– А толку-то, что помнит? – опускает глаза Дашка. Вздохнув, отпивает коктейль. – Все, ушел поезд, Настя, даже свистка не слышно. Он теперь с другой, и точка. Не хочу о нем говорить!

И все-таки Кузнецова говорит, когда я уже не надеюсь услышать ответ. Рассказывает о прошлом, по-прежнему пряча глаза, так, словно я могу осудить ее за то, чего еще не знаю.

– Я сама виновата. Глупая была. Кто же знал, что все так обернется. Только что уж сейчас крылышками обожженными махать, делая вид, что я белая и пушистая, а Збруев гад. Это неправда, Настя. Все не так.

– А как же?

– Понимаешь, Петьке вот не дала, когда дело до секса дошло, все казалось, что не настоящая любовь у нас с ним. Детская, смешная. А какому-то придурку, что показался старше и опытнее – так запросто. Даже не поняла, как все случилось. А он, сволочь, на следующий день даже имени моего не вспомнил. Просто пьяная вечеринка и очередная глупая девчонка, развесившая уши. Я потом так ревела, что хотелось себя убить.

Петька тоже был на той вечеринке, видел, с кем ушла. До последнего за руки цеплялся, а я… Помню, тогда еще подумала: что же он в драку из-за меня не лезет, если так сильно любит? Дура! Подвига захотелось, проверить чувство! Он ведь тоже с Маринкой с той ночи и вечеринки.

Дашка неожиданно улыбается, как будто прячет за улыбкой боль.

– Он ненавидел меня, я это чувствовала. И сейчас ненавидит, а ты говоришь…

– А если извинишься?

– А смысл, Матвеева? Чтобы вновь все вспомнить и пережить заново?.. И потом, они с Воропаевой пара, это я получила по заслугам. Как подумаю, что наделала, такой грязной себя чувствую. Поверишь, Настя, короткий секс из упрямства и боли, а уже два года расхлебать не могу. Они-то, парни, вешаются, и я вешаюсь в ответ, но как до дела доходит – перемыкает. Словно знаю, что с ними все будет так же, как в первый раз, и не хочу повторений. Пусть хоть Петька будет счастлив, раз уж не я.

Еще одна новость, от которой отнюдь не становится легче. Да, наворотила дел Дашка – не расхлебать. Я замолкаю, не зная, что сказать в ответ, в душе отчаянно жалея девушку.

– Эй, Лаптев, чего заскучал? Пошли, что ли, потанцуем! – подруга делано смеется и утаскивает парня на танцпол, а я все никак не могу прийти в себя от ее признания.

Как глупо и как невероятно больно за них двоих, за хороших ребят, что так и не стали близкими людьми. Это же Дашка и Петька, мои верные друзья из той прошлой жизни, которая оставила раны и в моем сердце тоже, и я неожиданно понимаю, что заново пропускаю забытую боль сквозь себя, вызывая в памяти воспоминания.

Мне нужен воздух. В дорогом и модном клубе «Бампер и Ко», где этим вечером полно молодежи, мне вдруг становится жизненно необходимо почувствовать клочок свободы. Сделать хоть какое-то движение в устоявшемся вокруг меня вакууме относительного спокойствия навстречу собственной судьбе. Рваный вдох, чтобы не задохнуться. Это ощущается как непонятный вызов, отозвавшаяся из глубины души тоска, непролитыми слезами толкнувшаяся в грудь, и я встаю и направляюсь к выходу. Иду мимо танцпола, между танцующими парочками, освобождая себе путь руками, мимо длинной стойки бара, игнорируя чужие голоса и приветливые смешки, собираясь то ли сбежать, а то ли совершить какую-нибудь глупость… И вдруг останавливаюсь, увидев перед собой Стаса.

Он сидит с парнем, широкоплечим и высоким, себе под стать, и о чем-то говорит. Рядом крутится официантка, принимая от бармена заказ, и я наблюдаю, как девушка улыбается, стараясь привлечь внимание парней. На краткий миг мне даже становится ее жалко, когда другая девица, более удачливая и яркая, подходит к сводному брату и опускает ладонь ему на грудь. Что-то коротко сообщает, кокетливо смеясь, показывает коротким взмахом руки в сторону выхода… и, кажется, даже не замечает, что парень ее не слушает…

Жаль, что все так предсказуемо и логично, но это мой личный момент откровения, и я в полной мере принимаю его. Не только Дашке, мне тоже никогда не стать по-настоящему счастливой.

Я стою от Стаса в трех шагах и смотрю на крепкую грудь, обтянутую светлой футболкой, на которой лежат тонкие пальцы – холеные, с длинными отточенными ногтями. Сейчас девушка предлагает ему пойти с ней, или мне кажется? Я не сильна в игре полунамеков и тактильных приглашений, но почти завидую ее смелости. И ненавижу, что это волнует меня. До боли.

Я чувствую на себе его взгляд и поднимаю глаза. Не знаю, почему остановилась здесь, но сбегать поздно, и я сажусь за барную стойку, чтобы заказать себе у приветливого бармена еще один «Мохито», и жадно припадаю к бокалу.

Что со мной происходит? Это я или все же не я? Еще недавно, помнится, Арно стоило больших усилий уговорить меня выпить даже один алкогольный коктейль, а сегодня я, кажется, сама не знаю меры. Хотя все до смешного прилично, чего я волнуюсь?

– Хочешь еще?

Его ладонь ложится рядом с моей, а сам он подходит так близко, что я могу спиной чувствовать тепло его тела.

– Нет, спасибо. И, пожалуйста, не думай, что я искала тебя.

– Ты одна здесь?

– С друзьями. Стас?

– Да? – не нужно поднимать голову и искать темный взгляд, я и так чувствую, что все его внимание сосредоточено на мне.

– Разве тебя не ждут?

– Нет.

– Мне показалось иначе.

– Никто по-настоящему важный, поверь. А друг поймет.

Как это легко, разделить людей на «важных» и «неважных». Разделить время на «до» и «после». Разделить чувства на «прошлые» и «настоящие». Дать ненавистной Скелетине прозвище Эльф, а затем заставить ее признаться в том, что со временем сотрется из памяти. Затупится из остроты или рассыплется в пыль.

– Верю, – я неожиданно тихо смеюсь своим мыслям. Горечь от них такая явственная, что только так я могу прогнать подступившие к горлу слезы.

– Что с тобой, Эльф?

– Не обращай внимания, Стас, просто еще один длинный день и крепкий «Мохито».

– Настя…

Но я уже встаю и отставляю бокал. Повернувшись к парню лицом, смотрю в серые глаза, желая найти ответ.

– Потанцуй со мной, мой сводный брат, – вдруг прошу, улыбаясь. – Все равно для тебя завтра станет неважно, кто с тобой был, я или другая. А нет, так я приглашу твоего друга. Как думаешь, он не откажет мне? Я помню этого парня. Это ведь он когда-то помог тебе найти меня в ночном городе?

Я знаю, что не ошиблась, но Стас по-прежнему серьезен.

– Он. Но мне не нравится твое настроение, Эльф. Я не отпущу тебя к друзьям. А Бампер тебе наверняка откажет. У Витьки большая любовь, он не разменивается на девчонок даже в такой мелочи, как танцы.

– Надо же, – я с искренней завистью смотрю на рыжеволосого парня, наблюдающего за нами, – хоть у кого-то в жизни большая любовь. Твой друг счастливчик!

И Стас вдруг тоже грустно улыбается: