– Я сказала от сердца, – буркнула я.

– Этот ролик крутят по всем каналам третьи сутки, – продолжил делиться новостями Рето. – Наши деловые умники используют тебя как триггер, чтобы расшевелить застоявшуюся воду – нашу общественность. И под это дело начнут вводить давно назревшие изменения в законы. Главное, попытаются изменить закостенелое мышление рантан.

– Главное, чтобы мне потом не отрикошетило, – уныло выдохнула я, виновато посмотрев на Джара.

– Ты была бесподобна, поверь, – широко улыбнулся он.

– Риа Лоша допрашивала меня два с лишним часа. А ее вопросы порой были совершенно бестактными и грубыми! – возмутилась я, хотя после сьемок прошла почти неделя.

Рето положил очередную пьяную ягоду в рот, напомнив мне о еще одной особенности рантов – спиртных напитков любой крепости здесь не делают. Медленно прожевал, сел ровнее и поднял палец вверх:

– Ты бы видела лица женщин, которые присутствовали на контрольном просмотре передачи. Пока специалисты согласовывали, что оставить, а что вырезать, рантаны и лешки бурно обсуждали, как ты смотрела на Джара, когда он был рядом с тобой в кадре.

– Как? – испугалась я. – Вроде прилично смотрела, ничего такого не демонстрировала…

Джар легкомысленно хмыкнул, счастливо обнял меня, привычно спрятав в своих руках. Рето, завистливо вздохнув, признался:

– Ты все время непроизвольно держала его в поле зрения. И глядела так, будто прямо сейчас съешь либо надругаешься, как голодная лешка…

– Боже, нет! Я не могла так опозориться! – Закрыла лицо руками и попыталась оправдаться: – Ну не заметила я ничего сейчас, а смотрела внимательно…

– Для тебя это привычно, как дышать. Ты не осознаешь, не замечаешь, в отличие от окружающих. Но каждый из нас сразу отметил: стоило Джару пошевелиться, твой взгляд устремлялся к нему словно приклеенный. Ты светиться изнутри начинала…

– Ты – мое сердце! – неожиданно шепнул мне на ухо Джар.

– Ты – моя душа, – расплакалась я, услышав его переполненный эмоциями и чувствами голос.

Уж я-то успела изучить все тональности его голоса. От убийственного, готового перерезать кому-то глотку, до такого, когда свело горло от чувств.

– Да, женщины в процессе деления крайне нестабильны. Таяна, я рад, что ты случилась с нами, пока я еще молод. Нам с Джаром только тридцать, и, возможно, я успею собственными глазами увидеть изменения в нашем мире. Улучшения, осознание в головах…

– Сомневаюсь я, что все это придется на наш век, – приземлил друга Джар. – Пусть хотя бы для наших сыновей что-то в хорошую сторону изменится.

– Вы пессимисты! – заявила я. – Вот увидите, мир на месте не стоит. А все необычное легко приживается. Я могу говорить об этом, исходя из веяний в моде. На Земле! Что-то кошмарно неудобное, но необычное и потому привлекательное, разом становилось повсеместно используемым.

– Ладно, посмотрим, – Рето неохотно встал. – Завтра вы покидаете кванториум, вас ждут всеобщее внимание и семейный дом, а я пойду завалюсь спать.

Джар проводил друга, затем мы занялись сборами. Ведь действительно, завтра у меня, у нас начинается новая жизнь. Надо выспаться и подготовиться к всеобщему вниманию.

* * *

Гравитележка с моим увеличившимся стараниями янта багажом плыла за нами по коридору. Я в буквальном смысле выходила на свободу. Мы приветствовали уже знакомых рантов и лешек, и кое-кто не только стандартно вежливо желал светлого дня, а искренне желал удачи. В общем, ажиотажа вокруг меня, землянки, прожившей в «разведуправлении» почти три месяца, не было. Наверное, я тут стала своей, если так можно выразиться.

Двери лифта раскрылись – и мне явилось чудное видение, разглядев которое я запнулась и замерла, во все глаза рассматривая плывущую навстречу будто паву старую знакомую – лешку Дешу. И дело даже не в ярко-красном обтягивающем платье до колен и сапогах на высоченной платформе, а в бюсте. Упругом, качественно выпирающем бюсте размера, скажем так, значительно превышающего натуральный. Деша переплюнула меня, неизвестно как увеличив грудь до третьего с хвостиком.

Деша шла с гордо поднятой головой, точнее, несла себя, буквально упиваясь мужским вниманием. Ее грудь плавно покачивалась, притягивая взгляды таких же ошарашенных, как и я, встречных. Некоторые прямо-таки завороженно смотрели чаровнице вслед. И вот Деша, осторожно скосив на нас глаз, чтобы убедиться, насколько мы оценили ее «апгрейд», проплыла мимо. Я оценила и тыл: лешка классически «выписывала восьмерки» попой. У меня чуть глаз не задергался. Затем меня прорвало: хрюкнула и зашлась от смеха, прижавшись спиной к ходившей ходуном груди Джара.

Деша, услышав сдавленный хохот, споткнулась, покачнулась, бросила на нас возмущенно-раздраженный взгляд, но, к ее чести, быстро вернув себе самообладание, поплыла дальше. Море внимания и восторга холостых мужчин, наводнивших коридор, стал исцеляющим маяком для ее самолюбия.

Джар, обнимая меня за плечи, с иронией констатировал:

– Похоже, любимая, скоро ты перестанешь быть уникальной. Хотя бы размером груди…

– Думаю, не только по этой части, – хихикнула я, подозревая, что «процесс пошел» непредсказуемым образом.

Лешки очень быстро уловят повышенное внимание к модному тренду и скоро серые квадраты Ранта пополнятся светловолосыми, грудастыми, а возможно и светлоглазыми модницами. В отличие от рантан, лешки за мужское внимание пойдут на любые новшества.

– Интригующей новинкой ты перестанешь быть максимум через месяц, – посмеиваясь, сделал вывод Джар.

Вот и хорошо. Мнению янта я полностью доверяю. Как показывает опыт, он не ошибается в своих предположениях.

Двери распахнулись – и я словно не за порог здания перешагнула, а изменила жизнь. Хотя, по большому счету, так и было. Сначала мы прошли на большую парковку к маленькому личному флаеру Джара, или на ранте – шлогу. Загрузились и взлетели под облака, вливаясь в общий поток разноцветных леталок.

Джар подготовил для меня познавательную экскурсию по Ранту. Оказалось, в силу природных особенностей к настоящему времени материки разделили по принципу использования. На одном, самом маленьком, – большей частью курортные зоны. На двух других – аграрные группы занимаются производством продуктов питания. Самый большой и климатически комфортный для проживания, где круглый год царит едва не вечная весна, служит домом для восьми миллиардов рантов и лешек. А на станциях и спутниках проживают менее десяти процентов граждан, которые обслуживают их и часто работают вахтенным методом.

Сначала я думала, что столько народа на одном материке – невыносимая теснота в густонаселенных местах и масса связанных с ней «прелестей». К счастью, ошиблась. Здесь нет городов в моем понимании, весь материк – это единое государство с равномерно распределенным на территории населением. Какое-либо деление на независимые субъекты кануло в Лету. Единое правительство Ранта. И единственное, за что борятся политики, – количество мест, занимаемых лешками и рантами в органах управления.