Пока они ехали в машине, Ким раз десять спросила директора, что же все-таки случилось, но тот хранил молчание. Тогда она попросила отвезти ее домой. Эту просьбу он проигнорировал. Она попросила его связаться с Китом и Эрикой.

Директор сглотнул и отвернулся.

Когда Ким шла за ним к дому, которого раньше никогда не видела, ее охватил страх.

Нэнси открыла дверь, и недоуменное выражение на ее лице сменилось ужасом.

– Зачем вы привезли ее сюда? – Она посмотрела на мистера Крукса.

– Семья должна…

– Мы не семья, – сказала, как отрезала, женщина. – Этот ребенок ничего для меня не значит. О чем вы вообще думаете?

Было видно, что мистер Крукс чувствует себя не в своей тарелке.

– Когда вы позвонили нам, я подумал, что вы хотите…

– Я позвонила вам, чтобы вы могли предпринять необходимые шаги. – Нижняя губа Нэнси задрожала.

Ким следила за их разговором, а страх становился все сильнее. Она хотела быть с Эрикой. И Китом.

Наконец страх выплеснулся наружу.

– Кто-нибудь может сказать мне, что происходит?

– А вы что, ничего ей не сказали? – У Нэнси отвалилась челюсть.

– Это не входит в мои обязанности… – покачал головой мистер Крукс.

– В мои тоже. – Женщина покачала головой и тяжело вздохнула. Наконец она посмотрела прямо на Ким. – Мне жаль, Кимберли, но Эрика и Кит попали в аварию. Боюсь, что они оба погибли.

Ким почувствовала, что у нее открылся рот, и, хотя девочка все еще смотрела на Нэнси, та от нее отвернулась. Теперь она смотрела на мистера Крукса и как бы говорила: «Ну вот, со своей стороны я все сделала».

– Но эт-того не-не может быть, – заикаясь, произнесла Ким, пытаясь понять то, что только что услышала.

Она качала головой, переводя взгляд с Нэнси на мистера Крукса. Ждала, что кто-то из них, все равно кто, скажет, что все это неправда.

И опять она почувствовала руку директора у себя на плече. Глаза у Ким защипало от слез, и она освободилась от нее. Девочка всматривалась в лицо Нэнси, ища на нем хоть какой-то признак того, что ей солгали.

– Прошу прощения… но мне надо… У меня дела… – Женщина сделала шаг по направлению к двери.

Ни Ким, ни мистер Крукс даже не пошевелились.

– Кимберли, береги себя, и всего тебе хорошего. – Нэнси задержалась всего на мгновение. – Но ты не член моей семьи. А теперь мне действительно надо идти.

Слова стихли за дверью, которую закрыли прямо у них перед носом.

Ким показалось, что она смотрит на эту дверь уже несколько часов, но прошло всего несколько мгновений, после чего мистер Крукс осторожно повел ее к машине.

Девочка смутно заметила, как он поднял ее ранец, который она, видимо, уронила на ходу. Ее ноги спотыкались. Она почему-то потеряла способность переставлять их одну за другой.

Мужчина поднял ее и посадил на сиденье. Пока они ехали, Ким не шевелилась.

Ее сердце отказывалось смириться с произошедшим, хотя головой она уже понимала, что все это правда. Никто не стал бы говорить такие жестокие вещи, если б они не были правдой.

Ким хотела распахнуть дверь машины и побежать к тому дому, который она называла своим, и все проверить.

И вот наконец, позволив себе освободиться от оков и наглядно продемонстрировать свою любовь, она вскрикнула и заплакала.

Они дома. Они обязательно должны там быть. Кит наверняка просматривает газеты и роется в Интернете в поисках запчастей для мотоцикла, а Эрика готовит тесто для домашнего пирога с мясом на ужин. Ким постаралась уцепиться за эту мысль, но она от нее ускользала.

И только когда мистер Крукс остановил машину, девочка поняла, что рыдает от всего сердца.

Больше Ким никогда не видела свой дом.

К ланчу она уже вернулась в детский приют, из которого ушла три года назад. А четыре часа спустя ей привезли ее одежду в двух мешках для мусора.

Больше ее «семья» с ней не связывалась, и похороны прошли без нее.

И только позже Ким узнала, что в тот день Эрика и Кит возвращались со встречи с юристом, который специализировался на вопросах усыновления.

* * *

Барни подошел и прислонился к ноге Ким. Слезы каскадом текли у нее по щекам, а душа болела так же сильно и исступленно, как и в тот день.

Ким все еще ощущала на себе теплые руки, которые ее обнимали, и чувствовала аромат «Youth Dew»[79], облаком окутывавший их с Эрикой.

И все эти годы, с того самого дня, она была благодарна богу за крохотную деталь, которая случилась с ней утром того дня.

В тот последний день Ким ответила на объятия Эрики.

Дэниел мог ничего не знать о причинах, по которым она больше не могла отдавать себя всю, без остатка, и мог не понимать, почему вся ее жизнь посвящена только работе, но сама Ким понимала, что для нее это единственный способ чувствовать себя защищенной, и ничто в мире не могло заставить ее думать иначе.

Она вытерла слезы и положила конверт назад в ящик.

Стоун ни о чем не жалела.

В мире много людей, которым она необходима такая, какая есть.

Инспектор достала телефон и еще раз набрала номер Трейси.

Зачем ты отвела меня в ТОТ ДЕНЬ, мумочка?

Как ты могла не знать, что произойдет?

После туалета Луиза не сводила с меня глаз до самого ланча. Я улыбалась ей, надеясь, что она улыбнется мне в ответ. И она улыбнулась. Вроде бы.

В ней было что-то, что напомнило мне о Линдси. Я хотела ей понравиться. Я хотела, чтобы она стала моим другом.

Во время ланча Луиза нашла мне место и оставила меня наедине с моей едой. Она была популярной девочкой. Бегала от одной группы детей к другой и заставляла всех смеяться. А в промежутках поглядывала на меня с загадочной хмурой гримаской. Я улыбалась ей и махала рукой, мечтая о том, чтобы она подошла и скрасила мое одиночество.

С трудом я прожевала свои сэндвичи, которые по вкусу напомнили мне куски дерева, а потом стала смотреть на дно своей коробки для ланча, потому что не хотела смотреть по сторонам.

Наконец Луиза подошла и села рядом со мной.

– После ланча у нас физра, – сообщила она мне. – Если хочешь, можешь быть моим партнером.

Я благодарно кивнула. Я еще не знала, что такое «физра», но у меня уже был партнер.

Неожиданно я набралась храбрости и задала ей вопрос, который мучил меня весь день.