Впрочем, Прозоров, любимец генерала, под чьим началом тот отслужил уже двадцать лет, пользовался известными привилегиями во внеочередных визитах в начальственный кабинет и в нелимитированном пребывании наедине с шефом.

— С армейскими нашими жуликами мы разберемся, — говорил генерал. — И каждому воздается — это, Ваня, вопрос времени и добросовестного следствия, благо, его нам вернули демократические, х–ха, власти! А вот что делать с Егоровым этим?.. Серьезный перчик! Он только судно назвал, и все?..

— Если бы я мог его додавить, то…

— Понимаю… — Генерал скривился досадливо. — Вот… времена! С какой‑то шпаной, как с папой римским, канителишься в реверансах… А может, попробовать пожестче, а?

Прозоров, невесело улыбнувшись, посмотрел на часы.

— Во–первых, не наша компетенция… Во–вторых, пять минут–назад, если верить расписанию, взлетел самолет, уносящий его на Канарские острова. К законному иностранному дому и законной жене.

— В нашем мире расстояния не спасают, — проронил генерал.

— Но все‑таки затрудняют общение, — заметил полковник.

— Это… да. — Генерал подавил вздох. — Итак. Заказчик взрывчатки неизвестен, адресат — тоже, назначение — и подавно. Где сейчас судно, выяснил?

— Болтается у норвежских берегов.

— Почему болтается?

— Сильный шторм. Утихомирится стихия, двинутся исследовать "Комсомолец".

— Не нравится мне этот интерес к нашим подводным лодочкам, — произнес Ладыгин задумчиво. — Как бы чего не вышло…

— А что может выйти? — спросил Прозоров. — Ничего… Я уже говорил со спецами. Да, на дне лежат готовые арсеналы для террористов. Поднять их на поверхность стоит не так уж и дорого, если задасться такой целью. Но для этого необходимо иметь спецоборудование. Минимум — маневренный батискаф с универсальными манипуляторами и специальными резаками. Максимум — подводных роботов, управляемых с борта. Ничего подобного на "Скрябине" нет. Батискаф, правда, имеется, но такой… прогулочного типа…

— Кстати, — задумчиво перебил Ладыгин, — одна из боеголовок на "Комсомольце" лежит прямо под дырой в корпусе диаметром полтора метра. Имей необходимые приспособления, можно достать ее за несколько часов.

— А… почему, собственно, на государственном уровне…

— А потому, — перебил генерал недосказанный вопрос подчиненного. Потому что нет свободных денег, потому что существует риск нарушить целостность боеприпасов и заразить море, потому что, в конце концов, всем наплевать! Лодки лежат далеко и глубоко, они вроде бы и существуют, но — где‑то… И еще: зачем вытаскивать на сушу дерьмо — чтобы, поносившись с ним и не зная, куда приткнуть, вновь утопить его в океане?

— А заводы по утилизации? — спросил Прозоров.

— От Норвежского моря до челябинского химкомбината "Маяк$1 — путь золотом выстлан, — сказал Ладыгин. — К тому же со спецэшелонами — беда! В Северодвинске — три десятка списанных атомоходов и их частей, полнейший запар… На Дальнем Востоке приличные хранилища, но опять‑таки — дорога… И между прочим, хранилища не резиновые, а сейсмология там — ого–го! Если тряхнет как следует, читайте, граждане всего мира, Апокалипсис и примеряйте его ужасы на себя.

— Ну а норвежцы?

— Норвежцы — тоже люди, — сказал генерал. — И потому волнуют их в первую очередь приоритеты сегодняшнего дня, а не завтрашнего. Там, где лежит "Комсомолец", ими добывается восемьдесят процентов экспортной рыбы. А мировой рынок диктует жесткие условия. Поэтому даже их пресса помалкивает, тема запретная… В общем, на суд потомков явка необязательна, принцип известный. Ну и нам в этом кабинете ничего не решить. Поэтому так: тема грустная, однако лодки — лодками, а взрывчатка — взрывчаткой.

— Мое мнение такое, — сказал Прозоров. — Исследование лодок — ширма. И заботит меня то, что судно крутится недалеко от Ирландии. Может, товар предназначен туда? Ирландских п судин в Норвежском море–тьма…

— Перегруз? — спросил Ладыгин напряженно.

— Или выгрузка в ирландском порту… — произнес Прозоров. — Думаю, имеет смысл связаться с их властями. Причем немедля.

Ладыгин меленько хохотнул:

— Сначала, Ваня, давай свяжемся с властями здешними. — Указал в потолок. — И если получится связаться с ними немедля, как ты говоришь, считай, повезло. А уж насчет всяких там ирландских сфер… Ну, чего я тебе объясняю, ты не вчера в Контору пришел. Ладно! — рубанул сухеньким ребром ладони по столешнице. — Что по экипажу?

— Весь отдел на Лубянке глаз не смыкает, — сказал Прозоров. — Но с выводами пока… А! — Хлопнул себя по лбу. — Старшим помощником там — отставник КГБ. Из управления "Т". Некто Сенчук. В бытность свою, кстати, плавал именно на "Скрябине".

— Ну вот уже интересная деталь, — заметил Ладыгин. — Что это пенсионера в море потянуло? А в министерстве что говорят? Там же чекисты в кадрах еще не перевелись, смотрят в оба…

— В оба‑то в оба, но, похоже, через розовые очки, — сказал Прозоров недовольным голосом. — Практически вся команда — иностранцы. Но данный факт никого не волнует. Денежки уплачены сполна, судно застраховано…

— Ну это, положим… — неопределенно откликнулся Ладыгин, почесав затылок, — в порядке текущего момента… Свобода… Не на атомную же подводную лодку их набирали… В общем, ситуацию я уяснил. С руководством ФСБ свяжусь немедленно, затем, благо, что вызван, пойду в известный тебе кабинет, оборудованный всеми удобствами, попытаюсь доложить… Ну и послушаю мнение, если доведется… А ты продолжай копаться в личном составе… Судна, имею в виду. Вдруг какие‑то концы? Егорова, конечно бы, выдернуть, попрессовать…

— Процесс затяжной, — мрачно отозвался Прозоров. — И неясный в своем результате.

— М–да. Ничего… обойдемся. Пусть загорает, поганец. Наверняка не в запланированный отпуск подался, а после встречи с тобой решил псребдеть, уверен… Единственное, чего боюсь, — правильно ли он обозначил судно? Да и вообще: такой соврет — недорого возьмет. Может, взрывчатка уже в сторону Чечни едет?..

— Не исключаю, — в угрюмом согласии наклонил подполковник лобастую, с залысинами голову.

Когда время приблизилось к полуночи, они встретились в кабинете генерала вновь.

— Ну, что начальство? — спросил Прозоров, потирая воспаленные от усталости глаза. — Прониклось?

— Судно относится в настоящий момент к Гринпису, — ответил Ладыгин, и в интонации его Иван Васильевич уловил нотки, присущие директору службы. — Если мы ударим в набат и произойдет утечка информации, кто именно в него ударил, то мировая общественность обвинит всякого рода спецслужбы в утаивании экологической информации и препятствовании работам законной научной экспедиции…

- Aгa, — сказал Прозоров равнодушно.

— Вот и "ага". Теперь насчет связи с ирландцами… Тут, кстати, я согласен с руководством… Представляешь, к чему этакая доверительность может привести? К выводу: русские преступники содействуют ирландским террористам! Это — лозунг начальный. А дальше — пошли расцветать пышным цветом всякие домыслы… Я тебе вот что скажу, Ваня: у нас один нелегал в Канаду внедрялся, когда там всех наших убогих принимали… Так всех приняли, а ему отказали. Прогорел! На одном простом вопросе в анкете: имели ли вы отношение к структурам, содействующим власти? От членства в КПСС он отказался, от комсомола — тоже, а вот насчет народных дружинников — дал маху, подтвердил: да, мол, поддерживал общественный порядок, поскольку вообще к порядку склонность Имею, что и вам на Западе в людях очень даже нравится! И что в итоге? А в итоге они анкетку отложили, и в качестве беженца–эмигранта он не прошел. Потому что, по их мнению, дружинник связан с милицией, милиция — с КГБ, а значит, к нам, бедным богатым канадцам, пытаются заслать шпиона!