сокол вы наш. Мотаемся по всей Империи, пытаемся не допустить, предотвратить, опередить. Такая у нас тяжёлая судьба. Здесь мы конкретно по той причине, что на одного имперского стратега подлые враги, а может даже честные друзья готовят покушение в разгар очень важной битвы.

— Вот значит как. — вздохнул я. — Удивлен. Удивлен не факту будущего покушения, а тому, что в столице нашелся кто-то желающий мне помочь.

— Есть еще в трехтысячелетнем городе добрые и наивные люди, полагающие что победа над внешним врагом важнее внутренних передряг.

Я на пару мгновений опешил, хотел что-то сказать, но Доктоний меня опередил.

— Шучу, конечно. Все как обычно намного сложнее. Я бы даже сказал заковыристее. Интересы одних, чаяния других, золото третьих и вот мы здесь. Я буду исполнять обязанности мастера-венатора при вашей армии до конца сражения в Бер-Шадде и, может быть, чуток после.

Так, ну мои шансы на выживание резко пошли в гору.

— Вопрос, уважаемый Доктоний, а насколько я могу, так сказать, распоряжаться вашими силами?

— Это он о чем? — нахмурился Радомат.

— Это, наш уважаемый стратег, намекает на широту своих полномочий относительно наших харь. Может ли он нас, например, послать в бой. Хочешь в бой, Радомат?

— Против людей?

— Да упаси боги. Против шаддинцев.

— Да мне до свиного гузна кого рубить. — ответил гибрид и с хрустом разгрыз баранью кость, толщиной в мой большой палец.

Ну и зубы у него, конечно. Плоские вроде, а размалывают кости в труху. Радомат немного пожевал и с опасением добавил:

— Только место нехорошее. Леса нет. Пустоши. Как бы мне голодать не пришлось. Не люблю голодать.

— У противника много кавалерии. — утешил его Доктоний. — Сможешь лошадок кушать. Ты ведь любишь лошадок?

— Люблю. — расплылся лыбой полуминотавр. — Кто ж их не любит. Такие милахи!

— В общем, уважаемый стратег, сражаться то мы готовы и вообще горазды. Но сразу предупреждаю, что в гуще сражения я едва ли смогу внимательно следить за вашей спиной и кинжалами которые могут в неё вонзиться. Понимаете?

— Понимаю.

— Замечательно. Со мной еще пятеро венаторов во главе с моим учеником Гиндом Тобием. Ладно. Мы с Радоматом умолкаем и более не мешаем вашим военным делам.

Один из центурионов кивнул ему, выражая уважение и благодарность. Он встал, занял строгую позу и продекламировал:

— Таркус Нимер, примас центурион первой когорты Шестнадцатого Легиона, имею честь пригласить прославленного и победоносного стратега Михаира на церимонию передачи вам аквилы и власти над Шестнадцатым Легионом, также известным как Проходящий Огонь.

О, так мне дают не какое-то новонабранное подразделение, а вполне состоявшееся? Это отрадно.

— Для меня большая честь принять ваше приглашение. Полагаю, церемония состоится на рассвете?

— Как вам будет угодно. — кивнул Таркус.

Среднего роста и довольно типичной имперской внешности. Таркус имя распространенное, но фамилия и гордая осанка выдавали в нем отпрыска военой аристократии. Наверное мой ровесник, а может даже чуть младше. Блестящую карьеру значит сделал, раз дошел до такого положения в столь раннем возрасте. И статы неплохие достаточно.

В шатер вошел высокий юноша в пурпурном венаторском плаще.

— Гинд, мальчик мой, присаживайся! — пригласил Доктоний, снова преключивший на себя всеобщее внимание. — Это моя надежда и опора. Слабая надежда и хлипкая опора, но талант у него есть. Однако есть и слабости, мешающие ему воссиять.

Гинд окинул присутствующих взглядом донельзя серьезным и не особо дружелюбным.

— Большая честь познакомиться с прославленным стратегом. — с коротким поклоном обратился он ко мне и сел рядом с Доктонием.

— Взаимно.

Подавление 5,6. Очень даже мощно, учитывая юный возраст.

— Гинд отлично противостоит колдовству, но слаб перед чарами другого рода…. — продолжил мастер-венатор. — Умен, решителен, но есть постыдный изъян, который мешает ему раскрыть свой боевой потенциал.

— Учитель, может не стоит… — скривившись , произнес Гинд, но Доктония уже нельзя было остановить.

— Почти каждый вечер он уединяется со своим любимым рабом. А иногда и на всю ночь, представляете. Разница в возрасте у них почти тридцать лет!

Один из центурионов едва сдержал усмешку, а вот Радомат свою сдерживать и не пытался.

— Учитель… — с раздражением вздохнул Гинд.

— Что учитель? Я понимаю, молодость и все такое, но надо же быть избирательнее в пристрастиях. Есть столько юных и прекрасных дев, есть множество дев не таких юных, но все еще прекрасных. А ты проводишь ночи с этим бырялстым, потным жирдяйчиком.

— Учитель!

Радомат расхохотался, глядя на менавшиеся лица центурионов

— И ладно бы они там ублажали друг друга половым способом. Это воинскому искусству не мешает. Но нет же!

— Они задачки решают! — сквозь смех прогремел Радомат. — М-матимм-матические.

— И даже геометрические. — дополнил товарища Доктоний.

— Это просто гимнастика для ума. — ответил на нападки Гинд. — Ум и тело должны развиваться в гармонии. Только так можно воспитать добродетельного гражданина.

— Если ты сенатор, юрист или торговец — не спорю. — ответил ему Доктоной. — Но в нашем призвании физическая и моральная подготовка превалируют над высокой философией. Большинство чудовищ цитаты классиков и математические формулы не впечатляют. Я проверял.

Учитель и ученик еще какое-то время в шутку спорили об идеалах воспитания. Я немного послушал их из вежливости, а потом с большим удовольствием отправился спать. Приятно погружаться в сон после хороших новостей. Хотя, если задуматься, то отправка аж Доктония на мою защиту, означает что степень угрозы крайне высока. Ну да ладно. Где наша не пропадала?! Много где уже пропадала…

Утром прошла торжественная церемония передачи аквилы с жертвоприношениями и клятвами. Были упомянуты мои победы, коих оказалось вроде бы даже много. Просто перечислялись все племена, с которыми я успешно бодался на Севере. Список получился довольно внушительный. Затем стали перечислять славные деяния моего нового легиона. Тут список оказался намного более внушительным, потому что история XVI насчитывала более трехсот лет. Проходящим Огонь он был назван в честь давней битвы здесь на Востоке, когда одна из когорт легиона пошла в атаку прямо сквозь подожженный ров неприятельских укреплений. С тех