— Кажется, я слышала такое. Есть фирмы, в которых старая квартира идет как бы в зачет новой. Ну, ее оценивают, и если ты с оценкой согласен, доплачиваешь энную сумму и получаешь то, что хочешь…

Она говорила и говорила, потому что старалась не думать о том, что буквально через час ей предстоит не слишком приятная встреча.

Напрасно Варя себя убеждала, что женщина может вовсе не говорить о деньгах и у нее к Варваре самое обычное дело, но в голову упорно лез рассказ Пампусика о якобы жене, с которой Борис шел по городу в обнимку, ни на кого не обращая внимания. С Варварой он никогда так не ходил.

Уж не ревнует ли она к покойному? Наверное, это не ревность, а задетая гордость. Быть женой человека, который не слишком тебя любил, не слишком ценил и даже в планах на будущее, кажется, тебя не учитывал…

Она покормила Вадима завтраком. За столом он подмигивал Варе, рассказывал какие-то анекдоты, пожимал руку, а она была словно мороженая рыба, никак не могла обрести в отношениях прежнюю легкость.

Наконец он устал от тщетных попыток вывести ее из ступора.

— Уже и я начал беспокоиться, что там за мадам Вонг назначила тебе встречу.

— Хочешь сказать, женщина-мафиози?

— Это ты хочешь так сказать. Что-то же тебя в разговоре с ней насторожило.

— Насторожило. Властность и авторитарность. Эта женщина привыкла командовать и, возможно, назначила себе самую высокую цену…

Варя опять отдала Вадиму ключи от машины и сказала:

— Ты больше мне их никогда не возвращай, ладно? Разве что ненадолго, когда научишь меня водить, и иной раз, когда мы поедем к кому-нибудь в гости, а ты захочешь выпить рюмочку-другую, я повезу тебя домой…

Он не дал ей договорить, а поцеловал так крепко, что Варя едва не задохнулась.

— Проводить тебя до гаража? Не заблудишься?

— Нет! Этот гараж я запомню на всю свою жизнь.

Вадим ушел, а Варя стала собираться, хотя было всего половина девятого утра и до встречи с незнакомкой оставался целый час. Она же обещала ждать у подъезда. Выходит, адрес прекрасно знает, а иначе бы спросила.

Даже странно, что Варвара так волнуется. Что она думает — произойдет встреча двух самок, одну из которых самец предпочел другой? Так теперь это уже не имеет значения. Или боится узнать о чем-то очень плохом, о чем прежде и не подозревала? Но разве может Варю после всего случившегося что-то удивить?

И вообще, о чем речь? Ведь у Варвары теперь есть мужчина… человек, с которым она хочет связать жизнь… Пусть уж все, кто был в той ее прошлой жизни, так в прошлом и останутся.

Опять те же весы. На одной чаше уязвленное самолюбие Варвары Михайловны, на другой — предложение Вадима, которое посреди ее волнения как бы обесценилось. Совсем она спятила, что ли? Перестала поспевать за событиями своей жизни. Слишком долго просидела сиднем, точно зная, что случится в каждый последующий ее день, а что — нет.

Если бы Вадим мог знать, о чем Варя сейчас размышляет, он, пожалуй, задумался бы, прежде чем повторить свое предложение насчет женитьбы.

Между делом она позвонила на работу и сказалась больной.

— Ты хочешь уйти на больничный? — забеспокоилась директриса.

— Ну да, сегодня я пойду к участковому врачу…

— Да Бог с ним, с больничным! — вскричала та и спросила почти заискивающим тоном: — А завтра ты не сможешь выйти? У нас же газетный день.

— Вообще-то у меня болит горло, — на ходу стала выдумывать Варвара. — Но если я попарю ноги и сделаю на ночь компресс…

— Займись, пожалуйста, своим здоровьем, дорогая! — опять завела песню начальница. — Если ты завтра выйдешь, я тебе премию выпишу.

Варя не верила своим ушам: что делается! А ведь прежде она не только никогда не прогуливала, но и на больничный ни разу не уходила. Нет, в связи с происходящими событиями она приобретала не только хорошие привычки, но и явно плохие. Врет и не краснеет!

Правда, почти тут же она о своих сомнениях позабыла, потому что помнила только одно: ей предстоит свидание с любовницей Бориса!

И так себя взвела, так разволновала, что не заметила, как пролетело время, и выскочила из дома за две минуты до назначенного часа. Благо предстояло всего лишь спуститься к подъезду.

Она не знала, какова собой ТА женщина, но отчего-то сразу поняла, что это именно она.

Прежде всего она сидела за рулем роскошной серебристой иномарки, приоткрыв заднюю дверцу машины. И Варе даже издалека было видно, какая шикарная у нее шуба. Она было привычно подумала, что у нее такой никогда не будет, но тут же спохватилась: да она сможет купить себе несколько таких шуб!

Ишь, заднюю дверцу открыла. Не хочет, чтобы Варя садилась рядом? А ей, между прочим, не больно и хотелось!

Она не спеша подошла к машине, и незнакомка едва кивнула ей.

— Да, это я вам звонила. Садитесь.

Волосы у нее оказались черными, гладко причесанными, а беломраморное лицо высокомерным и бесстрастным. Шуба женщины была небрежно распахнута, и в ее вырезе поверх тонкого белого пуловера светился бриллиантами изящный крестик. Даже непосвященному становилось ясно, что эта женщина из того круга людей, которые могут позволить себе и бриллианты, и иномарки, и дорогие шубы.

Да, Варваре не понадобилось много времени, чтобы все это рассмотреть. И понять Бориса, как бы это ее саму ни задевало.

Достаточно было познакомиться поближе с его мамой Аглаей Вениаминовной. Той, которая из кожи вон лезла, чтобы хоть внешне выглядеть не хуже других. А перед такими, как эта фифа, она благоговела. Женщина выглядела явно «удачной».

Не отличался от мамаши и сынок Борис. На Варе он женился потому, что считал ее ровней. А ЭТУ он небось возвел на пьедестал. И Варя не удивилась бы, узнав, что и крестик, и эти меха куплены ей не кем-нибудь, а покойным мужем Вари.

Наверное, знаки внимания эта женщина принимала без особого восторга, как само собой разумеющееся. И говорила небрежно: «Благодарю тебя, дорогой, ты очень мил».

Но могло быть и так, что женщина сама слепила этот образ. На публику. И более проницательные люди, в число которых Варвара не входила, заметили бы театральность ее манер, искусственность образа женщины богатой и утонченной.

А вот она Варю не рассматривала, а всего лишь скользнула по ней равнодушным взглядом и с дежурной улыбкой давала ей рассмотреть себя, как королева держит паузу, чтобы придворные в полной мере могли осознать ее величие…

Варя вздрогнула, потому что неслышно подошедший сзади Вадим шутливо подтолкнул ее вперед торсом: мол, чего застряла, садись! И сам безо всякого спроса открыл дверцу и сел на переднее сиденье.

Остолбенение Вари прошло. Она слегка коснулась его плеча рукой в благодарность за то… за то, что он есть, и все!