Здесь, у бухты Синдбада, решил он, встанет город Ашрамкала, с удобной гаванью, фортами и крепостью на скале. Отсюда потянется на север Таврский тракт, с постоялыми дворами, укреплениями и, возможно, еще одним городом в степи, на границе Озерного края. Хребет будет назван Семисвечником, и на его зеленых склонах будут пастись овцы, а пониже, на равнине – лошади. Здесь он выстроит флот, обучит корабельщиков, поставит гарнизоны, и, глядишь, превратятся со временем тавры-разбойники в мирных скотоводов. Ну а кто не пожелает, тому дорога в лучники, в пограничную стражу и в конные полки.

Еще бы реку отыскать, подумал Клим, озираясь на все стороны со своего валуна. Найти речку с чистой прозрачной водой, что течет неспешно по камешкам – так, как струятся светлые волосы, когда их расчесывает королева… И будет это река Омриваль, река его синеглазой владычицы. Пусть не самая большая в мире, но дорогая сердцу, питающая новый край, где поселятся люди. И когда-нибудь, через много веков, вспомнят они про короля, который…

– На беррегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, – раздался снизу ехидный голос хатуль мадана. – Очнись, твое величество! Порра устанавливать связи с местным населением. А население тут, должен заметить, специфическое, со всякими прредррасудками. Я тут уже побывал, и мменя тут чуть ммне съели.

Клим спрыгнул с валуна, галька скрипнула под его сапогами.

– Ты прав, пора! Диспозиция такая: я наведаюсь к аборигенам за транспортом, а вы сидите здесь при сундуках. – Он прищурился, взглянул на дымы за холмом. – Кажется, селение близко… Я не задержусь.

– Хорошо бы, – молвил шут. – А то нагрянут без тебя злодеи, и как нам отбиваться? У них небось дозорные на скалах… Значит, видели корабль!

– Видели, – согласился кот. – Таврры на беррегу не живут, ррыбу ммне ловят и ммне едят, а прромышляют охотой. Но дозоррные у морря у них поставлены. Вдруг соленые воды чего прринесут… Нас со старрым Ашррамом быстрро опрриходовали.

– В этой бухте? – спросил Клим.

– Ммнет, дальше к западу. Там сплошные скалы из воды торрчат, на них и швыррнуло коррабль. – Кот сделал паузу. – Вот что, твое величество… Заметил я, пока были мы в плену, что прредводителем у таврров ммне самый умный, а самый злобный и здорровый. Но можно вызов ему брросить – обычай у них такой. Ты это учти. И еще ммне советую в лес ходить, там волколаки.

– Кто предупрежден, тот вооружен, – сказал Клим. Наполнил флягу пивом, капнул туда зелья и отправился в путь.

Дорога нашлась быстро – неширокая, разбитая, с колеями то ли от волокуш, то ли от телег. Она поднималась от прибрежных скал, петляла точно прихотливая река и вела в обход леса, по каменистой земле, где росли лишь корявые, согнутые ветрами сосны. Прикинув, что из-за этих зигзагов путь увеличится вдвое, а то и втрое, Клим решил идти напрямик через лес. Встреча с волком-оборотнем или другой нечистью его не слишком тревожила.

Итак, он повернул в дубовый лес, казавшийся издалека таким зеленым и приветливым. Но едва он миновал опушку, где росли редкие деревья, как выяснилось, что под зелеными кронами сущий бурелом, груды гниющих ветвей, поваленные штормами стволы, густой подлесок, пни, овраги и болотистые низины. Эта непролазная чаща совсем не походила на ухоженные Эльфийские Леса и даже на тайгу, где властвовал древний гигант-Хозяин – там хотя бы были звериные тропы, а здесь Клим не видел ни зверей, ни троп. Хотя, возможно, какая-то мелочь тут водилась – ежи, ужи, мыши да лягушки.

Он отхлебнул пару глотков из фляги, и это прибавило энергии и силы. Теперь он не лез вверх-вниз по кучам бурелома и оврагам, а перепрыгивал через них, бодро скакал по рухнувшим стволам, а через болота перебирался в три-четыре прыжка. Вскоре деревья начали редеть, зато поднялись между ними заросли густого колючего кустарника. Струившийся с неба свет не мог пробиться в их гущу, и там, во тьме, кто-то шелестел и порыкивал. Эти звуки сопровождали Клима на протяжении полета стрелы, делаясь все более близкими. Он замедлил шаги, потом остановился, прислонившись к дубовому стволу и опасаясь, что какой-то хищник прыгнет ему на спину и вопьется в шею. В кустах зашелестело сильнее, и вдруг из них высунулась огромная волчья морда: зрачки красные, пасть раскрыта, и из нее капает слюна.

С минуту Клим смотрел в яростные глаза волколака, сжимая рукоять десантного ножа. Затем промолвил:

– Я тебе не по зубам, байстрюк. Ступай своей дорогой, а я пойду своей.

Оборотень рыкнул с угрозой, но его глаза погасли. Добыча и правда была не по зубам. Чутьем или остатками человеческого разума он понимал, что либо ему перережут глотку, либо раскрутят в воздухе и стукнут о пень. Захлопнув пасть, он начал пятиться в кусты.

– Послушай меня, убирайся отсюда, – сказал Клим. – Хочешь, в Веницею иди или к фрязинам, а лучше на север, где тоже есть горы и чащобы. Нынче я здесь хозяин. От меня ничего не дождешься, кроме как секирой по башке. – Сделав паузу, он добавил: – Ничего личного, приятель, только бизнес. Мне нужен этот лес.

Красноглазая тварь исчезла. Клим зашагал дальше и выбрался на опушку, к прежней разбитой дороге с колеями. Теперь она не петляла, не кружила, а тянулась прямо к холмам, за которыми поднимались дымы селения.

Он не прошел и нескольких шагов, как сзади, возникнув будто из-под земли, к нему пристроились трое. Коренастые бородатые парни с рогатинами и дубинами, в козлиных шкурах, обмотанных вокруг пояса, загорелые до черноты и с гривами, не стриженными испокон века. Но кое-какие признаки цивилизации Клим заметил: на одном был пояс с медными бляхами, на другом – перевязь с метательным топориком, а третий щеголял в дырявых башмаках, явно веницейской работы.

Дозорные со скал, решил Клим. Возможно, стражи, охраняющие селение.

Повернувшись к ним, он произнес:

– Кто говорит по-хайборийски?

Молчание. Только хищные зыркающие взгляды; кажется, эта троица уже делила его обувь и одежду. Хоть был он в старой куртке и стоптанных сапогах, а все одно – добыча.

– Отвечайте, и побыстрее! – Клим рявкнул так, что они присели. – Я король, а короли ждать не любят!

– Я понимать, – наконец пробормотал щеголь в башмаках.

– Вот и отлично. Кто главный в вашем стойбище?

– Вождь. Могучий и страшный!

– Имя, болван!

– Вождь Шалавей.

– Мчись вперед и скажи Шалавею, что я буду биться с ним за власть над племенем. Пусть попрощается с женами и детишками. И пусть готовит рогатину, дубину или что там у него есть.

– У него есть меч, и он изрубить тебя на мясо для котла, – пообещал щеголь и помчался по дороге.

Два его дружка наставили рогатины на Клима. Получалось, что вроде не волей своей он идет, а будто его конвоируют или даже гонят. Для короля совсем позорно.

Клим отвесил каждому по затрещине, сбил тавров на землю и переломал их рогатины.

– Встать, бездельники! Встать и вперед!