– Теперь понятно, почему он рехнулся. Они все сходят с ума в одиночестве.

Как и любое существо, хотел добавить Хог, но не стал, ведь ни один из них больше не был одинок.

Легко распахнулись рыжие крылья, вознося своего владельца в воздух. Яли осталась рядом с ними, и Хог чувствовал, что их отгородила от теней стена ее защиты.

Северянин вознамерился было поспешить Дорну на помощь, но Яли остановила его, на ее устах светилась мягкая улыбка.

– Он сам справится.

Хог внимательно присмотрелся к сражению и поверил в это. Его рыжий друг многого не знал о себе, того, что разглядела в нем маленькая королева. Магия мастера теней почти не действовала на него, разлетаясь в клочья от взмахов рыжих крыльев, а белый алди теперь выглядел не белым, а вылинявшим, он пытался еще что-то противопоставить молодому Воину, но все его попытки оканчивались неудачей, и вот алди схлестнулись врукопашную.

Хог задумчиво глядел на этот поединок, и отчего-то ему вдруг стало жалко белого. Он причинил им столько неприятностей, но уж очень все это было похоже на жест отчаяния, поступки Мастера теней были похожи на поступки озлобившегося человека.

Северянин повернулся к Яли, чтобы сказать ей об этом, но та уже расправила крылья и взлетела.

С ее ладоней сорвалось нечто разросшееся в воздухе и отбросившее разъяренных алди друг от друга. Котик рванулся обратно к недобитому врагу, но его остановил повелительный голос госпожи:

– Довольно!

Белый алди выглядел жалко, Дорн успел весьма сильно его потрепать. Крылья почти не держали его, и он опустился на пол, рядом с ним приземлилась Яли.

– Каково твое качество? – жестко спросила она у белого.

– Изгой, – горько ответил Мастер теней, не поднимая глаз.

– Как твое имя?

– У меня нет имени!!!

– Согласен ли безымянный принять от меня покровительство и имя?

Глаза Мастера теней вспыхнули безумной надеждой.

– Да, – едва слышно прошептал он.

– Отныне имя тебе – Ареш, Возвращенный, и ты принадлежишь к моему Гнезду.

И когда счастливый Ареш прижался к ее ногам, Хог услышал едва слышное бормотание Яли: «Что я творю?..»

– …вот так все и закончилось, – сказал Дорн Волчонку и остальным, когда они собрались в библиотеке. Яли сидела с ним рядышком, держа за руку, и все уже догадались, что их связывает нечто большее чем власть королевы и верность подданного. Устроившийся на спинке дивана Ареш старался казаться невидимым, чтобы не раздражать никого, но уходить не хотел, чтобы не терять из виду свою новую госпожу.

Хог был так доволен тем, как все разрешилось, что даже и не сердился на Мастера теней, вымотавшего им все нервы.

– А может, только начинается? – сказал глубокий женский голос. И в комнате появилась невысокая рыжеволосая женщина. При виде ее Дорн побледнел, как снег.

– Кеалха! – узнал он свою бывшую королеву.

Яли вскочила, заслонив Котика, но все поняли, что молодой королеве никак не справиться со взрослой и опытной. Зашелестело вынимаемое и ножен оружие, сплелись заклинания.

Кеалха ухмыльнулась, ей были не страшны ни эта девчонка, ни кучка чудаков, решивших, что они могут справиться с ней, КОРОЛЕВОЙ!

Как вдруг в воздухе мелькнула серебристая тень, увлекая за собой королеву. И тень и королева исчезли в большом настенном зеркале.

* * *

Нииш рада была, что в ее доме живет старичок-хранитель, ее нисколько не расстроило, когда в нем поселился еще и молодой алди, даже появление молодой королевы вместе с Мастером теней она восприняла спокойно, но появление взрослой королевы переполнило чашу ее терпения, поэтому, когда нахалка начала наводить в ее доме свои порядки, серая королева не выдержала.

А ведь фэйтхэ опасаются даже драконолюды.

Хог с беспокойством поглядывал на север, откуда к ним двигалась черная громада туч. Темная дымка, появившаяся утром на горизонте, теперь занимала полнеба. Вороной жеребец Эфрин тонко заржал, поднимая кверху точеную голову, гнедой северянина тоже начал заметно беспокоиться. Эфрин с трудом управилась с танцевавшим животным.

– Похоже, будет буря! – ветер скинул с девушки капюшон и теперь расплетал ее непослушные рыжие волосы. – И, похоже, непростая буря!

Хог тоже чувствовал за черной пеленой туч чью-то зловещую магию, и если бы он не был уверен, что собственной рукой убил Хозяина зимы…

– Поспешим!

Они пришпорили коней, стремясь к видневшимся вдалеке холмам, поросшим вековым лесом. А слева, клубясь, единой волной на них двигалась туча.

Вскоре их нагнал ветер, принесший с собой мелкие крупинки снега. Вороной, несший гораздо более легкую ношу, вырвался далеко вперед, но теперь вдруг резко остановился. Конь ржал, становился на дыбы, но не собирался двигаться дальше. Эфрин соскочила с бесновавшегося жеребца, он тут же вырвал поводья из ее рук и умчался куда-то на запад. Гнедой под Хогом, видя поведение собрата, тоже взбеленился и, опрокинув всадника в снег, ускакал прочь.

Эфрин бросилась к северянину, но тот уже вставал.

– Со мной все в порядке, но как нам быть теперь, без лошадей?

Эфрин моргнула, на ее бледном лице серые глаза казались двумя горящими звездами. И тут буря накрыла их.

Северянин попытался сквозь рев ветра расслышать слова девушки, а потом притянул к себе и, сняв куртку, закутал в нее принцессу. Ему-то уже приходилось бывать в подобных переделках, а Эфрин не видела ничего, кроме королевского дворца и города магов, а потом накрыл обоих волшебным плащом, держа его над собой и сестрой как маленькую палатку.

Тут же стало тихо, будто они оказались в другом мире, ветер не пытался вырвать плащ из рук, да что там, тонкая ткань даже не шевелилась, снаружи не доносилось ни звука. Хогу на миг показалось, что буря ему померещилась, ему даже захотелось выглянуть и проверить. Рядом зашевелилась Эфрин. Засветился белый круглый камень на ее браслете, осветив их крошечный островок спокойствия. Принцесса потянулась пальцами к плащу, но так и не дотронулась до пестрой ткани.

– Какое чудо! – она явно сразу догадалась о природе волшебного плаща.

– Чудо-то чудом, но я не знаю, сколько нам еще придется так сидеть и хватит ли у нас на это сил.

Принцесса тяжело вздохнула.

– Не знаю.

Хог с самого начала хотел ехать один, он отказал Волчонку и Нетопырю, отговорившись тем, что магам-альвам будут не рады в том месте, куда он собрался. Дорну он указал на то, что его, наконец, объявившуюся госпожу не стоит оставлять в одиночестве – глядя на посветлевшее лицо Котика, он усмехнулся про себя. И вот, когда он уже садился на выделенного из королевских конюшен прекрасного гнедого жеребца, во двор вывели еще одного взнузданного коня. Хог ничуть не удивился, мало ли кому куда пришлось поехать, но появилась Эфрин в дорожном облачении и ровным голосом сказала: