- Я был уверен, что она ничего не вспомнит, - негромко признался, - Она была пьяная и расстроенная из-за Давида. Мне казалось, что она просто хотела забыться, ни о чём не думать, а я…просто подвернулся под руку. Поэтому, я сделал вид, что этого не было. Чтобы не портить нашу дружбу.

- Дружище, мы же вроде с тобой договорились, что ты всё равно ей признаешься, - напомнил мне Колян о нашем разговоре, - Что так будет лучше для вас обоих.

- Я не смог, - шепнул едва слышно, - Посмотрел на неё – и не сумел.

- Молодец! А теперь она думает, что ты её предал, - припечатала Грозная, - Воспользовался ситуацией и слился. Как поступал раньше со всеми своими подружками. Без обид, Наташ, к тебе это не относится.

- Да, я догадывалась, что до меня Юлиан не был девственником, - пробормотала Ли, глядя на меня, - Милый, ты понимаешь, что сглупил?

Я кивнул, не в силах подобрать слова. «Сглупил» - это было слишком мягко сказано. Я облажался. По полной. Максимально. Так как я, ещё в этом мире никто не лажал. Она была моей – на какой-то короткий миг. И могла таковой остаться. Но я сам всё перечеркнул, сказав одну-единственную фразу. И теперь лишился не просто любимой – а потерял лучшего друга. Она меня не простит. Не после такого.

- Что теперь делать? – спросил я скорее у самого себя, чем у окружающих.

- Всё, что мог – ты уже сделал, - ответила мне Настя мрачно и её слова полностью отражали мои мысли.

Короче, приплыли…

Анна

Прошло две недели. Мы закрыли сессию, отметили Новый год и, наконец, наступили каникулы. Прошёл всего семестр, а мне казалось, что я постарела на пару лет минимум.

Родители планировали очередную поездку – кажется, в этот раз мы собирались в Грецию. Но я не принимала участия в обсуждении, сказав, что соглашусь на всё, что мне предложат. Честно говоря, мне в принципе никуда не хотелось ехать. Но умом понимала, что дома меня одну никто не оставит. Да и, наверное, это было полезно – сменить обстановку, отдохнуть, банально перевести дыхание.

С Юликом мы не разговаривали. Он пытался – звонил, писал и даже приходил. Но я упорно игнорировала его. После того случая в аудитории во мне будто что-то надломилось – я чувствовала себя так, будто меня предали. Причём сделал это тот, от кого это было невозможно ожидать. Настя призналась, что разговаривала с Кораблёвым и он вроде как раскаялся или что-то вроде того, но мне было плевать. Видеть его я больше не желала.

Грозная также рассказала, что Юлиан расстался с Наташей. Это же подтвердили и другие ребята из нашей компании. Но это ничего не изменило. И гнев на милость я не сменила.

Без лучшего друга было тяжело. Я постоянно ловила себя на мысли, что мне хотелось с ним поговорить – руки то и дело тянулись к телефону, чтобы написать ему сообщение или позвонить. Но я вовремя вспоминала о нашей ссоре и не совершала ошибку. Переживала, временами плакала, но держалась.

Родители заметили, что мы с Юликом, скажем так, повздорили. Понимали они также, что накосячил именно парень, а не я – заметили, как активно он начал наведываться к нам и как упорно я его игнорировала. Они пытались со мной поговорить на эту тему, но тут я уже откровенно взбунтовалась – слишком много пришлось бы рассказать того, о чём упоминать не хотелось. Так что я впервые в жизни показала свою бунтарскую сторону и ушла в глухую оборону. С какого боку папа с мамой бы не подходили – отовсюду их ждало фиаско.

С Саб и Настей я эту тему тоже не обсуждала. В общем, поступала, как типичная я – всё вынашивала в себе. Так всегда и бывает – о своём счастье хочется кричать на всей мир, но свои горе и обиду мы предпочитаем лелеять в одиночестве.

Тем не менее, эта история помогла мне в одном – из-за Давида я больше вообще не переживала. Просто вычеркнула этот эпизод из своей жизни, как будто этого и не было. Наверное, мне стоило сказать Юлику «спасибо» за это, вот только мы же не разговаривали. Какая досада.

Тем не менее, встретиться нам всё-таки предстояло. У «Бешеных панд» был очередной концерт, и как бы я не относилась теперь к Кораблёву, на Колю и остальных ребят это не распространялось. Так что шоу я пропускать не собиралась, о чём заявила подругам. Мне хотелось просто провести один спокойный вечер и отдохнуть с девочками. А после концерта я собиралась, как и всегда, аккуратно смыться. Чтобы избежать лишних разговоров и нервотрёпки.

Пока я приводила себя в порядок, ко мне в комнату заглянула мама.

- А куда это ты? – поинтересовалась она чуть удивлённо.

Оно и понятно – я в последнее время из дома выходила только для того, чтобы попасть на учёбу. Кивнув и не открывая взгляда от зеркала, я ответила:

- На концерт. Мальчишки сегодня играют, я обещала быть.

- Хм… вот как. То есть на Юлиана ты больше не сердишься?

Как всегда на звуке его имени моё сердце сделало кульбит. Рука дрогнула и стрелка получилась не очень ровной и слишком толстой. Чертыхнувшись, взяла ватную палочку и принялась исправлять это безобразие. Параллельно скосив взгляд в сторону мамы, отозвалась, как мне показалось, максимально равнодушно:

- Да я и не сердилась.

- Ага, конечно, - не повелась на это мама, - Вот только дурочку из меня делать не надо. Я не вчера родилась. И нужно быть слепым глухонемым инвалидом, чтобы не понять, что между вами будто чёрная кошка пробежала. Он чем-то обидел тебя?

Я присела рядом с ней на кровать, думая, как бы помягче обрисовать ситуацию, и чтобы при этом не взболтнуть лишнего.

- Он…вроде как предал меня, - призналась негромко.

- Это что-то серьёзное? – я кивнула и мама спросила, - Но он признал свою вину?

Я пожала плечами:

- Вроде как. Я не разговаривала с ним, чтобы выяснить это.

- Зря, - хмыкнула родительница.

Я подняла на неё возмущённый взгляд. Она вообще на чьей стороне? Где эта святая истина, что семья всегда будет за тебя горой? Заметив, как я на неё смотрела, мама добавила:

- Аня, диалог очень важен. Ты можешь сколько угодно обижаться и злиться, но правда в том, что только после разговора ты сможешь адекватно оценивать ситуацию. Понимаешь, ты сейчас видишь ситуацию со своей стороны. Чтобы сложить пазл целиком – нужно выслушать и вторую сторону.

- Мам, - я покачала головой, поднимаясь на ноги, - Мне нет необходимости выслушивать Кораблёва, чтобы понять, что он накосячил. И сильно. И сделал это сам, никто его к этому не подталкивал. Так что на этом всё.

- Да, упрямством ты точно пошла в меня, - вздохнув, констатировала мама, - Но чтобы ты знала, если бы я продолжала так себя вести – не факт, что жили бы мы вместе с папой, и уж точно не было бы у нас Сашки.

 - Ну, к счастью, у нас с Юликом нет детей, - отозвалась я рассеянно, вернувшись к нанесению макияжа, - Нас с ним ничего не связывает.