— Твои шакалы, пожаловали? — холодно спрашивает Эрик.

Тагир лишь молчаливо пожимает плечами.

— Нам пока лучше оставить его в живых, — с отвращением произносит Эрик. — На всякий случай.

Это последнее, что я помню. Потом кажется был какой-то взрыв, небольшой, но волной меня сбило с ног, и я потеряла сознание. Чему благодарна, потому что придя в себя увидела настолько страшную картину, что это почти невозможно вынести. Мой отец, изрешеченный пулями. В крови, на лице застывшее выражение удивления. Он явно не ждал такого финала…

Рядом на колени опускается Тагир, появившийся из ниоткуда. Его лицо измазано чем-то черным, вперемешку с кровью.

— Как ты, детка? — спрашивает тихо, поднимая меня как ребенка, на руки.

— Нормально, — я едва могу говорить.

— Не смотри туда. Закрой глаза. Пожалуйста. Ради нашего малыша, — увещевает меня Валиев. Делаю, что велит. Безраздельно доверяю ему.



Догадываюсь, что в этом доме случилась кровавая бойня. Вокруг стоит ужасный запах гари, чего-то паленого. Как хорошо, что я была без сознания. Возможно, это спасло мне жизнь.

— Я хочу, чтобы этот дом сгорел, — произношу слабым голосом.

— Нужно вынести тело твоего отца…

— Мой отец уже похоронен.

Сама удивлена тем, что сказала. Я не чувствую боли. Мой отец был чудовищем, и я приняла эту истину давно. Но даже чудовище можно оплакивать… Вот только сил на это не осталось. Возможно, это шок. Может быть я даже пожалею об этом в будущем.

— Хорошо. Ты можешь открыть глаза, — голос Тагира звучит абсолютно спокойно, только пальцы, лежащие на моей талии слегка вздрагивают, а затем он прижимает меня к себе чуть сильнее.

Чувствую, что мы покинули полуразрушенный дом, воздух все еще тяжелый, дымный, но свежее. Мы на улице. Тагир подходит к огромному джипу, вокруг несколько мужчин, но совсем немного. Оглядываюсь по сторонам. Думаю, чтобы справиться с людьми Эрика нужно было куда больше народу…

Тагир осторожно сажает меня в салон, сзади.

— Ляг, милая. Тебе сейчас лучше не двигаться.

— Я ранена? — спрашиваю с удивлением. Чувствую себя немного оглушенной, но боли нет.

— Нет, все хорошо. Но я все равно волнуюсь. Ты беременна, поэтому я переживаю, — объясняет Валиев.

От этих слов в груди теплеет. Да. Нам еще предстоит поговорить об этом. Я надеюсь на этот разговор. Это жизненно важно. Все эти ужасные люди, события, они отняли у меня возможность самой сказать о ребенке любимому мужчине. Увидеть его реакцию. Хотя, судя по заботе, которую проявляет Тагир… он хочет этого ребенка. Что может быть важнее? Во мне все сильнее разрастается робкая надежда на это.

Тагир достает спереди плед, накрывает меня, затем садится на место водителя.

— Все? Мы уезжаем?

До сих пор не могу поверить, что все правда закончилось.

— Мы едем в больницу. Тебя нужно осмотреть, — заявляет Тагир твердо.

— Твой брат! — вспоминаю неожиданно. — Как же Далхан? Он жив, я надеюсь? Надо допросить Эрика!

Меня снова начинает колотить. Разве можно говорить, что все кончено? Как может Тагир возиться со мной, когда неизвестно, что со старшим братом.

— Эрик смог уйти от моих людей, но это ненадолго, — спокойно отвечает Тагир. — Далхан жив, мои люди напали на дом этого кривого урода, освободили брата. Так что Далхан сам закончит эту войну. Эрик ничего не сделал тебе? Ты сказала мне правду? — добавляет напряженным голосом.

— Правду, — киваю, облизывая пересохшие губы. — Скажи, с Нурпат все хорошо? Эти сволочи ударили ее… Девочка пыталась мне помочь. Наверное, Далхан ненавидит меня за то, что пришлось пережить его дочери…

— С Нурпат все отлично. Она очень ждет твоего возвращения. Как и Настя.

Моя сладкая крошка… За нее я не так сильно волновалась, знала, что с Варварой девочке хорошо, и верила, что Тагир никогда ее не бросит, что бы со мной ни случилось. Но сейчас, когда все позади… меня раздирает желание обнять дочку, вдохнуть ее нежный запах.

— Я очень хочу домой. Очень.

Я назвала место, куда меня привезли против воли, домом. И правда, сейчас это самое близкое и родное место. Но там есть Тамила… Нет, сейчас я не могу говорить о ней. Даже мысль об этой женщине причиняет мне боль. Потому что не понимаю, как можно быть настолько жестокой.

— Ты хочешь что-нибудь, детка? Пить? Поесть? Есть сэндвич и немного шоколада.

— Я очень хочу пить.

Тагир протягивает мне небольшую бутылку воды, и я выпиваю ее практически залпом. Есть мне не хочется.

— Меня там кормили, — говорю, чтобы успокоить Тагира. — Аппетита не было, но я себя заставляла что-то есть, ради ребенка.

— Ты умница, Вилена.

Как же приятно слышать от него похвалу. Машина трогается с места, меня начинает укачивать, словно в колыбели. Невероятно приятное чувство, тревожные мысли отступают. Нет, мне еще о многом надо поговорить с Тагиром, вопросов миллион. И волнения еще не все позади. Но не сейчас. Я слишком устала… Только порванное вечернее платье неимоверно раздражает. Оно пропиталось копотью. Мне ужасно хочется его снять. Кое как вылезаю из него, сохраняя лежачее положение, извиваясь как змея.

— Что такое детка? — сразу напрягается Тагир.

— Я раздеваюсь, — отвечаю, хихикнув над собственным ответом. — Прости, не знаю, как пойду в больницу, но я больше не могу в этом платье.

— Разберемся. Делай как тебе лучше, милая.

— Кстати, Эрик был любовником моего брата, — добавляю после паузы. — Он тоже сильно пострадал от моего отца…

— Я отдал этого урода брату. Почти не сожалею об этом.

Но я вижу, как сильно руки Тагира сжимают руль. Невольно вздрагиваю. Судьбе Эрика точно не позавидуешь. Братья Валиевы не прощают покушений на семью. И ради чего? Всего лишь какие-то документы. О которых теперь никто никогда не узнает. Отце мастер по тайникам. Я вдруг вспоминаю о Марго. Она принадлежит к врагам, потому что родня Эрику…

— Тагир, мы можем все-таки отложить поездку в больницу? — спрашиваю взволнованно. — Ненадолго. Поедем в особняк Эрика, пожалуйста. Там есть девушка… Она такая же заложница, как и я. Она помогала мне. Я за нее переживаю.

— Поговорим об этом потом. Сначала клиника.

Мне не хочется спорить, настаивать. Тагир волнуется о малыше, разве может быть что-то более важное? Я обязательно помогу Марго, сразу как меня осмотрят.

* * *

Проходит около получаса с момента, как мы выехали, может даже меньше. Я даже умудрилась под конец задремать, убаюканная ровным спокойным голосом любимого, по которому отчаянно соскучилась. Тагир переговаривался через наушники со своими людьми.