За спиной Мефодия хлопнула дверь, и Сатиры в почтении склонили головы. Вошедший был ему не виден, но явно принадлежал к юпитерианской верхушке.

Наихудшие предположения не оправдались – это была не Афродита, а Сагадей, и вид его ничем не напоминал вид готового к истязаниям живодера. Впрочем, любой юпитерианец при желании вполне мог обойтись без пыточных инструментов и терзать плоть голыми руками.

Сагадей подал знак Сатирам, и те друг за другом покинули помещение. Оставшись наедине с недвижимым акселератом, Сагадей некоторое время понаблюдал за ним, скрестив руки на груди и явно понимая, о чем пленник думает и чего ожидает.

– Не бойся, мать не придет, – спустя пару минут заговорил Сагадей. – Но я получил от нее насчет тебя столько подробных указаний, что половину уже позабыл. Однако ее желания меня абсолютно не интересуют, и выполнять их я не собираюсь. Нет, конечно, я испытываю раздражение от того, что ты лишил ее рук, но сейчас мне просто не до этого. Или давай так: будем считать, что я отомстил за ее руки, продержав тебя в отключенном состоянии полтора земных месяца…

«Ага, значит, полтора месяца прошло! – подумал Мефодий. – Что ж, спасибо за информацию, а то я уже извелся мыслями о том, сколько дней рождения успел справить в вашем аквариуме».

– Теперь, когда о тебе все немного позабыли, я собираюсь вернуть тебя обратно к жизни. Однако предчувствую, что ты попытаешься сделать в первую очередь, и потому немного подстраховался. Так что вот это… – Сагадей дотронулся до фиксатора челюсти, – скорее для твоей безопасности, чем для моей. Итак, исполнитель, приступим…

Сагадей зашел за спинку кресла и чем-то зазвенел на приборном столике. Затем до ушей Мефодия долетел странный хруст, источник которого находился не то прямо возле его затылка, не то рядом с ухом.

Акселерат не успел даже выдвинуть какую-нибудь догадку, а по конечностям его уже бежали мурашки и разливалось изрядно подзабытое тепло. Все говорило о том, что тело, не функционировавшее весь прошедший месяц с лишним, снова обретает чувствительность. Сразу же вместе с «оттаиванием» в затылке вспыхнула боль. Исполнитель невольно вздрогнул и ощутил, как из-под основания черепа у него извлекли холодный, напоминающий длинную иглу, предмет.

Проформы ради Мефодий произвел в зажимах несколько сильных рывков, словно прогревая двигатель, попытался произнести несколько слов, но вставленный в рот фиксатор помешал обругать Сагадея полноценным образом.

Тело подчинялось акселерату как и раньше. Подчинялось несмотря на то, что тогда, в Ницце, надзиратель за аквариумами говорил о необратимости этого искусственно вызванного паралича.

– Как видишь, ничего не попортил, – заметил Сагадей, откладывая в сторону устрашающих размеров иглу. – Ты у меня не первый на этом столе, поэтому кое-чему я уже успел научиться. Извини за прямоту, но твои друзья все равно были обречены, а я жутко любопытен.

Мефодий отвел взгляд, демонстрируя, что презирает Сагадея и плевать хочет на все его извинения. Жаль только, что уши нельзя было заткнуть.

– Тем не менее ты должен меня выслушать, потому что это не только в твоих интересах, но и в интересах всего вашего крохотного мирка. Как я уже, кажется, говорил, ты мне нужен не как подопытный образец, а совершенно по другой причине. Буду краток: я собираюсь тебя отпустить в обмен на одно условие – мне требуется как можно скорее встретиться с Главой смотрителей.

Акселерат перестал пялиться в стену и скосил глаза на фиксатор челюстей, после чего помотал головой, насколько это позволял удерживающий голову зажим.

– Обещаешь? – с сомнением поинтересовался Сагадей и, не особо доверяя энергичному кивку пленника, аккуратно извлек изо его рта фиксатор.

После стольких недель речевого воздержания Мефодия прорвало:

– А не пошел бы ты!..

И указал Сагадею конкретный маршрут, по которому до этого с полсотни раз посылал его мысленно.

– Вот еще одна земная загадка, – почесал голову Сагадей, немало удивленный первыми словами вернувшего себе дар речи исполнителя. – Ведь сам прекрасно знаешь, что идти туда я не могу в принципе, но тем не менее говоришь такие вещи. Непонятное пожелание! Хотя я еще многого не знаю ни о вас, ни о ваших традициях…

– Могу порекомендовать места, где тебе покажут, как это делается! Причем совершенно бесплатно! – продолжал неистовствовать Мефодий. – Ишь чего захотел: командира ему подавай!

– Тише ты!.. – Сагадей обеспокоенно посмотрел на дверь. – Услышат – все пропало! Я тебе не только рот не должен был открывать, но и вообще подвижность восстанавливать. Если узнают, тебя долго будут на куски рвать!

– Вот и замечательно! – не унимался акселерат. – А тебя, значит, вместе со мной за нарушение приказа. Ради такого зрелища я, пожалуй, рискну!

Ладонь Сагадея, крепостью захвата сравнимая разве что с тем же фиксатором челюстей, грубо зажала пленнику рот. Мефодий не преминул тяпнуть зубами юпитерианца за палец, но Сагадей даже не вздрогнул. Исполнительский укус, начисто оттяпавший бы палец человеку, плоть небожителя осилить был не в состоянии.

– Похоже, мать была не права – он гораздо тупее, чем кажется на первый взгляд… – пробормотал Сагадей. – Слушай меня, ты, подобие великого воина, или кем там тебя считают! Ситуация сегодня такова, что отдельные жизни ваших командиров Повелителя абсолютно не интересуют. Когда я дематериализую Усилитель, дни вашего существования можно будет пересчитать по пальцам – наших сил в городе собрано столько, сколько вы за свое короткое существование еще не видели. Так что задумайся: стоит ли нам тратить силы на жизнь отдельного землянина, пусть даже и высокопоставленного, если за одну атаку мы способны уничтожить всю армию вашей Германии или другой адекватной по размеру страны… Подумал?

Гневно сверкая очами, Мефодий еще какое-то время посопел, но, не найдя альтернативы, кивнул – все же выслушать Сагадея было куда разумнее, нежели бесцельно с ним пререкаться.

– Еще орать будешь?

Теперь следовало не кивать, а наоборот – мотать головой.

Сагадей убрал ладонь со рта акселерата и придирчиво осмотрел побывавший в его зубах палец.

– И что у тебя за манера такая – калечить нам верхние конечности, – вздохнул он. – Теперь пару дней не согнуть…

– Ну и на что вам сдался Глава смотрителей? – спросил Мефодий, на этот раз спокойным деловым тоном.

– Смотритель Гавриил понадобился вовсе не нам, как ты ошибочно выразился, – так же спокойно ответил Сагадей. – Он понадобился мне.

– Ага, небось спишь и видишь, как бы порыться у него в голове.

– Нет. Во-первых, я никогда не сплю и даже понятия не имею, как это делается! А во-вторых, я, конечно, рад бы исследовать голову самого совершенного после погибшего Джейкоба землянина, но, к счастью, прекрасно осведомлен, что случается, когда головы ваших командиров отделяются от тела.