— Сами много говорите, — оборвала его девушка, смело, с вызовом глядя ему прямо в глаза и даже не пытаясь взять протянутый ей бокал. — Что вам от меня нужно, можете толком сказать в конце концов?

— Ты, трында с ушами! Да я тебе сейчас матку выверну. Ты как разговариваешь… — подскочил к ней Арнольд, но снова был остановлен одним жестом босса.

— Арнольд, погоди! Ты еще успеешь ей вывернуть матку, хотя, я надеюсь, что мы сможем обойтись и без этого. Лариса — девочка умная, правда?

— Что вам нужно?

— Для начала — чтобы вы угостились шампанским. «Фрейшенет, Карта Невада», рекомендую, — он снова протянул ей бокал, и Лариса взяла его.

— Спасибо, — выдавила она из себя.

— Не за что. Итак, вы работаете в программе «Деньги», бессменным руководителем которой до момента случайной автокатастрофы был Николай Самойленко. Верно?

— Он и сейчас наш руководитель Скоро выписывается из больницы и возвращается в редакцию.

— Конечно. Но меня интересует сейчас не он. Гораздо более существенным является то, как это вас угораздило заняться документами «Технологии и инжениринга»?

— Эту тему начинал Самойленко…

— Об этом нам известно. А почему вдруг вы лично решились продолжить дело своего шефа?

— Мне нечем было заняться…

— …и от нечего делать вы решили переворошить документы двухгодичной давности, — перебил девушку босс. — Убедительное объяснение, ничего не скажешь!

— Просто мы подумали, что было бы неплохо сделать еще один шаг в расследовании, пока Николай в больнице. Кстати, а почему вас это так интересует?

— Вопросы здесь задаешь не ты! — снова грозно рявкнул со своего места стриженый.

— Арнольд прав. На этот раз интервью берется у вас, Лариса, не забывайте об этом. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство, подскажу — просто мы предпочитаем всем другим маркам «Вольво» Вас такой ответ устраивает?

Лариса не была такой уж дурой, чтобы не понять, что это означает.

— Да.

— Итак, вы решили сделать еще один шаг. А кто это — «вы»? Сколько человек из вашей редакции знает о бизнесе «Технологии»?

— Я и нынешний администратор.

— Кто именно?

— Андрей Дубов.

— Где документы, которые успел собрать Самойленко?

— Не знаю.

— Кто подсказал Самойленко идею заняться этим делом — импортом «вольво»?

— Не знаю.

— Что ему конкретно известно?

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Всем занимался сам Самойленко. Я только просматривала документы таможни…

— Арнольд, а принцесса-то наша несговорчивая! Может, поможем ей что-то вспомнить?..

* * *

— Ну, Лариска! Ну, успокойся! — Андрей не знал, как вести себя в подобной ситуации. — Может, водички налить? Ну, перестань плакать!

— Андрей, какие они сволочи!..

Лариса появилась в его кабинете утром, часов в восемь, — осунувшаяся, растрепанная, в застегнутом под самое горло плаще. На щеках были видны следы слез и потекшей туши.

Она молча зашла в его кабинет, не здороваясь, села на стул напротив Андрея, без спросу вытащила из лежавшей на столе пачки «Мальборо» сигарету, щелкнула дубовской же зажигалкой и затянулась неумело, почти сразу же закашлявшись.

Андрей, привыкший за годы работы с «творческими» женщинами к тому, что у них часто случаются депрессии или срывы, сидел и молча смотрел на нее, не задавая вопросов, ожидая, когда она заговорит первой.

Так и случилось — не сделав и пяти затяжек, она бросила сигарету и зарыдала — горько и громко, пряча лицо в ладонях.

— Лариска, что случилось? — осторожно спросил Андрей, обойдя стол и останавливаясь напротив нее.

— Меня… изнасиловали…

— Кто? Когда?

От неожиданности ее слов он даже не сообразил сразу, что более глупых вопросов придумать было просто невозможно.

Вместо ответа она зарыдала еще громче.

— Успокойся, Лариска!

— Андрюша, какие они сволочи!

— Как это случилось?

— Я вчера шла домой… По проспекту Машерова, от метро, как обычно… Рядом остановилась машина. Они спросили меня о чем-то, а потом схватили и затолкали на заднее сиденье.

— Номера машины запомнила?

Лариса даже плакать перестала, удивленно посмотрев на Андрея, — он что, действительно идиот?!

— Да как я могла их запомнить!

— А марка машины какая?

— Андрей, да не разбираюсь я в марках — большая, красная, красивая такая…

— Ясно. И что дальше было?

— Мне завязали глаза и отвезли куда-то на дачу. А там… — она снова расплакалась, не в силах выговорить и не в состоянии вспоминать, что произошло с ней на той проклятой даче. — А там они насиловали меня! Всю ночь! Ты понимаешь? Они били меня! На мне живого места нет!

— Успокойся, Лариса, не кричи, — Дубов даже вспотел от волнения.

Он налил ей стакан воды, и пока она пила маленькими судорожными глотками, сам нервно схватил сигарету и закурил, пытаясь осмыслить ситуацию.

— А утром они снова завязал» мне глаза, отвезли в город и вытолкнули ив машины на том же самом месте.

— А ты их не знаешь?

— Конечно, нет!

— А они чего-нибудь от тебя хотели? Чем-то угрожали? Что-то выпытывали?

— Нет! Трахаться им хотелось видите ли.

— То есть все случилось без какой-то причины?

— Конечно! Какая тут должна быть особенная причина, Андрей?!

— Слушай, надо позвонить в милицию…

— Нет, — она встрепенулась и протестующе протянула руку к телефону, как будто готовясь вырвать трубку из рук Дубова. — Не хочу. Начнутся все эти экспертизы, допросы, снятия показаний…

— Но их же надо найти!

— Я им глаза выцарапаю, если где в городе встречу! Я им все яйца поотрываю…

— Тише, тише, Лариса! Здесь стены тонкие, да и в коридоре могут услышать, — он погладил ее по плечам, пытаясь успокоить. — Раздевайся, я тебе сейчас кофе сварю…

— А что снимать, плащ? Тебе хочется на меня голую посмотреть?

— Ну что ты глупости-то говоришь, как тебе не стыдно, Лариса!

— Извини, — она попыталась улыбнуться, — я не хотела тебя обидеть. Просто… У меня под плащом почти ничего нет — всю одежду в клочья порвали, гады!