Джиллиан пожала плечами.

– Они всегда то ссорятся, то мирятся. Не помню, чтобы они хотя бы раз сели и нормально поговорили. Я уже больше не обращаю на это внимания.

– Я думаю, если бы ты обратилась к отцу, когда матери нет рядом, тебе бы стало легче.

Джиллиан не ответила, и Лорен продолжала:

– И помни, что бы там ни было, рядом мы или нет, я всегда мысленно с тобой. Ты не должна чувствовать себя одинокой.

Джиллиан вытерла руками глаза и взглянула на нее.

– Клянешься? – Девушка подняла руку с загнутым мизинцем.

– Клянусь, – сказала Лорен, зацепившись мизинцем за мизинец Джиллиан, снова легла на песок и взглянула в небо. – А чтобы сделать это еще более прочным, я открою тебе секрет – этого я еще никогда никому не говорила.

– Правда? – Джиллиан подняла голову.

Лорен кивнула и глубоко вздохнула.

– Я боюсь воды. Всегда боялась. Мама говорит, что младенцем я орала, когда меня должны были купать.

Джиллиан села.

– Но ты же чудесно плаваешь и катаешься на водных лыжах. Если ты все это умеешь, ты не можешь бояться воды!

– Это только потому, что мне однажды сказала мама. Нужно смотреть своим страхам в лицо. Это единственный способ их преодолеть.

Джиллиан вздохнула.

– И ты по-прежнему боишься?

– Да. Немного. Я боюсь утонуть. Но каждый раз, когда я ныряю или становлюсь на лыжи, я приближаюсь к преодолению. Для некоторых вещей нужно время. Отчасти на меня повлияли мама и ты. Я просто не могла смириться с фактом, что мне никогда не получить удовольствие от воды. Вот я и прыгнула в воду. Ты делаешь это каждый день своей жизни, Джилли, сознаешь ты это или нет.

Подруги все еще лежали на спине, и Лорен указала на небо.

– На что это мы с тобой смотрим?

Взяв ее за руку, Джиллиан подвинула ее вправо.

– Без бинокля его плохо видно, но это Стрелец. – Лорен прищурилась. – Линк говорит, что он выглядит стреляющим в гигантского Скорпиона. – Отпустив руку подруги, Джиллиан фыркнула. – А я отвечаю, что он больше похож на чайник. Линк на меня злится.

– Да. Он говорит, что центр галактики внутри Стрельца – дальше на двадцать семь тысяч световых лет. Говорит, что достойнее находить центр галактики внутри воина, а не в носике чайника.

Девушки снова засмеялись, а потом Лорен достала что-то из кармана.

– Посмотри, что дал мне Линк.

Джиллиан взяла у нее крошечное деревянное сердце и поднесла его близко к лицу.

– Ой, как красиво!

– Да. Он сказал, что вырежет что-нибудь и для тебя из этого же куска дерева, но только не сердце. Это должно быть что-то, что будет напоминать ему о тебе. Пари держу, что это будет звезда.

Джиллиан подержала сердце в обеих руках, словно запоминая его, потом отдала Лорен.

– Ты всегда будешь его хранить?

– Конечно. Оно много значит для меня. Я думаю покрыть его лаком и носить на золотой цепочке, которую родители подарили мне на Рождество.

Подруги помолчали, слушая шум волн. Вдруг Джиллиан вскочила, обдав Лорен песком.

– Пошли домой, у меня настроение что-нибудь испечь.

– Ты всегда это делаешь, – засмеялась Лорен.

Джиллиан подняла и встряхнула одеяло.

– Что я делаю?

– Готовишь что-нибудь для всех. Это твой способ делать им подарки неизвестно почему.

– Я не слышала, чтобы кто-нибудь жаловался.

Лорен взглянула на приближающуюся полосу воды.

– Прилив наступает.

Сложив одеяло, Джиллиан взяла его под мышку. Неожиданно что-то привлекло ее внимание.

– Смотри – светящиеся рыбы!

Лорен подошла поближе взглянуть на стайку фосфоресцирующих рыб, выглядевших так, словно они наглотались лунного света с поверхности воды. Рыбы сновали туда-сюда, как будто танцуя под ритмы прибоя. Единственными зрителями их танцев были они сами и луна.

Джиллиан стояла рядом, любуясь рыбами.

– Это какое-то волшебство, верно? – Подруга схватила руку Лорен и стиснула ее. – Я всегда буду помнить эту ночь. Всегда.

– И я тоже. – Лорен ответила ей пожатием. – Ты всегда будешь моей лучшей подругой.

– Серьезно?

– Да, серьезно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

По густому песку дюн они поднялись к дому, оставив позади светящихся рыб и звездную ленту, уходившую далеко в галактику, забрав с собой юношеские желания и воспоминания, чтобы они длились всю жизнь, а может быть, и дольше.

Линк остановил машину возле дома и выключил мотор. Он заставил себя посидеть, осуждая за то, что вернулся из Чарльстона раньше, чем ему позволяли дела. Он потер руками глаза. Джиллиан. Он скучал по ней. Он желал ее. Он готов был поверить, что в ней нуждался.

Линк вышел из машины и направился к соседнему дому, даже не убедившись, что все в порядке с его собственным. Постучав и не получив ответа, он нашел Джиллиан с детьми на пляже, дальше их обычного места, дальше от провала за его домом.

Джиллиан, чувствуя его приближение, обернулась, прежде чем он их окликнул. На ней было бледно-розовое платье с длинной, почти до щиколоток юбкой. Волосы были затянуты в хвост, как у Грейси, длинные пряди свободно вились по бокам. Руки были в мокром песке, и, когда она провела рукой по носу, на ее загорелой коже остался песочный след. Он никогда ничего не видел более прекрасного.

Линк сунул руки в карманы, сжав их в кулаки, в тщетной попытке погасить огонь желания, толкавший его вперед. Он остановился и погладил Грейс по голове, а потом перенес свое внимание на ее мать. Это ему было необходимо, чтобы обрести голос.

Джиллиан улыбалась, глаза ее блестели на солнце.

– Тебе не кажется, что для пляжа ты слишком нарядился?

Линк осознал, что на нем были костюм и галстук, а на его итальянские ботинки налип песок. Улыбаясь, он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Я уверен, что в мире где-то есть места, где это самая подходящая одежда для пляжа.

Улыбаясь, Линк присел на корточки перед Грейси и Фордом в рюкзаке.

– Ну чем вы тут, девушки, занимаетесь?

Грейс взглянула на него широко раскрытыми карими глазами. В том, как она широко их раскрыла и как в них отразился солнечный свет, было что-то напомнившее ему не ее мать, а кого-то, кого он не мог вспомнить.

Грейси ухватила его за брючину рукой в песке.

– Мы принесли черепашье яйцо и положили его обратно в гнездо. Ее зовут Тэмми. Мама принесла Форда, чтобы он нам помог, но от него никакого толку. Как всегда, всю работу делали мы с мамой, – заключила она с тяжелым вздохом.