— Ты всегда был слюнтяем на побегушках. Заглядываешь своему кумиру в рот и не видишь, что тебя используют, как половую тряпку.

Мне удалось встать и приподняться.

Леаррен замер передо мной. Пальцы правой руки — на рукояти меча. Левой — сплетают прозрачный щит перед нами. Волосы чуть развеваются от применения магии.

Но я вижу, что его лицо слишком напряжено. Что чуть подрагивает рот. Что в глазах — пустота. Эта женщина причинила боль тому, кто стал мне дорог. И прощать её я не собиралась.

За свои обиды я бы мстить не стала. Пережила бы, промолчала, притворилась тихой до поры до времени. Но теперь…

— Дэс-Глава рода Лэйстан, настоятельно рекомендую вам сейчас же выйти вон. В противном случае вы будете задержаны за нарушение порядка!

Кажется, наглой особе не сразу пришло в голову, что обращаются именно к ней.

Вскинула голову, надменно прищурившись.

И вдруг застыла неловкой статуей. Дернулась, как куколка на ниточках, недоверчиво тараща глаза.

— Помощник Его Величества ясно вас предупредила. И не один раз, — Лаеррен демонстрировал редкостное равнодушие к чужим страданиям. — Так что теперь извольте покинуть территорию дворца. Вы выйдете отсюда и, ни кем не говоря, проследуете в машину и отправитесь в ваш городской дом. Также вам настоятельно рекомендуется немедленно покинуть столичный остров. Выполняйте!

Он как-то по-особенному прищелкнул пальцами — и женщина, бессильно дернувшись и одарив нас злобным взглядом, буквально промаршивала прочь.

К сожалению, поговорить о происшедшем мы не успели — в приёмную постепенно, один за другим, стягивались посетители. Кому-то нужно было назначить аудиенцию, кого-то направить в Канцелярию, согласовать график посещения важных мероприятий, выделить время на благотворительность, выяснить, какие проблемы имеются у посольств…

Закончила я с чувством глубокого удовлетворения уже к вечеру, когда солнце почти село.

Идти в комнату не хотелось. Настроение было… странным. Каким-то недоверчиво шальным. Подумав, я тихо предложила присевшему в кресло Леаррену.

— Давай сходим в город? Хочу наведаться в Книжный Дом. Погуляем. Развеемся немного. Здесь иногда тяжело.

Подошла, едва коснувшись пальцами его плеча.

Но его ладонь накрыла мою в безмолвной благодарности.

Мужчина разлепил губы и ответил:

— Идём

Вейши довольно фыркнул — этот проглот в перерыве уже успел сбегать на дворцовую кухню своими тропами и умять там, как минимум, пару мисок свежего мяса, с кровью. Вот уж точно это создание не страдало излишней щепетильностью, кое-кто с каждым днем становился все прожорливее и наглее.

Но как тут не умиляться, глядя, как млеет уже вполне повзрослевший драконыш, подставляя своё пузо? Как смешно дергает хвостом и лапами, когда его чешут, и подставляет морду, вываливая из пасти длинный раздвоенный язык. Паршивец!

Я покачала головой. Перед выходом я переоделась в простую тунику и брюки и накинула плащ с глухим капюшоном. Такой же надел и Леаррен. Привлекать к себе излишнее внимание не стоило.

Город жил своей жизнью — шумной, бурной в кварталах среднего класса, важной и степенной — на улицах близ дворцовой площади.

Тихо стучали копыта лошадей, бряцало оружие, издалека доносился запах свежей выпечки.

— Леар, я знаю, что это не моё дело, но… вас ведь с Анарикой Лэйстан что-то связывало? Но что тогда между ней и императором? — спросила — и стало стыдно. Как будто грязными руками в душу лезу. Зачем мне знать? Для себя? Или потому, что вдруг стало невыносимо жалко этого сильного мужчину?

Такая реакция не бывает на тех, кто совершенно безразличен.

— Ну, отчего же, ты мне как сестра. А от близких нет тайн. К тому же эта история давно в прошлом, — на мгновение в его голосе почудилась горечь.

Мы шли вроде бы тихо и никому не мешая, но то ли прохожие что-то такое чувствовали, то ли просто двое незнакомцев в плащах поздним вечером вызывали опаску — но люди словно расступались, пропуская нас вперед и стараясь не задеть.

Я промолчала. Хорошо, если действительно в прошлом. Может, это эгоистично, но я не хотела бы, чтобы такая, как Анарика Лэйстан, оказалась связана с Леарреном. Не говоря уж об императоре.

— Анарика была любовницей брата. Давно, — помолчав, все-таки продолжил рассказ младший анорр. Эта новость не удивила, да и особых чувств не вызвала. Разве что легкую гадливость, — чаэ, вероятно, рассчитывала, что император все же заметит, как она талантлива, и женится на ней. В конце концов, подходящих по силе чаэварре не так уж и много. Но брат ненавидит, когда ему что-то навязывают. Таким образом, Анарика быстро оказалась в отставке. И решила обратить своё внимание на второго сына императрицы, — по его губам скользнула ироничная усмешка — Леаррен смеялся над самим собой, каким он был тогда.

— Конечно, она хорошенько подготовилась. Постаралась выставить себя несчастной жертвой, едва не внести между нами раздор. Только быстро поняла, что последняя тактика ведет к проигрышу. Но… когда нужно, Анарика умеет быть очаровательной. Нежной. Невинной, — Леар ядовито хмыкнул, — совсем не сразу, но она сумела меня заинтересовать. Я даже ревновал её к брату, пока она усердно убеждала меня, что это лишь ошибка юности, первая любовь, которая быстро прошла. Одним словом, птичка сладко пела. Настолько, что через год мы заключили помолвку. А потом на меня начали сыпаться неприятности. Тогда ещё мелкие — но уже ощутимо подрывающие доверия Асторшиэра.

Я слушала, затаив дыхание. Насколько же сильной была душевная боль этого мужчины, если он заговорил об этом сейчас?

— Все оказалось просто. Опальный принц бесполезен, даже опасен. Сначала невеста находила отговорки, чтобы реже встречаться со мной. Потом — слишком активно занялась делами клана. После — уехала куда-то одна. Она отдалялась, а я не мог понять, в чем дело. Вел себя, как идиот, — в ярких глазах вспыхнул жесткий огонек, — вернувшись, она закатила истерику, что я ей изменяю. Все мои слова были бесполезны. Она играла на публику. Кричала, плакала. Споткнулась о ковер и сильно ударилась скулой о фигурку в моем кабинете. После… — сильные пальцы сжались в кулак, — жаловалась знакомым, что я поднимаю на неё руку. Естественно, помолвка была разорвана. Мне закрыли дорогу во многие дома аристократов. А спустя какое-то время было выдвинуто обвинение в измене…

Кажется, он понял, что я сейчас сама расплачусь.

Повернул голову и сказал с неожиданно теплой улыбкой:

— Не надо, Кара. Я не сожалею о происшедшем. Это был отличный урок для доверчивого дурака. Он помог мне многое понять.

— Ты так говоришь, — как спросить? Я замялась, но решила действовать прямо, — как будто все это происходило очень давно. Но ведь… с тобой… когда мы встретились…

— Ты имеешь в виду, что мне только вынесли смертный приговор?