессмысленно, что судьба Чечни — отнюдь не в руках Масхадова, Басаева и иже с ними. В течение почти двух недель на КП группировки приходили чеченцы, которые решили сложить оружие и прекратить дальнейшее противостояние. Каждую ночь выходили по 5–7 человек, вынося с собой автоматы, гранатометы, а однажды даже миномет.

Игорь Груднов:

“Это были в основном простые пацаны, которые нигде задействованы не были, просто при Масхадове служили в охране, потому что надо было зарабатывать. И не хотели воевать. Когда они первый раз на меня вышли, я был удивлен, но решил, что лучше вот так перетянуть их на свою сторону, чем оттолкнуть. Это же, в конце концов, и гуманно, и выгодно: их оружие перестает быть направлено на нас, я сохраняю жизнь и им, да и своим ребятам тоже, ряды боевиков редеют, а значит, сопротивление ослабевает. В этом меня поддержал генерал Булгаков, подключилось ФСБ. Конечно, все они прошли тщательную проверку, но считаю важным, что удалось многих просто спасти. Всего в течение почти трех недель ко мне вышли несколько десятков человек. Как правило, переход осуществлялся ночью. И каждого из них я встречал лично. Практически не спал. Изредка удавалось прикорнуть на час-два, не больше.

Жестко контролировал, чтобы к сдавшимся боевикам относились по-человечески. В этом процессе мне здорово помогали ребята из челябинского ОМОНа. У себя на КП я чеченцев этих кормил, поил горячим чаем и проводил, так сказать, идеологическую работу: рассказывал им про советское время, когда в Чечне в мире жили все национальности, про нынешнюю Россию, про то, что должен быть мир в республике.

Уже будучи заместителем командующего войсками Сибирского регионального командования осенью 2007 года приехал в Чечню проверить, как наш отряд спецназа там работает. В Ханкале меня случайно встретил омоновец, чеченец, бросился ко мне, чуть не заплакал: «Товарищ генерал, спасибо! Вы меня тогда в январе 2000 года спасли, помните? Он женился, у него дочь родилась, служит н МВД Чеченской Республики.

В течение перпой декады январи 82-и бригада сумела захватить ряд промышленных кварталов в Ленинском районе Грозного — на левом берегу Сунжи вдоль Петропавловского шоссе. Они были надежно закреплены