Андрей молча кивнул. Как зовут хозяина, он поинтересоваться не удосужился и сейчас лихорадочно искал выход из этого положения. Но, похоже, ему сегодня перло…

— Отлично! — хозяин повернулся к профессору и представился: — Я — Быстрый Тарл, уважаемый, меня здесь каждая собака знает… Что будете заказывать?

— Давай твое фирменное, Тарл, — тут же вклинился Андрей, обрадованный тем, как разрешилась очередная проблема. Тем более, что это был лучший выход из следующий коллизии, заключающейся в том, что Андрей не знал ни единого блюда из привычного меню этого бара. Что, для если уж не завсегдатая, то хотя бы просто для человека, долго живущего в этом поселении, выглядело не слишком объяснимым. Фирменное же блюдо хорошо тем, что его, во-первых, имеет практически каждая забегаловка, и, во-вторых, оно вполне подходит моменту — неожиданной и радостной для обеих сторон встрече. Ну и, обозвать его, опять же, можно не по не известному Андрею названию, а вот так, общепринято…

— Ага, я быстро… — кивнул хозяин и исчез.

— Тебя тут многие знают, — заметил профессор, усаживаясь за столик.

— Здесь — да, — согласно кивнул Андрей, испытывая огромное облегчение от того, как все сложилось. — А так я вообще-то не особенно подолгу торчал в поселении. Я уже говорил, что много тренировался.

— И как твои успехи?

— Да, поначалу были не очень, — признался Андрей. — К тому моменту, как я сюда добрался, я сильно сдал в возможностях оперирования хасса. Даже элементарный «острый взгляд» у меня получалось держать едва ли не в два раза меньше, чем к окончанию моего пребывания в клинике… — то, что он рассказывал профессору, было, во-многом, правдой. После ухода из Эсслельбурга он действительно сильно убавил в возможностях оперирования хасса и очень испугался этого. Андрей даже решил, что у него снова началась деградация каналов. Вот только пик этого падения возможностей пришелся на середину четвертого, после его ухода из Эсслельбурга, сауса, а к тому моменту, когда он добрался до Шеклмона, землянин уже практически восстановил уровень.

— Хм, теперь мне понятно, почему ты так надолго застрял в этом глухом поселении, — задумчиво кивнул Бандоделли. — Ты просто испугался.

— Ну… где-то так, — виновато кивнул Андрей.

И в этот момент у столика появился хозяин с подносом, принявшись споро расставлять на столе еду, столовые приборы и напитки. Да уж, действительно Быстрый…

— Мальчик мой, — проникновенно начал Бандоделли, когда хозяин закончил метать на стол и удалился. — Я чувствую свою вину перед тобой. Я совершенно выпустил это из виду… То, что ты испытал — совершенно естественное явление. Пока мы занимаемся интенсивными тренировками — наш уровень быстро растет и выходит на свой пик. Но когда эти тренировки прекращаются или хотя бы становятся менее интенсивными — у любого, кем бы он ни был, тут же происходит некоторое падение уровня. Обычно, после прекращения тренировок, в течение первого блоя происходит падение где-то на двадцать процентов от пика. Но у тебя оно, похоже, было более значительным. Однако это может объясняться тем, как стремительно ты до этого взлетел к своему пику. Ну, сам подумай — всего за три блоя ты прошел путь, на который другие затрачивают пару-тройку урмов. Это… это просто уникальный случай. Так что — не волнуйся, все, что происходит с тобой, находится в пределах известного науке и не грозит тебе никакими серьезными проблемами… А насколько ты восстановился к настоящему моменту?

— Да почти до прежнего уровня, профессор, — отозвался Андрей. И это было правдой, но не полной. Действительно, по объемам хасса и скорости создания форм он вышел почти на прежний уровень. Почти. Но вот по внешнему воздействию этих форм он себя заметно превзошел. Все дело было в самих формах. То, чему научила его Тишлин, то есть работа с многоуровневыми структурами хасса, оказалось настоящим золотым дном. Поработав с давно известными и очень широко практикуемыми бродниками формами с использованием приемов, которым научила его кларианка, Андрей, неожиданно для себя, сумел почти в полтора раза увеличить их эффективность, при этом добившись падения затрат хасса на создание формы где-то от пятой части до четверти в зависимости от конкретной формы. Причем получилось это почти случайно. Поскольку основной задачей в тот период для землянина было забраться как можно дальше от Эсслельбурга и профессора, большую часть времени он проводил в дороге, двигаясь от поселения к поселению. И существенную часть этого маршрута он прошел в составе караванов, то есть — в окружении людей, вследствие чего возможностей для тренировки в использовании наиболее сильных форм у него было не слишком много. Вот он и нашел себе занятие, вызывая в памяти уже изученные формы, запитывая их минимально возможным объемом хасса и исследуя их инструментами и по методикам, которые преподала ему Тишлин. А потом и попытавшись оптимизировать их. Сначала, во многом, просто, чтобы как-то убить время в пути… А когда первая же оптимизированная форма, которую он испытал парой ски после того, как закончил оптимизацию, просто выбравшись из очередного поселения на следующий ски после прихода туда с караваном, побродить по окрестностям и подзаработать, при удаче, сотню-другую кредов, выдала подобные результаты, Андрей занялся этим уже целенаправленно. И хотя из почти трех десятков изученных им форм он пока сумел оптимизировать только одиннадцать, но зато это были самые убойные или наиболее эффективные из них. То есть сейчас он был в бою гораздо опаснее, чем это было даже сразу после окончания тренировок.

— И насколько это «почти» отстает от того, что было?

Андрей пожал плечами:

— Так не знаю, чем измерить… но, по ощущениям, как раз на упомянутые вами двадцать процентов.

— Это просто отлично! — воодушевился Бандоделли. — Тогда, действительно, Стоклберг будет лучшим вариантом. При таком уровне на шестом горизонте для тебя будет не слишком опасно, а возможностей для тренировок и дальнейшего развития, наоборот, там хоть отбавляй. Я думаю, уже через урм ты вполне можешь окончательно закрепиться на четвертом уровне оперирования хасса, а то и преодолеть границу пятого.

Андрей понимающе кивнул. Несмотря на то что каналы его энергетического тела позволяли оперировать хасса на четвертом уровне, Бандоделли почти не обучал Андрея формам, используемым на этом уровне. Они были порогово сложнее тех, которыми оперировали на третьем. Возможно потому, что первыми тремя уровнями, благодаря узору, способен был оперировать практически любой желающий, вследствие чего формы первых трех уровней были довольно просты, грубоваты и, так сказать, незамысловаты. А вот формы четвертого уровня были уже другими. Так что из почти полутора десятков форм четвертого уровня Андрей знал всего две — «регенерацию» и «сигнальную сеть». Боевых форм этого уровня профессор не дал ему ни одной, ибо пока не считал землянина способным с достаточной надежностью контролировать объемы хасса, характерные для четвертого уровня, и тот был с ним согласен… Но и оператором третьего уровня, несмотря на то, что форм для него Андрей знал целых восемь штук, он считаться, по большому счету, так же пока не мог, поскольку еще не обладал ни требуемой скоростью их создания, ни требуемым качеством их исполнения. К моменту покидания им клиники профессора Бандоделли, каждая четвертая-пятая созданная им форма третьего уровня либо просто срывалась, либо получалась этакой скособоченной, срабатывая едва на десять-пятнадцать процентов от необходимой эффективности. Впрочем, подобные цифры были получены в условиях комплексной тренировки-экзамена, которую три его учителя провели в конце курса его обучения. То есть в условиях, когда все трое увлеченно лупили Андрея в тренировочном покое, как клинками, так и формами хасса. В идеальных условиях его эффективность формирования форм третьего уровня оперирования хасса составляла сто из ста. Но Андрей такой подход понимал и принимал. Ну где ты в Коме отыщешь идеальные условия?.. Так что пока он тянул только на второй уровень владения хасса, но с перспективой очень скоро, максимум через блой, наработать практику для закрепления на третьем. А уж тогда можно было подступать и к четвертому.