— Мой бедный друг… — прошептала Люси. — Анри, я все знаю. Вы даже не представляете, как я вам сочувствую…

— Что вы знаете?

— Про невесту герцога де Меркера. Анри, я не понимаю девушку, которая могла предпочесть этого мальчишку — вам! Я отказываюсь ее понимать!

— А кто я такой? Ни титула, не денег… — отмахнулся Анри.

— Вот меня родные отдали замуж за титул и деньги! — запальчиво сказала Люси. — И что же?! Я не смогла полюбить этого человека! Его не за что любить! А теперь я скрываюсь от него и жду, как величайшей милости, позволения жить где-нибудь в глуши, в Турени или в Лангедоке!

— А существует ли в Англии развод? — поинтересовался Анри.

— Существует. Но это такая долгая процедура и такая мучительная!.. Обычно супруги, мирно договорившись, разъезжаются… Но это чудовище не отпустит меня! Он скорее меня убьет! — широко раскрыв глаза, воскликнула Люси. — Поэтому я дала себе слово сделать для вас все, что в моих силах, чтобы его преосвященство, в свою очередь, помог мне скрыться от лорда Карлайла. Еще не зная вас, я была готова ради вас на все… Если нужно поехать к виконтессе — поедем. Даже если придется пойти с вами в Бастилию, пойду с закрытыми глазами!..

Слушая страстную речь графини, де Голль не сумел уловить той грани, где кончалось повиновение кардиналу и начинались куда более нежные чувства к его гвардейцу.

Он не знал, что ответить взволнованной женщине.

Зато Люси прекрасно знала, где эта грань и что следует говорить изумленному и растерянному мужчине.

Ей нравился поединок, она любила побеждать сопротивление. В последний раз это случилось с Фердинандо — да тот и не очень сопротивлялся. Тут же предстояло одолеть любовь Анри к Катрин де Бордо — к юной, красивой, очаровательной и безупречной девушке.

— Если бы вы были моим братом, любимым братом… — шептала искусительница, томно опуская взор. — Боже мой! Вам, с вашей чистой душой, с вашим благородным сердцем, Париж просто противопоказан. Я бы увезла вас в Шотландию! Там ценят таких мужчин, как вы, — прямых и сильных духом. Париж — клоака, он портит все, до чего дотягиваются его грязные руки!.. Поместите в Лувр ангела с небес — через год вы обнаружите в постели у этого ангела половину придворных! Молодые люди берут деньги у богатых старух, девицы гоняются за знатными любовниками… Быть любовницей герцога тут более почетно, чем стать женой небогатого и порядочного дворянина. А уж если у девушки хватит ума изобразить неприступность и распалить вельможу — о, тогда она непременно станет графиней или герцогиней!

Это было прямое попадание. Анри знал, как строго ведет себя Катрин, не допуская никаких вольностей. Так, значит, это — притворство, игра, способ завлечь герцога де Меркера?..

Он вздохнул и склонил голову.

— Боже мой, если бы я могла вам помочь… — тихо воскликнула Люси и неожиданно соскользнула на пол. Анри непроизвольно протянул к ней руки, но она всего лишь захотела сесть на ковре у его ног, положив кудрявую голову ему на колени.

— Мне всю жизнь недоставало брата, — вкрадчиво ворковала она. — И вот теперь — вы… Какое счастье — быть рядом с вами! Хоть на несколько минут ощутить себя в полной безопасности…

— И я хотел бы быть вашим братом, — пробормотал Анри, но чувства от близости этой женщины в нем возникли совсем не братские.

В ожидании встречи Люси надушилась так, как следовало бы перед бурной ночью. Ее платье довольно сильно открывало шею и плечи, вырез тоже был достаточно глубок. Поза англичанки позволяла де Голлю заглянуть сверху в ее декольте — что он и сделал, потому что сидеть зажмурившись он, естественно, не мог.

— Анри, я сейчас совершенно счастлива!.. Поцелуйте меня, по-братски, в щеку…

Как так вышло, что, склонившись, де Голль встретил губами ее губы, он не понял.

Поцелуй был коротким и головокружительным.

— Но, Люси… мое сердце занято… я всегда был верен…

— Я знаю… я могу дать вам только это… совсем немного любви… не бойтесь, это — лучшее лекарство… и для вас, и для меня…

Анри уже и сам поверил, что близость с леди Карлайл может заглушить сердечную боль. И он больше не возражал.

Люси торжествовала!

Как это часто с ней случалось, азарт помог воспарить ввысь и добиться от тела головокружительного наслаждения.

Анри, увлеченный ею, понял наконец, что верность лишь мешает насладиться местью. Он ощущал себя зверем, который сидел в клетке, причем сам же эту клетку для себя и выстроил, и вдруг вырвался на свободу. И все у него в голове перемешалось — наслаждение свободой, страстью, телом красивой женщины, местью, наконец!

Он не знал, сколько длилось это безумие. Опомнился понемногу — лежа на спине и рассеянно поглаживая по голому плечу прижавшуюся к нему Люси.

— Ты был великолепен… — прошептала она.

— Ты тоже…

Люси была довольна. Однако следовало возвращаться с небес на грешную землю. Насколько Люси знала мужчин, после вспышки страсти им необходимы молчание и отдых, и лучше всего — вприкуску с хорошим сыром, с бисквитами. Да и стакан вина тоже будет кстати.

И сыр, и бисквиты, и бутылка вина были приготовлены заранее. Люси выбрала розовое анжуйское — оно, на ее взгляд, очень гармонировало с любовными радостями. Поднос с угощением она поставила прямо на постель, сама резала сыр на кубики и кормила де Голля.

— Знаешь, за что мы выпьем? — спросила она. — За наш союз, оборонительный и наступательный. Ты согласен?

— Согласен…

— Тогда скажи, чем я на самом деле могу тебе помочь? От того, что я таскаю тебя по салонам, пока проку мало, не так ли? Если я буду знать, почему ты получил такое странное поручение, то смогу действительно быть полезна, а не служить театральной декорацией.

Анри подумал… и рассказал ей все, с самого начала, с той ночи, когда он услышал в «Шустром кролике» спевку уличных мальчишек. Он даже напел мелодию, он даже исполнил один куплет, чтобы Люси поняла, о чем речь.

— Ты говоришь, кардинал твердо решил засадить сочинителя в Бастилию? — уточнила англичанка.

— Тут уже не о сочинителе речь, а о заказчике, — поправил ее де Голль. — Сочинитель, очевидно, Адан Бийо. Если аббата де Гонди, который в этом деле явно посредник, прячет в Лувре то ли герцог де Бельгард, то ли сам распорядитель королевского двора, то нетрудно представить себе заказчика. Не удивлюсь, если им окажется, например, Гастон Орлеанский. Он достаточно труслив, чтобы загребать жар чужими руками.

— А если это заказчица? Та же герцогиня де Шеврёз?

— Я думал о герцогине. Это может быть и она. Но тогда в дело непременно замешан ее любовник, принц де Марсийак. С ним я должен был драться на дуэли…

— Да-да, я помню…

Люси со свойственной ей предприимчивостью уже перебирала в уме возможности, которые сулила рассказанная простачком-лейтенантом история. Слово «Бастилия» особенно грело ей душу! Вот тот кнутик, которым можно погонять человека, необходимого лорду Элфинстоуну! Интрига у нее в голове почти сложилась, но в этой интриге имелось одно лишнее лицо — сам де Голль. Люси нужно было только, чтобы он опознал того ночного демона, что проводил спевку в «Шустром кролике». Дальнейшая же судьба доверчивого гвардейца представлялась и вовсе очевидной…