Непонятно почему, только аборигены явно обиделись. Нападения стали чаще. Уже не дневные, когда противника видно издалека, ну или хотя бы на расстоянии, которое позволяет успеть изготовиться к бою, а ночные. Как ни устраивали на ночь возы кругом, ни несли охрану лагеря, редкая ночь проходила совсем спокойно. Стоило кому-то выйти за пределы условного круга, и дальше с утренним светом товарищи находили остывший труп. Да и без выхода. По условиям местности с дровами имелись серьезные проблемы, порою их хватало лишь на приготовление пищи и практически никогда на обычные костры, чтобы хоть немного разогнать зловещую тьму. Пользуясь этой самой темнотой и собственной ловкостью, индейцы то и дело подползали к лагерю вплотную, пускали стрелы по силуэтам часовых, а то и пытались нанести им удар копьем или томагавком. Солдаты несли службу постоянно на нервах, частенько палили по любой пригрезившейся тени, и каждый раз все остальные вскакивали, хватались за оружие и ждали решающего боя во мраке.

Пару раз нападения действительно перерастали в большие стычки, когда судьба экспедиции висела на волоске, но в остальном все ограничивалось мелочью. Ну, убили одного или двух солдат, сами кого-то потеряли, самое плохое – едва не каждую ночь.

Если бы впереди ждала некая богатая страна, как некогда в прошлые века целые местные империи дожидались Кортеса и Писарро! Тогда окупались любые жертвы. Однако совершенно точно было известно – на всем континенте нет ни одного государства, ни богатого, ни самого бедного. Одни кочевые или оседлые племена. Ни ценной добычи, ни воинской славы. Сгинешь в безвестности, если же повезет, доберешься до побережья, а дальше?

Мифические сокровища Командора? Так хоть карта бы была, или какие-то указания! Побережье большое, вряд ли что-то лежит на поверхности. Наверняка запрятано так…

Буря разметала корабли так, что Валера не раз вспомнил о чуде грядущих веков: рации. Искать пропавших пришлось два дня, да еще в постоянной тревоге, остались ли они вообще на плаву? Очень уж сильно свирепствовал шторм. Магеллан явно зря назвал Великий океан Тихим. Да и бывают ли тихими моря и океаны? Зато именно в бури самые отъявленные атеисты вдруг становятся верующими и возносят искренние молитвы тому, кого перед тем не признавали. Как иначе, если порою все решает не мастерство, а обыкновенная судьба?

Вопреки опасениям, все три корабля остались на плаву. Поврежденный рангоут и течи не в счет. Как не в счет пара смытых за борт человек. Могло быть гораздо хуже. Вплоть до всеобщей гибели. Мореплавание и в поздние времена вещь не настолько безопасная, а уж когда выходишь в море на парусниках, то вообще. Как не позавидовать Берингу, который сейчас принялся за освоение Аляски. Конечно, проблем там выше любой крыши. Тут и составление карт береговой линии, и поиск места, где будет столица Русской Америки, и налаживание контакта с местными племенами, и создание базы, да и многое другое. Однако он уже на месте, а тут еще плыть и плыть…

Хотя северные широты с любой точки зрения хуже. Там и летом-то не очень сладко. Заложить поселение – не такая уж проблема, а вот создать какие-то запасы там, где даже хлеб не растет, это дело иное. И до метрополии далеко, уже не говоря, что восток России колонизирован фактически условно. Людей там мало, с собственными припасами негусто. Кое-какие люди выделены, край вроде начал осваиваться, так ведь все в начале пути. Главная беда – спешка. Тут требуются десятилетия, а приходится пытаться уложиться в считаные годы, да еще с острой нехваткой людей, ограничеными ресурсами и вдали от центра. Но раз выбора нет…

Буря отнесла крохотную эскадру весьма далеко от берега. Но она же сильно подвинула ее к югу, и Ярцев после определения нынешнего местоположения решил идти не прямиком к континенту, а по некоторой диагонали, чтобы оказаться примерно возле Калифорнии. Курс на юго-восток, по его прикидкам, удлинял плавание на пару дней, но ведь если сразу двигаться к берегу, потом предстоит еще спускаться на юг, и в итоге теряется гораздо больше. Имеющихся на борту припасов должно было хватить, пусть и в обрез. Точнее, солонины, сухарей и круп было достаточно на гораздо больший срок, как и квашеной капусты – первейшего средства от цинги, и проблемой была лишь пресная вода. Она вечно имела свойство протухать в бочках, и с этим ничего не могли поделать даже выходцы из будущего. Потому и приходилось приставать к любому берегу, чтобы обновить запасы драгоценной жидкости. Но положение все-таки было не критическим, несколько лишних дней можно было потерпеть. Как и нынешние повреждения можно было более-менее исправить на ходу. В Карибах порою бывало и хуже. Конечно, расстояния там были не те, по сравнению с нынешним все было едва не под рукой, да море и есть море. Иногда сотня миль может оказаться непроходимой. А то и одна.

На кораблях удерживалась дисциплина. Люди не роптали. Да и с чего роптать? Бог спас от погибели, поможет и в остальном. Так думали русские мореходы, а бывшие флибустьеры давно привыкли ко всему и никаких тягот плаваний не страшились. Тем более как раз бывшие спутники Кабанова знали о возможном вознаграждении в конце пути. В экспедицию отправились те, кто еще не утолил жажды странствий. Для них любое путешествие являлось делом добровольным. Сам император ценил бывалых моряков, порою выпивал с ними, как с равными, и отставные пираты гордились царским отношением.

Волнение теперь было небольшим, ветер дул в левый борт, отчего приходилось постоянно менять галсы, на небе светило солнце. В общем, ничего особо трудного. Плавание как плавание. Мерно постукивали топоры корабельных плотников, раздавались команды, полоскались Андреевские флаги…

Никто не знал, что благодаря шторму и выбранному курсу две небольшие эскадры, испанская и русская, разминулись в океане.

Впрочем, разминуться всегда легче, чем встретиться.

Я немного завидовал Сорокину. Человек сейчас строит город. Понятно, дело это долгое, города растут веками, и уж в течение лета разве что деревеньку сварганишь, но все равно приятно для разнообразия не только крушить врагов, но и оставлять после себя нечто вещественное. Хотя Санкт-Петербург тоже неплохое местечко. Разве что погода там плохая.

Что успеет Сорокин в этом году? Казармы, пару десятков домов да разные склады под многочисленное имущество. Ну и главное – батареи для обороны будущего форпоста с моря и с суши. Город, в иной реальности действительно ставший городом русской славы. Станет ли здесь, под некоторым вопросом, все-таки оба случая стали возможны в результате трагедии, а трагедий мы стараемся не допустить. Но по-любому известность ему гарантирована. Только бы турки пока не мешали. Прослышать что-то они обязаны, агентуры на полуострове полно, вот примут ли всерьез… Плюс Керчь обязана кое-чему научить наших противников. Например, тому, что нельзя безопасно приближаться к российским берегам. Чревато для неосторожных.

Но Крым был отделен от нас огромным расстоянием, и у нас имелись свои заботы. Хотя лишь по итогам нашей победы Таврида станет окончательно и бесповоротно русской. Нет мирного договора, все спорно. А мирный договор – это результат убедительных побед.