– Она хочет развода? – я покрываюсь холодным потом.

– Да. Наверное, – он смотрит мне в глаза.

– Нет. Это невозможно.

Нолан смотрит на меня грустно. Очень грустно.

– Боюсь, Джози, что возможно. Она почти прямо это сказала.

– Но ты же идеальный муж! – в эту минуту я почти ненавижу сестру. Как она смеет так с ним поступать?

Он улыбается, но выглядит по-прежнему грустным.

– Ну… спасибо. Но мы, кажется, оба знаем, что это не так работает… Честно говоря, мне кажется, она меня никогда не любила.

– Конечно любила! И любит, – и я тут же вспоминаю, как мы с сестрой сидели в примерочной магазина свадебных платьев. Как она говорила, что ей страшно и она ни в чем не уверена. Мне это всегда казалось странным. Да и до сих пор кажется. Никого лучше Нолана она не найдет. Да никто из нас не найдет!

– Что? О чем ты думаешь?

Я отвожу взгляд.

– Ни о чем.

– Ты только что посмотрела наверх и налево. Теперь ты врешь.

Я сглатываю и уже хочу рассказать ему о том разговоре в примерочной, но тут же решаю, что это не мое дело. И главное, что это теперь изменит?

– Мне кажется, Мередит просто постоянно сомневается в себе и передумывает. Вот, например, ее профессия. Зачем она вообще это сделала? Она всегда хотела быть актрисой, вот зачем она пошла учиться на юриста?

– Ну да, – соглашается он, – только, Джози, я – это эквивалент юридического университета в отношениях. Она жалеет о выборе профессии. О браке. Она ненавидит всю свою жизнь.

– Я не об этом! – я понимаю, что только что сделала все еще хуже. – Просто… Мередит сложная. И после смерти Дэниела все стало еще хуже.

Он изумленно смотрит на меня.

– Что? Хочешь сказать, это для тебя новость?

После смерти Дэниела мы все стали куда мрачнее. Просто Мередит изначально была самая угрюмая.

– Нет… не то чтобы. Просто мне кажется, что это первый раз, когда ты упомянула Дэниела в разговоре со мной. Обычно это я всегда о нем вспоминаю.

Я киваю. Желудок снова сжимается, как на кладбище.

– Знаю.

– Почему? – спрашивает он. – Почему ты не хочешь даже говорить об этом?

Я сглатываю и чувствую, как собирается в подмышках пот.

– Не знаю. Просто… как мы говорили на кладбище… все верят в разное. Все по-разному справляются со смертью.

– Да, но мне всегда было странно. Я всегда думал, что ты будешь вести себя так, как сейчас ведет себя Мередит. И наоборот. Понимаешь?

Я хмурюсь, не понимая до конца.

– Не совсем.

– Потому что, честно говоря, ты больше похожа на открытую книгу… и бокал у тебя обычно наполовину полон…

Я пожимаю плечами и спрашиваю, как мы перешли с его брака на меня – мне хочется сменить тему.

– По-моему, это связано, – сразу отвечает он.

Я заставляю себя усмехнуться и пытаюсь его сбить.

– Что? Каким образом я связана с твоим браком?

– Ты не связана, – моя уловка не сработала, – я говорю о твоей семье. О том, что с ней случилось после смерти Дэниела. С вами всеми.

Я знаю, к чему он клонит, и мне этого совсем не хочется. И все-таки он смотрит мне в глаза и говорит:

– Джози, пожалуйста, давай поговорим о той ночи.

В горле у меня стоит комок, так что я просто качаю головой.

– Прошло почти пятнадцать лет… а мы никогда об этом не разговаривали. Тебе это кажется странным?

– Не совсем… – я отвожу глаза, – точнее… в чем смысл? – голос у меня срывается.

– Джози, – строго говорит он, – мы оба знаем, в чем смысл. И мне кажется, что это должно случиться. Прямо сейчас.

Сердце у меня колотится где-то в ушах, и я в последний раз пытаюсь увильнуть от этого разговора, как делала с той самой ночи, когда заподозрила правду. Ночи, когда Уилл нашел меня в постели с Гейбом.

– Это обязательно? – скулю я.

– Да. Обязательно. Черт, Джози… Мы были вместе в ту ночь, когда погиб Дэниел. И до сих пор об этом не разговаривали.

– Мы не были вместе, – обрываю его я и обхватываю себя за плечи. Я мечтаю, чтобы моя догадка не оправдалась. – Мы просто были… в одном и том же баре. Там еще была куча народу.

– Я знаю. Куча народу, которая не имела никакого отношения к Дэниелу… – он ставит пробку от бутылки на ребро и раскручивает ее.

Мы наблюдаем, как она вертится и как падает, и наконец снова смотрим друг на друга.

– Джози, – краска отливает у него от лица, – я должен кое-что тебе сказать.

– Нет, – у меня громко бьется сердце, и мне очень хочется убежать.

Я отступаю на несколько шагов, высматривая выход, но Нолан огибает стойку и кладет руки мне на плечи, удерживая меня на месте.

– Я должен тебе кое-что сказать, – с нажимом сообщает он.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – перед глазами у меня туман.

– Нет, – он держит меня за плечи.

– Знаю, – я стряхиваю его руки и пытаюсь не расплакаться, – он же не за бургером поехал в тот вечер?

Нолан смотрит на меня и медленно качает головой.

– Нет, не за бургером.

– Он собирался забрать меня.

Выражение муки на лице Нолана подтверждает мои худшие страхи. Потом он кивает.

– Черт, – я вся дрожу, – я знала… что это была моя вина.

– Нет, Джози. Ты не виновата.

– Конечно, виновата! – я всхлипываю. – Он же за мной поехал!

– Джози, ты разве не понимаешь?

– Что еще?

– Это же я ему позвонил. Это я сказал, чтобы он за тобой приехал. Понимаешь? Это моя вина, не твоя.

– Но если бы я не напилась…

– Но я-то не напился, Джози. Я вообще не пил. Мне нужно было просто отвезти тебя домой. Я болтал с какой-то девушкой. С глупой девчонкой, с которой хотел переспать… не хотел прерывать веселье. Так что я позвонил Дэниелу и попросил его приехать… и ушел из бара. Даже не стал его дожидаться. Не узнал, что он не приехал, – лицо у него сморщивается, и он плачет.

Я никогда не видела, чтобы взрослый мужчина плакал. Даже отец не плакал после смерти Дэниела.

Мне все сильнее хочется убежать. Я выхожу в гостиную, сажусь на диван и прячу лицо в ладони. Слышу шаги Нолана. Я вижу его краем глаза, чувствую, что он садится рядом со мной. Потом он обнимает меня за плечи.

– Джози, – в его голосе мучительная боль, – пожалуйста, посмотри на меня.

Я смотрю. Ради него.