– Бэ! – Рокотов смазал кавказца по уху. – Говори!

– А-а-абу Б-б-бачараев...

Димон выстрелил в мелькнувшую тень.

– Где боеголовка, урод?

– К-к-какая боег-г-головка?

– Атомная, сволочь! Абу в ужасе замотал головой. Времени уговаривать чеченца дать правдивые ответы не было.

– Подержи его!

Чернов, не отрывая взгляда от двери на улицу, перехватил кавказца за горло и крепко сжал.

Влад вывернул Абу руку и прижал ее к крышке какого-то ящика. Туристским топориком из набора инструментов, прихваченных хозяйственным Димоном, он отрубил чеченцу мизинец.

Бачараев тоненько закричал.

– Ну?!

– Я не знаю!

– Знаешь! – Топорик опустился снова, и на пол полетел безымянный палец.

– Ну ты садист, – одобрительно сказал бывший браток, кинув взгляд на происходящее. – Попробуй сразу всю руку рубануть. Помогает...

– А-а! – Абу забился. – Я всё скажу!

– Где бомба?

– У Арби!

– Где найти Арби?

– Не знаю!

Шмяк!

Еще один палец скатился с ящика.

Бачараев заскулил.

– Рубка пальцев продолжалась второй час, – хмыкнул Димон. – Тебе, чурка, скоро нечем будет задницу подтирать.

– Я-я не знаю!!!

– А стволы откуда? – Рокотов сменил тему.

– Пеньков привез!

– Какой Пеньков? – рыкнул Чернов. – Руслан, что ли?

– Да!

– Вот сука!

– Не о том базар! – вмешался Владислав. – Как найти этого Арби?

– Я не знаю!!!

– Во заладил! – обозлился Димон и для острастки выпустил несколько пуль в ворота. – Смени меня'

Рокотов отпустил Абу и устроился с “играном” на позиции.

Журналист миндальничать и играть в “доброго и злого полицейского” не стал.

Для начала он тут же сломал искалеченную руку Бачараева в локте.

Чеченец потерял сознание.

Но ненадолго.

Буквально на пару секунд.

Димон схватил топорик и вогнал лезвие в коленную чашечку Абу. Маленького кавказца изогнуло дугой.

– Отвечай!

– Арби говорил что-то про поляков, – затараторил Бачараев, заливаясь слезами, – они поехали в Минск...

– При чем тут Минск?! – страшным голосом спросил журналист и немного повернул лезвие в ране. – Где этот долбаный Арби?

– В городе, – застонал находящийся на грани помешательства чеченец, – я не знаю, где он живет... Он никому не говорит... С ним только его бойцы.

Владислав поймал на мушку крадущуюся фигуру и нажал на спусковой крючок. “Агран” выплюнул три пули. Фигура схватилась за живот и молча свалилась на пол.

“Еще один... Осталось трое или четверо, ..”

– Контейнер на твою фирму пришел?

– Да...

– Где он?

– Арби забрал... Я не знаю, что внутри...

– Куда забрал?

– Я не знаю.

Чернов выдернул топорик и обухом сломал Бачараеву лодыжку.

– Нет, знаешь!

Изо рта у чеченца пошла пена. Боль была слишком сильной, чтобы он мог ее выдержать.

– Ну?! Где?!

– На севере... – Расфокусированные глаза Абу бессмысленно смотрели вверх.– Где-то... Кондиционер... Арби говорил про кондиционер... Двадцать первого числа... – От глаз остались одни белки, – Это– Кондиционер...

– Финиш, – Димон привстал, – дальше спрашивать без толку.

Из дверного проема ударила очередь.

Рокотов ответил, но опоздал.

Журналист схватился за плечо и упал навзничь.

– Ой, блин! Зацепило...

Влад выпустил в темноту полный рожок, перезарядил “агран” и склонился над Черновым.

– Допрыгались! – биолог отвел руку раненого и скальпелем вспорол рукав. – Слепое...1 Тебе в больницу надо.

1 Слепое ранение, когда пуля остается в теле.

– У меня есть хирург, – Димон сжал зубы и перехватил пистолет-пулемет. – Выбираться надо...

– Кто ж спорит! Идти можешь?

– Могу...

– Тогда рванули, – Рокотов одним движением свернул Абу шею, положил “Калашниковы поверх ящика и примотал леску к спусковому крючку, – давай к стене.

Чернов, согнувшись, пробежал несколько метров.

Влад встал рядом.

– На счет три. Раз... два... три!

Одновременно с ударом ног в металлический лист биолог дернул за леску, и автомат отозвался длинной очередью. Веер пуль прошел по открытым воротам, заставив прячущихся за ними чеченцев залечь.

Димон и Рокотов выскочили наружу и помчались к забору, за которым в овраге стоял “мерседес”.

На этот раз повезло.

Увлеченные стрельбой бандиты не заметили, что их противники сбежали, и еще пять минут поливали из автоматов пустой склад.

Спустя полчаса на место ночного боя прибыл автобус с ОМОНом.

Под утро на месте происшествия уже работали четыре следственные группы и бригада экспертов из ФСБ. Начальник местного отдела милиции уселся писать отчет об обнаружении им склада оружия. В отчете, кроме обилия грамматических ошибок, прослеживалась одна простая мысль – необходимость присвоения начальнику очередного звания за блестящую операцию по обезвреживанию преступной группы.

Восемь трупов списали на внутреннюю разборку между бандитами, и, хотя факты говорили об обратном, уголовное дело прекратили по формулировке “в связи со смертью подозреваемых”. Искать неизвестных, устроивших побоище на складе, никому не хотелось.

А оставшиеся в живых чеченцы исчезли с первыми звуками милицейских сирен.

Владислав откусил сразу половину бутерброда и яростно заработал челюстями.

“Так я до морковкиного заговенья буду за боеголовкой гоняться. Одного помощника грохнули, другой пулю схватил и у хирурга валяется... Хорошо еще, что не пришлось Димона в больничку тащить. А то бы там с ментами снова поцапался... Не везет так не везет...”

Ярость Рокотова имела две причины.

Первая заключалась в ранении Чернова, – напарник временно вышел из игры. Биолог опять остался в гордом одиночестве. Хирург, осмотревший журналиста, констатировал потерю трудоспособности минимум на неделю, несмотря на заверения самого раненого в том, что он великолепно себя чувствует и готов к новым подвигам сразу после извлечения пули.