Она смотрела в окно, но ничего не видела. Ей было все равно, какой дорогой ехать, лишь бы поскорее увидеть маму...

– Ёпэрэсэтэ! – останавливая машину, выругался Женя.

К его «десятке» подходил гаишник в форме со светоотражателями.

– Куда едем? – проверив документы, спросил он.

– Да вот, с подругой загуляли, домой везу, а то мать волнуется...

– Мать, говоришь?..

Гаишник просунул в окно крючковатый нос, внимательно посмотрел на Веронику, но ничего не сказал. Вернул Жене документы и движением жезла показал, что путь свободен.

А путь был коротким. Не больше километра до какого-то поселка, и еще столько же по лесной, гладко асфальтированной дороге. Машина остановилась перед высокими воротами.

– Ты куда меня привез? – спросила Вероника, глядя на фигурную крышу с башенками, выглядывавшую из-за ограды и утопавшую в свете красных фонарей.

– Питон здесь живет, – ответил Женя и почему-то отвел в сторону глаза.

– Да здесь целый особняк. И лес вокруг...

– А Питон у нас покруче Лаймы будет.

– Лаймы? Ты меня к ней привез? – догадалась Вероника.

– Ну, ты и дура!

– Мне... Мне пописать надо... Я сейчас...

Она открыла ручку дверцы, но сильный удар в шею отключил ее сознание.

Очнулась Вероника на руках у какого-то лысого амбала. Он держал ее с такой легкостью, будто она была пластиковым манекеном. И еще прижимал к своей голой, остро пахнущей потом груди.

– Эй, пусти!

Парень разжал руки, и она больно бухнулась на паркетный пол. Какая-то комната, обитая красным бархатом, кровать с балдахином, на стене огромный портрет – женщина с задранными ногами, голый мужик с ней в глубоком контакте, а рядом служанка со светильником в руке. Именно тот случай, когда нужно держать свечку...

– Где я? – испуганно вскрикнула Вероника.

Но в ответ полуголый атлет лишь улыбнулся, с утробным каким-то мычанием, широко раскрывая рот.

– Где Женя?

Дверь открылась, и в комнату вошла яркая шатенка в черном лакированном комбинезоне, изящно облегающем ее роскошные формы. Прическа – короткое каре с заостренными передними локонами, густо накрашенные глаза, сочная помада цвета крови. Для полноты картины не хватало только вампирских клыков.

– Он все равно тебе не ответит, – неожиданно нежным и приятным на слух голосом сказала девушка.

Она улыбалась, но клыков не было. Зубы белые, ровные, как на подбор... Но что-то было в ней вампирское – может, энергетика?

– Арнольд у нас глухонемой. Но очень умный...

– Но ты же не глухая.

– Нет, и все прекрасно слышу. Твой Женя уехал.

– Как, уехал?

– Очень просто. Продал тебя и уехал.

– Продал?

– Да, он сказал, что ты очень любишь это...

Изящным движением шатенка повернула к ней свою ладонь, внутренней стороной, и Вероника увидела заправленный шприц. Она жадным взглядом уставилась на него.

– А-а!.. Нет, не люблю!..

– Но хочешь?

– Нет... То есть да...

– Чистый героин, «три девятки», без всякой примеси, – соблазнительно улыбнулась девушка.

– А можно?

– Будешь работать здесь, и тогда все можно...

– Где здесь?

– В нашем салоне... Знаешь, кто это такая? – Кивком шатенка указала на картину.

– А надо знать? – чуть не плача от дурного предчувствия, спросила Вероника.

– Если тебе не чуждо такое понятие, как корпоративная солидарность... Ты должна знать, где работаешь. И в честь кого назвала твоя фирма... Это Мессалина, жена римского императора Клавдия. Знаменитая нимфоманка. Невинность потеряла в возрасте тринадцати лет – на знаменитых пирах Калигулы. Была женой императора, подрабатывала проституткой в римском притоне. Потому что нравилось ей это дело... Кстати, сцена из ее жизни, – шатенка рукой обвела висящую на стене картину. Иллюстрация Агостино Караччи «Мессалина в образе Лициски», шестнадцатый век. Копия, разумеется. Но композиция очень оригинальная, ты не находишь?

– Женя обещал отвезти меня к маме, – жалко пробормотала Вероника.

– Теперь я буду твоей мамой... Если хочешь, могу покормить тебя грудью, – похотливо усмехнулась девушка.

– Не хочу!

– Ну что ж, твое право отказаться... Хотя к нам заглядывают и женщины... У тебя был опыт общения с женщиной?

– Пошла ты к черту!

– Значит, был... Возможно, это будет твоя комната. Возможно, ты будешь принимать здесь клиентов...

– Я не хочу!

– Я сказала, возможно... Это право еще нужно заслужить. Во-первых, своим желанием. Во-первых, своим умением. Если ты не хочешь, заставлять тебя никто не станет. Отправим тебя в темную и подыхай там себе на здоровье... – Ты же не хочешь в темную? Ты же не хочешь, чтобы тебя ломало как последнюю, суку?..

Шатенка была похожа на дьявола, охотника за душами. И Вероника понимала, что не сможет устоять перед искушением... Кокаин хорошо, но героин во сто крат круче. От него можно поймать настоящий кайф. А уж как она этого хотела!

– Ты же хочешь это?

С лучезарной улыбкой на губах искусительница сняла колпачок с иголки шприца.

– Да! – завороженно протянула Вероника.

– Ты получишь это. А потом тебя получит Арнольд. Покажешь все, что умеешь. Ты согласна?

– Я не хочу, – мотнула головой девушка.

Шатенка завела руку со шприцом за спину.

– Но я согласна! – испуганно потянулась к ней Вероника.

– Ну, вот и умница... Давай сюда ручку, позолочу!

Арнольд перемотал плечо жгутом, а его хозяйка сделала укол. А потом она вдруг с ними обоими оказалась в одной постели. Это было ужасно, но Вероника не сопротивлялась...

Егор крепко спал, но Лайму это не устраивало. Она хотела его, и не могла противиться искушению... Впрочем, она знала, как доставить мужчине удовольствие...

Сначала он изнеженно улыбнулся, затем нехотя открыл глаза. Но ничего не сказал, наблюдая за девушкой. А зачем говорить, если в глазах выражение блаженства?..

Лайма оседлала его, когда на тумбочке завибрировал телефон.

– Тебе звонят, – заметил парень.

– Пошли все к черту!

– К черту скачешь ты... На мне...

– Но-но! Давай быстрей!

Она отдыхала после финиша, когда телефон зазвонил снова.