– Что ты хочешь в обмен на его свободу? – спросил Омал.

– Чтобы ты пропустил меня в рубку.

Яхтовладелец решил потянуть время.

– Зачем тебе в рубку, Джо? – спросил он, лихорадочно размышляя, сумеет ли обезвредить бывшего контрагента и не причинить вреда несчастному профессору. – Капитан Саймак не из тех, кого можно к чему-либо принудить.

Бастер засопел, видимо, это было не то, что он хотел услышать.

– Слушай, Омал, – проговорил он. – Давай объединимся, а! На борту груда металла, которую запросто можно превратить в кучу денег! Я не хочу ими делиться ни с этим жандармом, Бофором, ни тем более – с меркурианцами. А с тобой поделюсь охотно. Ты же почти родственник. Я неплохо провел времечко в твоих обносках, а ты – в моих!

– Ну да, – произнес Омал саркастически. – Неплохо… Взял и испоганил мне жизнь, эка невидаль… Нет, Джо, не стану я с тобой объединяться. И в рубку не пущу!

– Как хочешь, – пробурчал Бастер. – Попрощайся с доком! Этот вонючий бурдюк, – он встряхнул нептунианина, – отправил меня на Землю, не предупредив…

– Профессор спас тебе жизнь, идиот, – не выдержал Омал. – Он рисковал головой из-за тебя! Если бы не док, Шорр поджарил бы твои мозги в камере обмена.

Бастер нахмурился. Видно, ему такой вариант не приходил на ум.

– Это правда, док? – спросил он, сильнее притиснув ствол атомика к податливой, словно резиновой, голове нептунианина.

– Правда, – слабо прокашлял Стросс. – Спасти вас можно было только одним способом: обменять с мистером Мохо. И в данном случае я рисковал скорее его жизнью, а не вашей, мистер Бастер.

– Ма бахт, запутали вы меня! – в сердцах воскликнул тот и разжал пальцы.

Профессор шлепнулся на пол и, проворно перебирая щупальцами, метнулся вверх по лестнице, под защиту бывшего яхтовладельца.

– Так-то лучше, Джо, – проговорил Омал со вздохом облегчения.

Бастер смотрел на него исподлобья. Омал ждал, что он скажет.

– Говоришь, я испоганил тебе жизнь? – задумчиво сказал бретёр. – Да, солиция не прочь с тобой повидаться, и работы у тебя больше нет. Этот пучеглазый Натан надолго запомнит мою оплеуху…

– Дьявол с Натаном, – отозвался Омал. – Но вот за маму…

Бастер усмехнулся.

– Мамашка твоя оказалась ушлой старушенцией, – сказал он. – Она меня раскусила. Сказала: «Мой мальчик неисправимый романтик. Ради новых впечатлений он готов на все, даже на обмен сознаниями с таким невоспитанным хамом, как вы, мистер хулиган…»

У Омала потеплело на сердце.

«Матушка моя, – подумал с нежностью, – не удалось ему тебя провести…»

– Ну что, Омал, – сказал бретёр. – Берешь в долю?

– Нет, – отрезал яхтовладелец. – Но предложение десяти процентов остается в силе… А если поможешь справиться с бандой Бофора, то и его доля твоя!

Джо Бастер не стал долго раздумывать.

– А что, на такие шансы я играю! – заявил он. – Уговорил, приятель, я с вами… Арчи там плотно держит оборону, а я зайду этой имперской швали с тылу. Ух, и наведем мы шороху!

И Бастер умчался.

Нептунианин деликатно покашлял. Омал присел на корточки, чтобы не взирать на профессора Солярного университета свысока.

– Как вы себя чувствуете, профессор Стросс?

– Неплохо, – отозвался тот. – Хотя, признаться, вся эта эпопея изрядно меня утомила.

– Сочувствую, – проговорил Омал. – Надеюсь, скоро все закончится.

– И я надеюсь, – прокашлял нептунианин. – А еще очень сильно надеюсь, что мне позволят вернуться на родную планету… Если бы вы знали, как прекрасны древовидные разряды на рассвете!

– Хотел бы я на это посмотреть, – вполне искренне сказал Омал.

– Прилетайте в гости.

– Спасибо за предложение, док, – откликнулся яхтовладелец. – Но сначала мне надо разобраться с собственными делами.

– И вас не манит плеск звездных морей… – пробормотал Стросс. – А вот мне мистер Каттнер предложил принять участие в одном проекте, и я…

– И вы отказались, – закончил за него Омал, думая о своем.

Нептунианин воззрился на него бледными очами.

– Нет, что вы, – прокашлял он. – Как же можно отказаться от столь грандиозного эксперимента!

– Вы хотите сказать: полета?

– Я сказал только то, что хотел сказать, – проворчал профессор. – Мистер Каттнер предложил мне заняться психообменом, но уже на межзвездных расстояниях. Самое трудное – доставить в иную солнечную систему приемную камеру…

– Тихо! – прервал его Омал.

Он понял, что уже некоторое время не слышит звуков перестрелки.

«Как там Артур, жив ли? – подумал Омал с тревогой. – И где, спрашивается, этот бродяга Бастер? Прячется, трус…»

Не придумав ничего более умного, он заколотил прикладом атомика в дверь рубки. Крикнул:

– Капитан! Мисс Брэкетт! Откройте! Это я, Мохо!

Щелкнул электронный замок, и стальная плита отъехала в сторону. В проеме показалась штурман. В руке у нее были листы бумаги, испещренные формулами. Надо думать, мисс Брэкетт считала новый курс.

– Что случилось, мистер Мохо? – спросила она будничным тоном.

Омал хотел было крикнуть: «Как что? Там мой друг, может быть, умирает! Кровь льется, а вы тут…», но серые глаза мисс Брэкетт излучали такой покой и сосредоточенность, что он лишь сказал:

– Пустите профессора в рубку, мисс Брэкетт, а я… в общем, мне нужно помочь другу.

– Добро пожаловать, профессор! – сказала штурман и посторонилась.

Нептунианин прокашлял что-то невнятное и перевалился через комингс. И уже из рубки сказал:

– Я рад, мистер Мохо, что вы вернулись в свое тело. Хотя и не понимаю, каким образом… без камеры, без матрицы… Вы знаете, а матрицу я потерял. Боялся, что вам больше никогда не стать собой…

– Это такая прозрачная штуковина с золотыми нитями внутри? – спросил Омал.

– Да… Ума ни приложу, куда она подевалась?

– Ее сожрал Оберон, – хохотнул бывший психотурист и яхтовладелец, и добавил: – Спасибо, мисс Брэкетт! До свидания!

Не оглядываясь, Омал ссыпался с лестницы и нырнул в затянутый дымом коридор. И тут же споткнулся о тело. Не помня себя от ужаса, наклонился, но сразу же разглядел мертвый оскал убитого меркурианца. Омал перешагнул через труп и снова споткнулся. И снова – о мертвую рептилию. Трупов в небольшом коридоре жилого отсека оказалось немало, попадались среди них и человеческие, но чаще всего – меркурианцев и марсиан. Завидев багровую клыкастую физиономию, Омал вздрагивал: ему мерещилось лицо Тарка Тарсаса.

Яхтовладелец заглянул в кают-компанию. Здесь царил жуткий разгром. В колонне-аквариуме зияла дыра, вода вытекла, засыпающие рыбы-протеи вяло шевелили хвостовыми плавниками и все еще пытались превратиться друг в друга. Музыкальный автомат дымился, что-то в нем перемкнуло, и он тоненьким голоском повторял одно и то же: «капитан жесток, как барс… капитан жесток, как барс… капитан…». Страхолюдный череп угрожающе накренился над роскошным белым диваном, где валялся еще один труп – бандита и притоносодержателя Петера Штарха. Протез, сжимавший металлическими пальцами атомный пистолет, был оплавлен таким дьявольским образом, что стал с атомиком одним бесполезным целым.