– Боже мой… – сказала она.

Жаклин все еще была в постели, обернув простыню вокруг груди и придерживая ее руками, как полотенце в парилке; судя по лицу, новость ее потрясла.

Шанс сел рядом. Он до сих пор был лишь в футболке и боксерках, в одном носке, потому что второй пока не нашел. Она положила ладонь на его ногу:

– Я могу чем-то помочь?

– Которая именно ты? – спросил он.

– Не надо так, – попросила она. Свет вернулся в ее глаза, и она прижалась головой к его груди. – Я очень сочувствую… – начала она, но голос ей изменил, напомнив Шансу, как Жаклин впервые пересекла залив, чтобы с ним повидаться, и их разговор в маленьком кафе рядом с его офисом, свет угасающего дня в низких окнах, игру эмоций на ее лице, когда он рассказывал о своих пациентах.

Нежная душа, подумалось ему тогда, и он вообразил на миг, что она наконец-то вернулась к нему, что внезапное предвидение грядущей трагедии заставило ее выйти вперед. Но Шанс передумал, стоило ему только еще раз посмотреть ей в лицо. В иную, прошлую эпоху ее сожгли бы как ведьму. В будущем, возможно, обнаружили бы какую-то неправильность во внутренней схеме, какой-то химический дисбаланс, и знали бы, что с этим делать. А здесь и сейчас ей просто придется существовать, как и всем остальным, держаться и не сдаваться, искать дорогу на ощупь, в потемках. Казалось, целая жизнь отделяет его от безрассудного побуждения всего лишь минутной давности. Он снова вернулся на планету Земля.

– Знаешь, он же угрожал Николь, – сказал Шанс. – Вечером, в том тайском ресторанчике в Беркли.

Она кивнула, избегая его взгляда.

– Тебе пора. Обо мне не тревожься. Я вызову такси.

– «Хищники по природе» – вот что он сказал.

– Да, уж он-то точно должен знать.

– У нее есть бойфренд. Я никогда его не видел, только слышал о нем. Похоже, он из плохишей. Может, дело в нем.

– Ну, раз ты так думаешь…

– Я не знаю, – сказал Шанс, – не знаю что и думать. Если ты знаешь, то сейчас самое время об этом сказать.

Она молчала, поэтому он поднялся и снова стал одеваться, обнаружив, что застегнуть пуговицы рубашки не так-то просто. Кажется, у него выявился умеренный тремор правой руки.

Она поднялась с постели помочь, но запуталась в простыне.

– Послушай меня. Когда приедешь в больницу… ты должен остаться с дочкой. И быть с ней. Когда ей станет лучше, возможно, правильнее всего будет забрать ее и уехать куда-нибудь.

Шанс схватил ее за запястье и посмотрел на нее:

– Что ты такое говоришь?

– Я говорю, что ты должен быть там.

– Господи Иисусе, – сказал он, – все это просто невозможно.

– Я говорила тебе, не надо его недооценивать.

– Так ты хочешь сказать, что это его рук дело? Или он добрался до бойфренда моей дочери и заплатил ему?

– Давай я тебе кое-что о нем расскажу, – сказала Жаклин. – Массажный салон? Принадлежит Реймонду, куплен на откаты от торговли наркотиками. Он освоил рэкет за годы, пока сажал их за решетку, еще когда служил в полиции нравов. А теперь использует полицейские связи для борьбы с конкурентами. У него в партнерах какие-то румынские мафиози. Они везут девушек из Восточной Европы, сажают их на наркотики и заставляют заниматься проституцией, и это еще при хорошем раскладе. У них там есть парни, по большей части румыны, но необязательно, такие молоденькие красавчики, их дело – подцепить девушку, и у них здорово выходит. В основном не тут, а в Европе, но у него и здесь такие есть. Это дерьмовый бизнес. А он – дерьмовый парень с дерьмовыми друзьями, и я пытаюсь донести до тебя, что от него можно ждать чего угодно.

– Ты можешь как-то разузнать, причастен он к делу моей дочери или нет?

– Я что, по-твоему, должна спросить его об этом?

– Но ведь очевидно, что ты как-то связана с этим салоном.

– Я не связана ни с чем – только с тобой. Об этом тебе следовало бы спросить ее.

– Мать твою, да прекрати уже!

– Я бы рада, – сказала она. – На самом деле.

– О ком из них мы сейчас говорим? О Джекки Блэк?

– Послушай, – сказала она, – есть там личности, которые проглотят ее и не подавятся.

– Боже, как я от всего этого устал, – сказал он наконец. – А ты не устала?

– Такова жизнь.

– Что ты там делала, Жаклин? Почему была с этим парнем?

– Я же говорю…

– Ладно, что она там делала?

– Скажем так, нам иной раз нравится спереть что-нибудь у клиента.

– Вам обеим?

– Она – воплощенное дурное влияние. Что я могу тебе сказать? Он от такого просто на стену лезет.

– А как насчет Жаклин? Она тоже в этом участвует?

– А-а… эта дамочка, твоя единственная и неповторимая подруга.

Шанс почувствовал желание залепить ей пощечину, но сдержался. В ее жизни и без того достаточно побоев.

– Жаклин может вести бухгалтерию. Это хорошо у нее получается.

– И время от времени получать по лицу.

– О, по лицу мы все получаем.

– А как насчет парня, от которого мы убежали?

– Это один из румын, которые привозят девушек. Раньше их было двое, но мне кажется, ты должен кое-что об этом знать. Иначе зачем бы ты тут оказался?

Он уклонился от ее выпада, противопоставив ему свой – раз уж теперь они снова были в реальном мире во всей его неприглядности.

– А как насчет Гейленда Паркса? – спросил Шанс, и вопрос этот, судя по всему, был для нее как гром среди ясного неба. – Кем он был – целью для разводки, клиентом или ты просто его обчистила?

Она отшатнулась, словно ее ударило током.

– Ого… ну ты даешь! Туше.

Она снова завернулась в упавшую простыню и отступила к кровати, где уселась, подтянув ноги к груди и опустив лоб на колени, – и была очень хороша в этой несколько наигранной драматичной позе.

Шанс стоял и смотрел на нее.

– Вот что ты имел в виду… сделаешь признание, отсидишь свое… и дело в шляпе…

Он ничего не сказал.

– Чтоб тебя, мужик, как ты узнал?

– Добрался до его компьютера. Просмотрел пару рапортов.

Она довольно долго не сводила с него глаз:

– Знаешь что? Тебе вообще не следовало говорить это мне. А он в курсе?

– Не знаю. Вряд ли. Я не знаю, что он знает, а чего – нет.

– И ты вот так запросто спрашиваешь у меня, не стоит ли он за тем, что произошло… серьезно. – Ее голос затих. Шанс ждал. – Ну, – сказала она наконец. – Ты в жопе, вот что я думаю. – Она принялась раскачиваться туда-сюда на манер помешанной бродяжки. – Мы оба вроде как в жопе, но я ему, по крайней мере, нравлюсь.