– Что за хрень? – пробормотал я.

При ином масштабе могло показаться, что мы увидели свежеприготовленную биомассу для очистки гнойных ран. У серой массы, корчившейся на траве под нами, была такая же осклизлая поверхность, и она шевелилась, словно потирала миллионами пар крошечных ручек. Должно быть, Санкции IV потребуется много этих червей – чтобы вычистить все раны планеты.

Продолжая наблюдать за работой шарообразного, около метра в диаметре создания, мы увидели, как оно медленно перемещается по склону, словно наполненный газом воздушный шар. Едва на серую поверхность упала тень нашего гравицикла, на сфере немедленно сформировались выпуклости, быстро выросшие в сверкающие пузыри, тут же лопнувшие. Поверхность основной сферы втянула их остатки обратно.

Сунь спокойно заметила:

– Смотри-ка, мы ей понравились.

– Так что это за дрянь?

– Ты уже спрашивал. Не знаю.

Развернув гравицикл, она вернулась на вершину холма и посадила аппарат на землю. Опустив стволы лазеров ниже, я дал автоматике взять на прицел нашу новую игрушку.

– Думаешь, мы отошли достаточно? – осторожно спросила Сунь.

– Не бойся. Если плесень хотя бы дернется в нашу сторону, сожгу ее на хрен. Что бы это ни было.

– Удивительно простой выход.

– Да ладно… Просто думай, что Сутъяди – это я.

Плесень, или что там оно было, после нашего отступления заметно успокоилась. Она продолжала судорожные движения, однако не показывала ни малейшей тенденции следовать азимуту, на котором находился наш гравицикл.

Облокотившись на турель, я продолжал наблюдение и тут вдруг задумался: не находимся ли мы опять внутри виртуальной реальности? События в версии от "Мандрагоры"? Что, если они решили протестировать эту штуковину на нас? Как не сразу заменили серое пятно, обозначавшее Заубервилль в прошлой модели, на картину реального ужаса.

Вдали послышался неясный, едва уловимый гул.

– Вот и вторая группа. Мать ее…

Я повернулся к северному гребню, и мощное нейрозре-ние тут же показало увеличенное изображение гравицикла. Крюиксхэнк сидела за вооружением, волосы ее развевались по ветру. Чтобы не терять скорость, она убрала ветровой щиток, спрятав его за пилотскую кабину. За рукояткой управления горбился Хансен, полностью сосредоточившийся на управлении.

Удивительно, но при этой картине внутри прошла волна теплого чувства.

Это гены, старина. Не стоит их беспокоить. Гены волка.

Ах, Карера… Ах, старый хрен. Ничего-то не упустит, ни одного гребаного фокуса…

– Нужно отвезти это Хэнду. Возможно, он найдет информацию в архивах Картеля, – озабоченно произнесла Сунь.

В памяти опять возник Карера: … Картель сбросил в районе…

Обернувшись, я посмотрел на серую массу уже другими глазами. Мать их… Хансен поставил гравицикл и повернулся ко мне, морща лоб.

– И что это за…

– Пока мы не знаем, – запросто поделилась Сунь.

– Нет знаем, – сказал я.

Сунь остановила изображение.

Несколько секунд Хэнд продолжал сидеть молча, внешне безразличный к увиденному. Теперь на голографический дисплей не смотрел никто. Напротив, все участники экспедиции, сидевшие вокруг экрана или сгрудившиеся в дверном проеме, дружно уставились на командира Хэнда.

– Нанотехнологии. Верно?

Хансен озвучил мысль за всех остальных. Хэнд кивнул. Его лицо оставалось непроницаемым, но мой опыт Посланника подсказывал: командир в ярости. Я сказал:

– Это экспериментальные нанотехнологии, Хэнд. Я полагал, что беспокоиться нам не о чем и это обычная самореклама Картеля.

– Обычно так и есть, – без выражения проговорил Хэнд. Хансен тут же заявил:

– Мне приходилось работать с армейскими наносисте-мами. Но я не встречал ничего подобного.

– И не мог встретить, – ответил ему Хэнд. – Это опытный образец новой нанотехники. То, что вы видели, – совершенно безобидная конфигурация, ни на что не запрограммированная.

– Тогда что она здесь делает? – спросила Амели Вонгсават. Хэнд удивился:

– Как что? Ничего. Госпожа Вонгсават, эти нано не делают ничего. Такова их миссия. Питаются, используя радиацию от взрыва, размножаются, и еще они… Они существуют. Согласно техзаданию на разработку.

– Звучит слишком безобидно, – с сомнением проговорила Крюиксхэнк. Я заметил, как при этих словах переглянулись Хэнд и Сутъяди.

– Разумеется, безобидно. Так оно и есть.

Хэнд пробежал пальцами по кнопкам, и картинка исчезла.

– Капитан, предлагаю закончить обсуждение. Могу ли я понять вас так: датчики установлены, и есть гарантия, что ни у кого не получится скрытно подойти к нашему лагерю?

Сутъяди сразу нахмурился:

– Мы увидим все, что движется. Но…

– Отлично. Тогда все за работу.

Среди присутствовавших пронесся ропот. Кто-то неодобрительно фыркнул, и Сутъяди с холодным спокойствием попросил тишины. Встав с места, Хэнд пошел к себе за занавеску, и, провожая начальника взглядом, Оле Хансен скривился. Собрание продолжил Сутъяди. Нагоняя на аудиторию мороз, он назначал задания надень.

Наконец брифинг закончился. Поодиночке и попарно участники экспедиции начали расходиться. Последним шел Сутъяди. Задержавшись в дверях купола, Таня Вордени бросила взгляд в мою сторону, но к ней тут же склонился Шнайдер, что-то шепнул, и оба уплыли с общим потоком. В свою очередь на меня недовольно посмотрел Сутъяди – заметив, что я остаюсь в куполе. Однако и он прошел мимо, не произнеся ни слова.

Выждав для приличия пару минут, я постучал и, отодвинув занавеску, вошел в четвертушку, которую занимал Хэнд. Тот лежал, растянувшись во всю длину кровати и изучая потолок. В мою сторону он даже не посмотрел.

– Что тебе нужно, Ковач?

Я взял стул и присел.

– Ну, для начала – поменьше балагана.

– По-моему, я не пытался никого ввести в заблуждение. Просто выдерживал общее направление.

– И не сказал правды. Рядовые – это одно, но в случае со специалистами ты сильно ошибся. Они не идиоты.

– Да, они умны. – Хэнд произнес эти слова так, словно наклеивал этикетки. И продолжил мысль:

– К тому же им платят. Что всегда хорошо действует. Упрощает ситуацию.

Я посмотрел на свою ладонь.

– Мне тоже платят. Что хорошо, но не избавит тебя от удушья – если обнаружу, что ты водишь меня за нос.