Защита реольца сдалась как-то вдруг, сразу, исчезла мгновенно, а следом во все стороны хлестнула кровь.

Всё же придурок. Лучше бы обновил защиту, чем в две руки пытался избавиться от моей удавки.

Реольцы в кустах, что до этого весело осыпали меня стрелами, попятились, а затем и вовсе бросились прочь.

Я шагнул вслед за ними, но остановился, едва услышал предупреждение Ариоса:

— С той стороны бежит пять с лишним десятков.

Нет, столько для меня многовато.

Торопливо потянул на себя запас жара души из медальона, подскочил к реольскому адепту.

Ну же, пусть мне повезёт.

Рванул его пояс, выворачивая карман. Ничего. Монеты, записки и прочий, наверняка важный хлам. Не для меня важный.

Вспорол рукав, в котором лежало что-то твёрдое.

Вот оно! Пузырёк и жетон. Жетон гаэкуджи. Отлично, отлично.

Рявкнул, не собираясь тратить время на долгие жесты:

— Ведите прочь. В темноту, подальше от лагеря. Прорядим внешние патрули и зайдём с другого края.

— Да, господин, — Ариос повёл головой и быстро ткнул в темноту, указывая нужное направление. — Туда!

На бегу услышал, как тоскливо шепнул Ирал:

— Ну когда же, когда же?

О чём он? Ожёг его взглядом, пробегая мимо. Сейчас некогда, но потом нужно задать ему вопрос.

Полчаса, полтора десятка трупов реольцев за спиной, и я уже с другого конца лагеря реольцев.

Уже никто не спит. Уже ярко горят костры, лес прочертила вереница факелов, которые не дадут никому проскользнуть сквозь освещённую полосу. Густо натыкали, как только не боятся пожара? Никогда не пробовали дышать огнём?

Оскалившись, я заметался влево-вправо, выбирая место, где у меня будет ничем не перекрытая прямая на ближайший факел.

Агдже. С обоих рук.

Ещё и ещё раз.

А теперь прочь.

Сгустки огня с гудением разорвали ночную тьму, ударили позади факела, поджигая траву, кусты и деревья.

В дерево, у которого я только что стоял, прилетело что-то в ответ. Не огонь, не каменные шипы, а что-то невидимое, быстрое и очень острое, способное перерубить ствол толщиной в моё бедро.

Не уверен даже, что пелена защиты Оскуридо сумеет удержать такой удар.

Там что, Великий заклинатель?

Это какой же у него жетон? Хоу? Это же за один его жетон я выручу… Шесть?

Я предвкушающе оскалился. А вот и решение проблемы. Правда, такого противника убить адептом я не сумею, здесь придётся поработать мечом и поработать с усердием.

Но я даже не успел подозвать к себе Ирала и потребовать себе меч. Опомнился.

Какое ещё поработать мечом с усердием? Это можно делать только тогда, когда есть полная уверенность в том, что не останется свидетелей этого удивительного дела — того, как адепт в многослойном ханбоке достаёт меч и начинает махать им, одно за другим используя умения пути меча.

Есть ли такая уверенность в ночном лесу, полном реольцев?

Разумеется, нет. Даже тени не всесильны и могут упустить кого-то, забившегося в нору.

А даже если и не пропустят, успею ли догнать и заткнуть рот опасному свидетелю?

Вот и выходит, что способности есть, а использовать их могу только в крайнем случае. И сейчас совсем не он.

Реолец напомнил мне, что когда сражаешься — думать вредно.

Воздух снова свистнул, не успевая убраться с пути невидимой смерти, не успел и я, но это было и не нужно.

Мимо. Пока мимо.

Но эдак он меня прижмёт к озеру.

Прорычал приказ:

— Нужно выскочить отсюда и обойти их.

Ариос помолчал несколько мгновений, ткнул рукой:

— Сюда. Двадцать шагов и под куст боярышника.

Я думал отыскать там одну из тех нор, о которых недавно думал, но нашёл там реольца со стрелой в спине.

— Меняйте ханбок, господин, — то ли посоветовал, то ли приказал Ариос уже мне.

Я тоже медлил лишь мгновение, а затем принялся ворочать мертвеца. Тоже хороший план. Действовал быстро, успел раздеть мертвеца, забросать его листвой и юркнуть в сторону раньше, чем до меня добрались реольцы с факелами.

Первое кольцо я проскочил так, что никто и не заметил, тени провели меня.

А вот на втором кольце всё пошло не так. Оно, пусть и было больше, неожиданно оказалось слишком уж плотным и слишком уж освещённым.

Я вжался в дерево, ожидая команды Ариоса.

— Ждите. Ждите. Налево, сейчас.

Я вогнулся, скользнул буквально в трёх шагах от реольцев, которые уставились вправо, и замер, услышав сзади злой рык:

— К-куда, сукин сын⁈

Я выругался под нос. Ведь почти же вышло. Равнодушно выпрямился, поднимая руки и складывая первую печать, замер, услышав новый рёв:

— Товарищей бросил? Ещё шаг, и я тебе ногу отрублю, трус!

Я тут же сжал пальцы в кулак, развернулся в полоборота, пряча одну сторону лица, надеюсь, всё ещё грязную, замахал руками:

— Нет! Нет! Я это… своих ищу.

— Нашёл уже. Три шага ко мне, трусливая шавка.

Шагнул, куда уж деваться? Три шага это немного. Ближе это уже опасней, я окажусь слишком близко к факелам, там станет видна не только моя вторая щека, но и мои волосы, пусть ещё и слабо отросшие после экзамена Академии, но уже двухцветные, а светлые волосы — это наследие Предка Амании.

Реолец скривился, приказал:

— Вот тут и встал. Где твой меч?

Я цапнул с пояса дешёвую железку, которую подобрал по дороге. Реолец кивнул:

— Не совсем потерян. Имя?

Кажется, это сегодня уже было.

— Лиал.

— Помни, я за тобой наблюдаю, ублюдок Лиал, — процедил реолец. — Когда столкнёмся со скерцами, рвани на них первым, сжимая меч, искупи свою трусость, понял?

— П-понял, — голос мой дрогнул от сдерживаемого смеха.

— Тогда пшёл вперёд. Так, чтобы я видел перед собой твою спину, а не испуганную рожу.

Я торопливо рванул куда сказали, сделав так, что дерево прикрыло меня справа от взгляда этого строгого и храброго реольца, торопливо зашагал вперёд, косясь по сторонам.

Так и шагал, то замедляя, то ускоряя шаг.

Сердце давно не стучало, смирило свой бег, даже то, что и слева, и справа шли мимо деревьев реольцы с обнажёнными мечами — не тревожило. Этих реольцев за эту ночь полегло от моих рук столько, что…

Реольцы стягивали удавку, уверенные, что прижимают напавших к озеру, я лишь с ухмылкой качал головой, видя это.

Нет, я уже давно не там.

Улучив момент, ухватил ещё пригоршню золы из старого кострища, натёр башку, чтобы скрыть свой светлый волос, старательно мазнул ещё раз по лицу.

Сейчас на мне даже налобной ленты нет. Грязный, перекошенный реолец со шрамом на лбу.

Тут таких каждый десятый. Хорошо, что у реольцев их метки не видны, когда рожа покрыта грязью.

Я остановился. Идеально.

Реольцы сколачивали отряд для прочёсывания камышей