она подняла взгляд на Драко, сморщив нос, — «Тутти-Фрутти». Апельсин, бергамот, лайм, мандарин, грейпфрут и ваниль.

Драко взял ее запястье.

— Совершенно дурацкое название, — пробормотал он, пока делал вдох. И дурацким оказалось то, что он заговорил, потому что в этот раз его губы задели ее кожу, настолько невесомо, что, возможно, ему показалось. Однако из-за резкого шумного вдоха и едва заметного движения с ее стороны, он понял, что нет.

Малфой мгновенно отстранился.

— Первое, — сказал он, отчасти потому, что отдал предпочтение более изысканным нотам, но в основном потому, что если бы она носила второй, тот постоянно напоминал бы ему об этом моменте и о том, как безнадежно он был возбужден. — Я подожду снаружи, пока ты рассчитываешься, — поставил в известность он, надеясь, что не повел себя как урод.

Махнув рукой старику, который одарил его весьма многозначительным взглядом, Драко направился к выходу и толкнул дверь. Вылетев на улицу, он прошел вдоль стены и прислонился к ней, откинул голову на грубый камень и позволил солнцу ослепить себя. Малфой закрыл глаза и сконцентрировался на дыхании. Он знал, что сегодняшний день будет сложным по многим причинам, но просто не подготовил себя к тому, насколько приятным тот окажется по другим, и насколько сильно те другие усложнят все еще больше. Драко сжал кулак и обессиленно ударил им по стене. Вот почему он практиковался в сохранении дистанции. Потому что, когда он был с ней, он терял весь самоконтроль.

— Сейчас ты похож на ангела больше, чем когда-либо. С этим ярким светом в волосах.

Его веки распахнулись, и он заметил, что Гермиона стоит напротив и дарит ему нежную улыбку. Мысли о том, чтобы поцеловать ее, вновь затопили его разум, хотя это, вероятно, было бы неуважительно по отношению к монахам.

Да, именно о монахах он переживал прямо сейчас.

Внезапно Грейнджер повернулась и тоже прислонилась к стене, отклоняя голову и закрывая глаза. Это напомнило о прошлой ночи в клубе, когда ему пришлось физически сдержать себя, чтобы не потянуться к ней.

— Ох, это приятно, — произнесла Гермиона. — Я чувствую тепло камня, — ее губы приоткрылись, и она снова улыбнулась.

— Да, — Драко снова закрыл глаза, чтобы только не смотреть на нее. — Не хочешь пойти пообедать?

— О-о-о, да! В том небольшом городке, мимо которого мы проезжали?

— Да, Сан Бенедетто, — он продолжал держать глаза закрытыми. — Там есть неплохой ресторан. Или мы можем взять панини и посидеть на скамейке, если она свободна.

— Скамейке?

— Да, с видом на долину. Хорошим видом.

Драко услышал, как она отталкивается от стены и снова поворачивается к нему.

— Мне нравится, как это звучит.

Он сделал глубокий вдох и открыл глаза.

— Тогда пойдем.

***

Гермиона скрестила ноги и начала открывать свой сэндвич.

— Думаю, «хороший вид» можно счесть за преуменьшение, — сказала она, посмотрев на сидящего рядом Драко.

Он опустил голову и кивнул, жуя и проглатывая откусанный кусочек своего панини.

— Пожалуй, — он сделал глоток минеральной воды из бутылки, которую они купили, и быстро улыбнулся Гермионе.

Она заставила себя перевести взгляд с него снова на пейзаж. Вдалеке слоились вершины, переходя от глубокого-зеленого к темно-фиолетовому. Всю долину постепенно накрывала легкая дымка тумана, пока простирающееся над ней небо становилось темно-синим. Огромное лиственное дерево над головой мягко шелестело от дуновений теплого ветра.

— Так. Ахуительно. Красиво, — произнесла Гермиона, покачав головой, и, откусив сэндвич, услышала, как Драко вздохнул. — Тоже будешь скучать по этому? — спросила она, не отрывая взгляда от прекрасного вида.

Он не отвечал так долго, что ей пришлось повернуться, чтобы посмотреть на него. Малфой тоже рассматривал долину. Гермиона увидела, как его грудь поднялась и опустилась.

— Да, — сказал он, и в одном этом слоге крылось многое. «Хотя, в первую очередь, сожаление и печаль» — как подумала Гермиона.

— Ты знаешь, куда пойдешь? — спросила она. — Дальше? После? — теперь настала ее очередь для сожаления и печали.

Он покачал головой.

— Нет. Впрочем, я не знаю, почему бы им просто не оставить меня здесь. Пусть все и будет иначе без… — его голос сорвался.

Малфой повернулся и посмотрел на Гермиону, ясные серые глаза встретились с ее, и она почувствовала, как перехватило дыхание внутри, но он быстро отвел взгляд.

— Может быть, в конспиративный дом? Во Франции? Я не знаю, — он пожал плечами и взял свой панини. — А ты вернешься в Хогвартс, что будет очень странно, — тень улыбки исказила черты его лица, но взгляд стал немного игривым. — Заявишься со всеми своими новыми друзьями-слизеринцами и под руку с лучшей подругой Лавандой Браун. Что же скажут люди?

Гермиона скатала салфетку в шарик и бросила в Драко, но он поймал снаряд и вздернул брови, взглянув на нее.

— По крайней мере, там не будет тебя, — парировала Грейнджер, но в тот же момент ощутила боль, пронзившую сердце.

Его правда там не будет. Она его не увидит.

— Верно. Чего-то тебе все же удастся избежать, — произнес он все еще легко, дразняще, а потом отклонился на спинку скамейки и потянул мышцы. — Представь, если бы мы сидели и общались вот так в Большом Зале.

— Определенно сгорели бы дотла, — кивнула Гермиона, пытаясь замаскировать свой внутренний хаос, скорчив рожицу.

Драко усмехнулся.

— Мы или остальные студенты?

— Ох, они. Мы справимся. Мы доказали это этим летом.

— Да, учитывая то, что я оскорблял тебя на протяжении шести лет, что твои друзья убежденно и неизменно ненавидят меня и что, я уверен, в тот раз ты действительно ударила меня по лицу, думаю, большинство шокирует наша дружба, — Малфой развернулся к ней всем телом, скрестив руки на груди и улыбаясь ей так, что Гермионе пришлось физически сдержаться, чтобы не забраться и не наброситься на него.

Они сидели так пару мгновений, пока коварство не исчезло в его чертах, уступая место чему-то более опасному.

Гермиона сглотнула.

— Так ты еще читаешь «Бесконечную шутку»? — ее голос прозвучал немного скованно, и она осознала, что сжала половину своего сэндвича так, что тот стал плоским. Она разжала хватку и продолжила. — Мне пришлось сделать таблицу, чтобы запомнить всех персонажей.

Драко коротко усмехнулся.

— Нет, я перестал, когда мы, хм, — он посмотрел прямо, — когда ты, м-м, не составила мне компанию.

Румянец покрыл его щеки очаровательным образом, и Гермиона рассердилась на себя за то, что сочла это очаровательным. Он был тем, кто перестал, черт возьми, приходить.

— Да, что ж. Становится все интереснее, — сказала она, вытащила бумажную упаковку из-под сэндвича и начала складывать ее в маленькие агрессивные квадраты. — Тебе стоит продолжить.

— Стоит, — одно слово хранило в