– А что ты хотела? – раздраженно отозвался Снэульв. – Ты не сердилась, когда я уходил с Ингольвом. А ведь ты знала, что он не собирается торговать мельничными жерновами! Я говорил тебе, что быстро разбогатеть для свадьбы можно только в военном походе! Чем я виноват, что Ингольв выбрал пристать к Эйрику, а Эйрик решил идти на Альдейгью? Мог бы пойти на Волин, на Рерик, на Сюслы! Тогда бы ты не обижалась, ведь так?

– Но вы пришли не куда-то, а сюда! В мой город! Твой дядька чуть не убил Тормода! Он связал мне руки и посадил с рабынями! И ты был с ними!

– А ты бы хотела, чтобы я остался на Готланде? И сидел бы там, гадая, что с тобой здесь случится? А потом искал бы тебя на рабских рынках Сиуны, Волина, Хедебю? Ты этого бы хотела?

– Что ты делал вчера? Сколько человек ты убил? – непримиримо отвечала Загляда. Умом она улавливала какую-то правду в его словах, но сердцем не желала признать за ним никакой правоты.

– А ты бы хотела, чтобы я отсиживался за чужими спинами? Сторожил корабль на берегу? Тогда ты гордилась бы мной?

– Я… – Загляда не знала, что ответить, но все равно не могла его простить. – Я видеть тебя не хочу!

– Вот как! – яростно воскликнул Снэульв и схватил ее за руку.

Ему было досадно и стыдно спорить с женщиной и оправдываться, но и остаться равнодушным к вражде и вызову в ее глазах он не мог, они ранили его больнее острого железа. Ведь он любил ее и совсем недавно верил в ее любовь. И вот, так скоро вернувшись, он не нашел здесь того, что оставил и что надеялся найти снова.

Загляда пыталась вырваться, но он ее не пускал.

– Тебе, должно быть, приглянулся кто-то другой? – яростно допрашивал Снэульв. – Может быть, Лейв Серебряный? Ты и вчера была с ним гораздо любезнее, чем со мной!

Загляда задыхалась от возмущения и не находила слов. Снэульв больно сжал ее руку и вдруг заметил, что его кольца там больше нет.

– Куда ты его дела? – свирепо спросил он, тряхнув ее рукой. – Может, подарила Лейву?

– А тебе-то что? – яростно отвечала Загляда. Сейчас он один казался ей воплощением всего зла, принесенного викингами. – Какое тебе до меня дело? Вот будут делить добычу – может, тебе двух рабынь дадут! Вот с ними делай что хочешь, а меня пусти!

Она вырвала руку. Снэульв хотел плюнуть, но только схватил с лавки свой шлем и быстро вышел из девичьей. Загляда слышала, как его шаги быстро прозвучали по гриднице и затихли в передних сенях. После объяснения, самого бурного, пожалуй, за всю ее жизнь, она была разгорячена и взбудоражена. Тяжело дыша, она закрыла лицо руками и вдруг заплакала. Она сама толком не знала отчего, но чувствовала себя не менее несчастной, чем вчера в темной клети под замком.

Наутро несколько сотен викингов уплыли вверх по Волхову, забрав захваченные в Ладоге купеческие струги. Их манили богатые маленькие городки, обильно усеявшие верхнюю часть пути из варяг в греки. За обилие этих городков по Волхову Русская земля и получила еще в прежние века варяжское название Гардар – Города. Некоторые из стюриманов, опьяненные довольно легким успехом в Ладоге, предлагали пойти на Новгород, но Эйрик ярл не поддержал их – он знал, что этот город ему не по зубам. И Ингольв Трудный Гость был с ним согласен. Как ни сильно хотелось ему отомстить городу, прогнавшему его, потому что «нет войны», благоразумие было сильнее.

Два больших корабля, чьи предводители и без того были довольны, выделили долю добычи Эйрику ярлу и простились с ним. Погрузив своих невольников, серебро и меха, они ушли назад в Варяжское море.

Жители всей округи в ужасе бросали свои дома и бежали в леса вместе со скотиной и теми пожитками, какие можно было унести. В набеге Эйрика многие видели кару древних богов, оскорбленных князем Владимиром. А Эйрик ярл, не скупясь, приносил жертвы Одину, Тору и Фрейру, прося их не лишить его удачи и в будущем.

Под вечер в девичью, где Загляда сидела возле Тормода, зашел Лейв.

– Если бы кто мне сказал, что я буду проводить столько времени среди прялок, я никогда бы ему не поверил! – сказал он, улыбаясь.

Загляда невольно улыбнулась ему в ответ – Лейв сын Бьерна, так часто навещал их здесь, что она не могла к нему не привыкнуть. Лейв остановился возле скамьи, где сидела Загляда, и ей ничего не оставалось кроме как подвинуться.

– Пусть твой отец занимает почетное место напротив! – Лейв весело подмигнул ей на лежащего Тормода. – А я не так горд, я сяду рядом с хозяйкой!

– Хозяйка – там! – Загляда кивнула на дверь хозяйской спальни. – Она не выходит. Не хочет видеть его.

Загляда посмотрела на дверь в гридницу. Она не хотела называть по имени Эйрика ярла, как будто он был злобной нечистью, которую имя может ненароком вызвать.

– А она правда так хороша, как говорят? – спросил Лейв.

– Правда! – подтвердил Тормод. – И даже лучше. Смотря по тому, как подвешен язык у рассказчика. Кто тебе рассказывал?

– Гуннар Лось. Он был здесь в Альдейгье раньше и часто видел ее.

– Никакой он не Лось! – мстительно сказала Загляда. – Он убегал, из Ладо… из Альдейгьи в лодке под мешками, как украденный раб. Теперь его надо звать Гуннар Мешок!

– А, значит, всех его подвигов я еще не знаю!– Лейв усмехнулся и присвистнул. – Вальбранд Попутный Ветер рассказывал, что в Хольмгарде у них на дворе Гуннар прятался под сеном, и теперь Вальбранд зовет его Сенным Гуннаром. Да, Вальбранд тоже говорит, что жена Оддлейва – красавица. Хотелось бы мне на нее посмотреть. И не мне одному.

– Она не выйдет. Она о вас много наслышана, – сказал Тормод. – А Оддлейв ярл неглупый человек – лучше ему сказать, что жена его больна или ряба, и крива на один глаз, и хрома на обе ноги, чем вовсе ее лишиться из-за ее красоты.

– Почему лишиться? – насторожилась Загляда. – Он боится Эйрика? Но ведь Эйрик – его гость!

– Эйрик ярл – благородный человек! – вступился Лейв за своего предводителя. – Вы слышали о битве с йомсвикингами? Эйрик подарил жизнь всем пленным. Даже Сигурду сыну Буи Толстого, а ведь он уже после битвы искалечил одного из наших людей. Правда, – Лейв опять усмехнулся, – это было забавно. Сигурду хотели отрубить голову, а он попросил при этом не испачкать ему волосы кровью. Волосы у него были похуже, чем у Вальбранда, он не заправлял их за пояс, но подлиннее, чем у меня. Один человек взялся держать ему волосы, а Сигурд вдруг дернулся назад, и удар пришелся не по его шее, а по рукам того человека. А Эйрик предложил ему жизнь.

– Из дурного зерна не может вырасти ничего хорошего! – не сдавался Тормод. – Не знаю, как сам Эйрик, а его отец, Хакон ярл, отбирал чужих жен. Я слышал от верных людей. Вот послушайте, что я вам расскажу. Несколько лет назад Хакон ярл был на пиру в Медельхусе, что в Гаулардале. А неподалеку, в Бюнесе, жил один богатый бонд, и звали его Орм Люргья. А его жену звали Гудрун, и она была так хороша, что ее называли Солнцем Лундара. И Хакон ярл послал своих людей, чтобы они привезли к нему Гудрун. А у него и так было много женщин. Незадолго перед этим Хакон ярл отнял жену у одного человека, которого звали Брюньольв… Но Орм отказался отдать свою жену ярлу, и вся округа была в возмущении. Бонды Собрали рать, так что ярлу пришлось со своими людьми бежать и скрываться. В конце концов ярлу пришлось спрятаться в яме в свином хлеву, а тем временем убили его сына Эрленда и бонды провозгласили конунгом Олава сына Трюггви. А Хакона ярла в той же яме зарезал его же собственный раб. Так он потерял и власть, и жизнь – а все началось с чужих жен!