путем выставления в зданиях блокпостов и опорных пунктов. К 10 января обстановка в тыловой зоне группировки вдоль Петропавловского шоссе стабилизировалась. Подразделениями челябинского ОМОНа в занятом районе были проведены зачистки, мелкие бандгруппы уничтожены, движение тыловых колонн стало безопасным. Это сразу положительно сказалось на обеспечении подразделений группировки материальными средствами. В трех километрах от КИ группировки “Север” удалось оборудовать вертолетную площадку, безопасность которой также надежно обеспечивалась омоновцами.

Боевики медленно, но верно сдавали свои позиции. Однако с каждым новым десятком пройденных вперед метров роты 22-й бригады встречали все более ожесточенное сопротивление. Движение подразделений северной группировки практически остановилось в первой декаде января именно у консервного и молочного заводов Грозного.

Развернувшиеся здесь события полны драматизма и в полной мере отражают всю сложность той задачи, которая изначально была поставлена внутренним войскам.

“Взять во что бы то ни стало…”

Бои у консервного и молочного заводов, которые вела 22-я бригада, носили исключительно упорный характер. Жестокий. Изматывающий. Ситуация сложилась как в русской пословице: “Нашла коса на камень”. Однако требование командования группировки особого района “взять заводы во что бы то ни стало” оставалось неумолимым. Роты 22-й бригады, захватившие кварталы вблизи заводского комплекса, на отдельных участках подошли настолько близко к корпусам заводов, что находились на расстоянии броска ручной гранаты от позиций боевиков. А в отдельных случаях противоборствующие стороны разделяла лишь стена здания. Началось тяжелое позиционное противостояние.

По объективным причинам у 22-й бригады не было достаточно возможностей для штурма укрепрайона — в ротах ощутимо не хватало людей. По условиям местности и общей обстановки действовать можно было в основном только в пешем порядке, без прикрытия бронетехники, которую боевики могли подбить. Большая часть БМП бригады была выставлена по периметру занятого базового района, обороняя штаб и место расположения подразделений бригады на территории захваченного автохозяйства бывшего предприятия "Чеченстройтранс". Основным транспортным средством выступали БТР-80, которые служили для перевозки личного состава, а вместе с несколькими БМП — для эвакуации раненых с поля боя и доставки их в полевой госпиталь в Ханкале. Тяжелой артиллерии для нанесения ударов по заводу у самой бригады не было. Тех авиационных и артиллерийских ударов, которые наносились по заводскому комплексу силами "старшего начальника" — командующего группировкой особого района г. Грозный, все же было явно недостаточно. Кроме того, боевики использовали очень эффективную тактику — при начале артобстрелов они практически вплотную приближались к переднему краю бригады. Естественно, артиллерия в таком случае не могла бить по своим же подразделениям. Вся территория вокруг заводов была заминирована. С высоких корпусов окружающие кварталы просматривались прекрасно и контролировались огнем бандитских снайперов.

Андрей Эдоков, в 1999–2000 гг. член Общественного совета внутренних войск МВД России, в середине января 2000 года был свидетелем и участником боев за консервный завод, выполняя боевую задачу по ведению контрпропагандистских мероприятий на северном и западном направлении спецоперации в Грозном:

“С точки зрения тактики уличного боя, в положении 1-й роты 1-го батальона 22-й бригады нет ничего необычного: вклинившись в оборону противника, дерется она, с трех сторон окруженная “духами”. Вцепилась зубами в цех и котельную “Чеченстройтранса”, огрызается огнем, отмахивается гранатами. Тридцать человек. Два лейтенанта, две БМП. В тылу у роты — залитая зимним солнцем площадь, некогда служившая машинным двором. Теперь она — пустая и гулкая, простреливаемая насквозь чеченскими снайперами.

В свое время, двигаясь от дома к дому, цепляясь зубами то за бокс, то за четырехэтажку, 1-я рота перемахнула площадь. Двинуться дальше ей не дают “духи”: рота уперлась в двухметровый кирпичный забор, за которым уже твердынями стоят корпуса молзавода, который вместе с консервным заводом составляет теперь единый узел чеченской обороны. И это настоящая крепость, прочная и опасная: ни обойти, ни объехать, ни оставить у себя за спиной — нельзя. В ту войну консервный брал генерал Лев Рохлин. Это было тогда. А сегодня мы топчемся под этими стенами, лежим под огнем, переругиваемся с боевиками по радио. Ни шагу назад, но и ни шагу вперед…”

Завод надо было брать. Дальнейшее продвижение на направлении было бессмысленным и невозможным без овладения этим важнейшим объектом. Боевики его, однако, сдавать были не намерены. Ситуация складывалась патовая: двинуться дальше 22-я бригада не могла, оставаться же на занятых позициях, пусть и прочно удерживаемых, также было нецелесообразно и, как говорится, “смерти подобно”, Ежедневно от пуль снайперов и ротах бригады гибли солдаты и офицеры, было много раненых. Моральный настрой военнослужащих с каждым днем “стояния” под стенами заводов падал. Боевики при этом не оставляли попыток отбросить подразделения бригады назад, выдавить из занятых с таким трудом кварталов, прорваться через передний край.

Андрей Эдокоп!

“Сегодня н 1-й роте убиты сержант Василий Нагайцев и рядовой Владимир Кириенко, В бою у заводского забора. Оба были еще живы, когда "башка” уносилась с ними в тыл. И верилось, что пройдет беда стороной… Ведь у Нагайцева и крови — всего-то маленькое пятно на груди подсыхало. Но до госпиталя Вася так и не дотянул. Когда подтверждение пришло, кто-то, конечно, дурным голосом закричал; А-а-а, суки!" — и прикладом по бетонному полу со всего размаху шарахнул. А потом разом все притихли и уже не оглядывались, Tут помереть — делать нечего.

Бойцы 22-й бригады оперативного назначения внутренних войск. Грозный. Консервный завод. Позиционные бои

…Водители рядовые Богданов и Бердников — дембеля. У них уже срок службы вышел, а они по сей день воюют. И таких в роте большинство… А вон бийский паренек сержант Дима Шадринцев. У него муж родной сестры на днях погиб в 6-й роте. Каково родным будет, если и он не вернется? Или, например, лейтенант Игорь Васильев… Здесь, в бригаде, его отец контрактником служит. Позади сына идет. Как 1-й роте достается — знает. И всякий день сердце его обмирает: не сына ли сгружают с брони?

В цеху я видел с умом устроенное снайперское гнездо, из которого еще совсем недавно вел огонь чеченский боец. Он стрелял из глубины здания — через проломы в двух стенах, с деревянного навеса, сооруженного прямо под потолком. Его выстрел, беспламенный