— Теперь, когда моя шалунья наконец-то приехала и находится в безопасности, я должен отправиться в Лондон, — сказал он, понизив голос. — Не знаю, сколько времени уйдет на получение разрешения на брак, но я постараюсь устроить все поскорее.

— Если увидишь леди Белден, попроси у нее прощения от моего имени, — промолвила Абигайль, беря за руку подбежавшую к ним Пенни. — Я не знаю, какой разговор у нее состоялся с Уэзерстонами, но, думаю, мне не избежать суда с душеприказчиком отца. В любом случае нам нет никакого смысла скрываться.

— Прежде всего нужно получить разрешение на брак, затем найти хорошего адвоката и уже потом вступать в переговоры с леди Драконшей, — сказал Фиц. — Надеюсь, в мое отсутствие ты присмотришь за этими руинами. Боюсь, тебе не избежать общения с торговцами.

— Ума не приложу, каким образом я смогу заняться хозяйством без гроша в кармане, — честно ответила Абигайль. — Видно, придется мне засучить рукава и взяться за грядки в огороде.

— Надеюсь, ты не выбросила старую одежду. Я подозреваю, что она пригодится тебе здесь больше, чем роскошные столичные наряды.

Они понимали друг друга с полуслова.

— Меня они мало интересуют, но детям столько всего нужно! Думаю, ты понятия не имеешь, сколько стоит их одежда!

— Ну и что? — весело сказал Фиц, дернув Пенни за косичку. — Мы заставим детей работать, пусть сами зарабатывают деньги. Ты согласна со мной, принцесса?

Девочка кивнула.

— Я умею давить пауков, — с гордостью заявила она.

— О, в таком случае мы не пропадем! — воскликнул Фиц. Он выглядел спокойным и уверенным в завтрашнем дне, однако Абигайль знала: его, как и ее саму, обуревают сомнения.

Фиц не стал заезжать в свой столичный особняк, где его могли поджидать хулиганы с рогатками, а также приставы, и по прибытии в Лондон сразу направился к Квентину. То, что он обнаружил в бухгалтерских книгах поместья, приводило его в бешенство, однако сейчас ему нужно было решать более неотложные дела.

Уладив их, Фиц намеревался выбить из Джеффа нужную информацию.

К счастью, приятель был дома. Увидев гостя, он сокрушенно покачал головой.

— У вас теперь пятеро ребятишек, сэр! Вы соображаете, что делаете?

— Надеюсь — шутливым тоном ответил Фиц. — Но я уверен, что Абигайль знает, как с ними управиться, а это для меня главная гарантия успеха. Можете поздравить меня, дружище. Она согласилась стать моей женой. Я счастливейший из смертных.

Квентин поднялся и протянул через стол руку гостю.

— Я до сих пор не понимаю, что заставляет мужчину предпочесть одну женщину другой, но если вы все же остановили свой выбор на мисс Мерриуэзер, отвергнув леди Энн и леди Мэри, значит, у вас были на то весомые причины. Леди Белден все это не понравится, но я искренне рад за вас.

Фиц засмеялся.

— Ей трудно понять меня и Абигайль, ведь леди Изабелла вышла замуж за скрягу, который был вдвое старше ее. Хотите присутствовать при нашей встрече, во время которой я сообщу ей о том, что похитил ее протеже?

— О, в благодарность за подобное удовольствие я готов купить вам разрешение на брак! Бьюсь об заклад, вам без него не обойтись.

— Оно встанет вам в копеечку, старина, — заметил Фиц, но не стал возражать против подарка.

Брак с Абигайль имел для него большее значение, чем собственная гордость. Теперь у Фица была семья, о которой он должен был думать постоянно.

— Кроме забот, связанных с предстоящей свадьбой, у меня есть и другие срочные дела, — сказал Фиц. — Мне нужен хороший адвокат, который смог бы вернуть братьев и сестер Абигайль под ее опеку. И еще я хочу знать, вернулся ли мой кузен из Йоркшира.

Впрочем, Фиц понимал, что Джефф скорее всего уже сбежал в Америку.

— Я успел навести для вас кое-какие справки, дружище, — промолвил Квентин, надевая шляпу. — Ваш кузен уже вернулся в Лондон и сейчас активно ведет какие-то переговоры с поверенными и банкирами. Он также попытался вступить в несколько аристократических клубов, но, судя по всему, получил отказ.

— Нас с вами тоже там не ждут, к сожалению, — мрачно заметил Фиц. — Впрочем, вскоре передо мной, возможно, откроются и эти двери. Ведь я с недавних пор стал графом.

— Если бы этот титул получил Джефф, его, пожалуй, приняли бы там с распростертыми объятиями, — сказал Квентин.

— Да, вы правы, но ему не повезло, — кивнул Фиц. — Пожалуй, мне как графу не откажут в праве на опекунство маленьких братьев и сестер Абигайль. Что касается Джеффа, то я собираюсь послать ему записку с требованием немедленно встретиться и обсудить кое-какие вопросы. Я имею право приказывать ему, как главный в семье.

Квентин с беспокойством взглянул на друга.

— Ваш кузен вряд ли обрадуется, узнав о вашей скорой женитьбе.

— Если выяснится, что это он нанимает хулиганов, забрасывающих меня камнями, то я спущу его с лестницы, — пообещал Фиц. — Монтегю обещал мне найти того негодяя, который обстреливал меня из рогатки. Возможно, он работает в конюшнях Таттерсолла.

— Прекрасно, а сейчас я предлагаю вам отправиться к адвокату, которого я нашел для вас, — промолвил Квентин, беря друга под руку. — Он согласился отстаивать интересы такого солидного клиента, как граф, оспаривающий право душеприказчика решать судьбу осиротевших детей.

Они бодрой походкой вышли на улицу, где стоял густой туман. Исполненный сладких надежд на счастливое будущее с Абигайль, Фиц насвистывал веселую мелодию, помахивая щегольской тростью.

— Нет, нет и нет! — вскричала Абигайль, выбивая метлой диван, обтянутой парчовой тканью.

Из-за подушек дивана выскочили три мышонка и сбежали по спинке и подлокотникам вниз на пол, а потом быстро исчезли за плинтусом.

Эти грызуны не вызывали у Абигайль негативных эмоций. Ее больше раздражал лживый наглый Байбли.

— Вы не имеете права сдавать внаем комнаты в доме Дэнкрофта каким-то заезжим незнакомцам, а потом класть вырученные деньги себе в карман! Теперь я понимаю, почему некоторые помещения здесь содержатся в идеальной чистоте!

Она еще пару раз ударила метлой по дивану, чтобы убедиться, что все мыши разогнаны. Фиц уехал на три дня, и Абигайль сходила с ума от тревоги. С ним, конечно же, все было в порядке: он каждый день присылал ей записки, — и тем не менее в ее душе росло беспокойство.

Дела в усадьбе шли ни шатко, ни валко. Все домашнее хозяйство было расстроено, слуги давно позабыли о том, что такое дисциплина. Абигайль находилась на грани нервного срыва. Она все чаще задумывалась о том, правильно ли сделала, дав согласие на брак с Фицем. Тихая жизнь на ее ферме теперь представлялась земным раем.

— Слушаюсь, мисс, — флегматично отозвался дворецкий. — Если вам будет угодно, я могу хоть сейчас уволиться.