Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молоток!
— Держи!
Сорвал с пояса, кинул. Женщина протянула руку, взялась левой ладонью за рукоять, сжала покрепче. Улыбнулась, плеснув голубым взглядом-огнем.
…Ямочки!
— Стрелять по команде, сержант! Приготовиться!..
Молодец! Пусть тот, в проходе, услышит.
— Есть, мэм! — весело проорал Перри, нащупывая камешек поувесистее. Выглянул, подался назад… Давай, криворукий!
Прожужжало перед самым носом, раз, другой. Бывший сержант попытался сообразить, сколько в чертовом пистолете патронов. Стреляли семь? Нет! Восемь раз! А если Человек-паук сейчас как раз перезаряжает?
Эх, не боись ста богов!
— Граната-а-а-а!
Кинул почти не целясь — в середину прохода, по черной тени. Оглядываться не стал, вперед прыгнул, навстречу взгляду-маяку. И только когда откатился подальше, к самому краю скалы, услышал сдавленный хриплый вопль. Неужели достал?
— Уолтер, сюда!
Марг уже стояла, прижимаясь спиной к каменной тверди. На правой щеке — красная полоса, берет сполз на ухо, светлая куртка в травяной зелени.
— Выгляни, только осторожно!
Послушался. Присвистнул удивленно.
— Кажется, и вправду попал.
Между камнями — пусто. Несколько травинок, камешки, мокрая грязь на месте недавней лужи.
Пистолет…
Он помотал головой, все еще не веря. Легкий смех-колокольчик.
— Долго тренировался, сержант?
Рискнул — пробежал несколько метров, наклонился, сжал еще теплую рукоять. Пистолет показался неожиданно легким. Значит, и вправду — пустой. Пятиться не стал, вернулся, не слишком спеша, взглянул в голубые глаза.
— Берет поправь, ефрейтор! А, ладно, сам поправлю.
* * *
— Браунинг 1903 года, дамская хлопушка. Потому и мазал. Кто же такое на дело берет?
— На дело? Ты еще и гангстер, Уолтер?
— Ага.
— Повтори, пожалуйста. У тебя хорошо получается, сержант.
— Ага. Хлопушку потому взял, что маленькая, прятать легко. Думаю, Марг, здесь он и ждал, возле подножия. А если так, значит, представлял…
— …где мы встретимся и куда направимся. А в гору за нами пошел, чтобы выстрелы внизу не услыхали. Значит, свой, а своих не так много. Кирию я еще вчера предупредила, что пойду утром прогуляться. Знала она, знали наши парни… Плохой из меня начальник личной охраны. Стреляли, между прочим, в тебя, географ. Кому-то очень не по душе полярные исследования. Ревность, как мотив, вынуждена отбросить, хоть и не без ущерба для самолюбия.
— Нам еще повезло! Было бы их двое…
— Тогда здесь лежала бы мертвая пожилая женщина. А сейчас она живая, и… Нет, в обморок не упаду, но адреналин скоро кончится, и начнется что-то очень некрасивое. Я совсем не храбрая, Уолтер. И смерти боюсь.
— А еще насморка. И щеку надо будет чем-нибудь смазать… Выходит, мы с тобой на «ты»?
— Ага. Приведи, пожалуйста, в порядок мою куртку и забери, наконец, этот дурацкий молоток. Нет, лучше я его просто брошу… Что-то не по себе. Меня давно не целовала Смерть, сержант Перри. Отвыкла, губы… Они как будто в крови.
— Я дам тебе платок.
— Нет. Поцелуй меня, Уолтер. Просто поцелуй — и забудь об этом.
* * *
Крик они услыхали еще метров за двадцать до первой палатки. Обычно в это время братья-скалолазы уже доедали свою перловку без масла, готовясь к походу на близкий склон. На этот раз завтрак затянулся, причем проходил достаточно бурно.
— Oh, quei pazzi austriaci! — темноволосый парень в рубашке навыпуск взмахнул руками, словно дирижер, у которого украли оркестр. — Вы Перри? Синьор Перри! Синьора! Austriaci! Calmarli, senor!
Исчез…
— Это он чего-то про австрийцев, — догадался Уолтер, чуя недоброе.
К знакомой палатке довелось протискиваться через шеренгу любопытствующих. Когда это удалось, молодой человек невольно присвистнул, второй раз за день.
…Котелок на земле, палатка на боку, возле кострища — туфли-лодочки каблуками вверх. Поверх палатки — небрежно брошенный черный пиджак. Еще один обнаружился на Вальтере-первом, попиравшем истоптанную землю порванными носками. Вальтер-второй был в туфлях, зато без пиджака. Рубашка расстегнута, ворот надорван, под глазом свежий синяк.
Грудь в грудь, небритые физиономии в оскале.
— Willst Du wohl gefalligst den Mund halten!
— Frigging Schwuler! Stricher! Wichser!
До этой секунды Перри был уверен, что очень прилично знает немецкий. Но такому бабушка Доротея его точно не учила.
— Verdammte Scheisse! Fick dich ins Knie!..
Рука на горле. Рывок, с рубашки посыпались пуговицы…
— Leck mich am Arsch! Verpiss dich!..[66]
Дальше слушать не хотелось. Молодой человек сбросил куртку, шагнул ближе.
— Спятили? Сейчас обоих вырублю.
Голоса не повышал, но подействовало. Инсбрук-Грац отступил назад, моргнул красными воспаленными глазами. Линц, внезапно всхлипнув, провел по лицу ладонью, присел прямо на землю.
— Извращенец!..
Вальтер-второй сжал кулаки.
— А кто меня уговорил эту дрянь попробовать? Кто?
Бывший сержант понял, что тренировки не будет. Поглядел грустно.
— Ребята, ну зачем же так пить?
— Мы не пили!!!
* * *
В баре на этот раз было людно, завалилась веселая компания, решившая отметить нечто с утра и пораньше. Свободных столиков не осталось, как и мест. За единственным исключением — Лекс одинокой совой восседал в своем углу и дымил папиросой. Перед ним чернела пепельница, в уголке стола скучала пустая рюмка.
Уолтера заметил сразу. Кивнул коротко, подбородком указав на стул рядом с собой. Молодой человек достоялся в очереди и заказал два стаканчика «Уникума». Нервы определенно требовалось успокоить, а разум — прояснить.
— Идея неплохая, — одобрительно кивнул консультант, беря в руку глиняную стопку. — Бальзам с утра — это хорошо. Но все остальное не столь радужно. Я не ошибся, Перри?
Уолтер даже не пытался спорить. Лекс наклонился вперед, искривил губы.
— И даже совсем не радужно. Вы не пошли на завтрак, а оказались здесь, причем с портфелем. Я не Шерлок Холмс, но могу догадаться, что вы позвонили в номер, потом применили элементарную дедукцию…
— Применил, — согласился молодой человек. — Нуждаюсь в некотором прояснении.