— Не знаю…

— Четверо! Все хотели мальчика сделать, чтоб было кому династию продолжать. Старшая уже невеста, значит, ей приданое полагается… А у тебя дети есть?

— Наверное, да, — подумав, ответил я.

— Что так неуверенно? Сам не помнишь где, когда и с кем?

— Я… Когда мы расстались, она была беременна. Мне потом сказали, что у нее родился сын… Я все хотел ее найти!

— Понимаю. — Торговец потрепал меня по плечу. — Как ее звали?

— Ленимирель…

— А парня?

Я молча покачал головой.

— Сколько ему лет-то?

— Он еще мальчик. Не знаю, как вы считаете года, а по-нашему он вступил во Время Ветерка, а совсем недавно был во Времени Эля…

…Здесь я должен сделать маленькое отступление. Дело в том, что у нас, эльфов, возраст считают не годами, как это делают люди, и даже не веками, а делят срок жизни на Времена. Вначале идет Время Йови-Жизни — новорожденный еще ничего не соображает, живет инстинктами, его интересуют простые радости вроде радости поесть, поспать. Дальше идет Время Эля-Человека — ребенок активно познает мир, учится общению, и многие считают, что именно в эту пору происходит становление личности. Третий отрезок жизни — Время Ша-Ветра — ребенок физически не может усидеть на месте, ему трудно на чем-то сосредоточиться, он по нескольку раз на дню может изменить свои увлечения и интересы. Потом идет Время Меана-Огня — пора овладевания знаниями. Потом — Время Гал-Дерева — время, когда заключается большинство браков и рождается больше всего детей. Дальше следует Время Рирена-Зверя — время реализации своих талантов. Потом — Время Лор-Воды, жизнь становится ровной и спокойной, как река, текущая по равнине. За ним — Время Бора-Земли — время получения плодов от жизни. И завершает все Время Тало-Смерти — на самом деле просто пора скуки и потери интереса к жизни. Эти периоды индивидуальны для каждого эльфа и не одинаковы по продолжительности. Например, для меня уже наступило Время Гал.

— Значит, твоему парню на вид лет восемь, — поразмыслив, промолвил торговец. — Это плохо, Данкор!

— Почему?

— Если он выглядит старше восьми лет, его могут продать отдельно от матери, — популярно объяснил торговец. — Некоторые готовы новорожденных отделить от матерей, чтобы получить больше денег — ведь если мать продают с ребенком, тот считается бесплатным приложением. Ладно, не вешай носа. — Он придвинул мне полный бокал с вином. — Поспрашиваю, не продавал ли кто эльфийку по имени Ленимирель, у которой должен быть сын лет восьми. Но особо не надейся. Человека найти — что иголку в стоге сена.

— Она не человек…

— Ну эльф, смысл-то один…

Я повесил голову. Каюсь, когда торговец стал расспрашивать меня о Ленимирель, я на какой-то миг поверил, что сейчас он хлопнет в ладоши, воскликнет: «Она же здесь!» — и даст мне возможность увидеть ее. А там, как знать… Но чуда не произошло. Чудеса в наше время вообще редкое явление.

— Ну-ну, все в мире поправимо. — Торговец опять потрепал меня по плечу. — Смотри на происходящее проще — ну, увидитесь вы с нею, а дальше? Ты — пленник, она — рабыня. Ты ничем не сможешь ей помочь, только растравишь себя и ее. Так что успокойся и не бери в голову.

— Наверное, ты прав, человек, — подумав, ответил я.

— Говори мне «вы» и называй «мастер Родий», — поправил он. — Ничего не значит, что ты прожил в несколько раз дольше меня. Сейчас я — твой господин, а ты — мой раб. Вот встретишь кого-нибудь, кто захочет дать тебе свободу, тогда уж… А ведь это отличная идея! — Торговец хлопнул себя по лбу. — Я тебе помогу — выставлю на закрытый аукцион.

— И чем это может мне помочь? — усмехнулся я.

— Да всем! Закрытые аукционы потому и называются закрытыми, что туда абы кого не пускают. Публика там вся сплошь солидная, денег много. А такие люди, как правило, хорошо обращаются с рабами.

— Почему?

— А ты бы стал небрежно обращаться с вещью, которая дорого тебе досталась? — вопросом на вопрос ответил мастер Родий. — Нет, ты будешь ее беречь, сдувать с нее пылинки, гордиться ею и показывать гостям как предмет особой важности и ценности. Так и с рабами — если за тебя много заплатят, хозяину просто жаль будет сразу ломать и портить предмет, который ему так дорого стоил. Он сначала должен получить максимум пользы… Эй, кто там!

Полог палатки откинулся, и внутрь прошли два надсмотрщика.

— Отвести назад, сытно накормить и смотреть в оба, — распорядился торговец. — И глядите, чтобы другие его не задирали. Он представляет особую ценность…

Мои руки опять заковали в ручные кандалы, после чего меня медленно потащили обратно к подводам и посадили на цепь.

Невольничьи рынки в Ирматуле, столице Вольного Княжества Ирматул, открывались не каждый день, а только по выходным. Мы прибыли в город среди недели, и оставшиеся два дня прошли для нас в хлопотах.

Начать с того, что меня сразу отделили от остальных товарищей по несчастью. Меня — и еще пятерых эльфов, которых мастер Родий счел достаточно ценным товаром, чтобы выставить на закрытый аукцион. Меня и моих товарищей по несчастью осмотрел приглашенный лекарь, после чего нами занялся целый отряд — массажисты, прислуга, банщики. Все они под пристальным вниманием работорговца принялись приводить нас в надлежащий вид.

По традиции торговцам рабами не было места в городе. Свои «склады» они устраивали за городской чертой, посещая Ирматул только для того, чтобы продать на аукционе товар. Торговцы первого поколения даже не имели права селиться в городе и вынуждены были ставить дома там же, возле «складов».

Нас, шестерых «счастливчиков», отвели в один такой дом. Оставшиеся дни мы должны были жить здесь. Каждая небольшая комнатка была убрана довольно уютно. Вид портили только толстые решетки на окошках и замки, которые защелкнулись, едва мы переступили порог. Вид из моего окна открывался на реку, на берегу которой и стоял Ирматул. Город, где я должен был окончательно распрощаться со свободой, находился намного левее, и из окна нельзя было рассмотреть даже его предместья. Я несколько минут потратил на то, чтобы увидеть его хоть краем глаза, а потом одернул себя. Что я делаю? Через несколько дней меня продадут в рабство, а я, вместо того чтобы оплакивать свою горькую участь, удовлетворяю собственное любопытство. «Вот гляди, получишь хозяина, тогда посмотрим!» — сказал я сам себе.

Скрипнувшая дверь отвлекла меня от раздумий.

— Данкор?

Я с удивлением обернулся. На пороге стоял мастер Родий.

— Ты что это делаешь?

— Я, — пришлось отойти от окна, — хотел увидеть город.

— Ты никогда не видел человеческих городов?

— Мне интересно увидеть место, где я потеряю свободу и честь.

— Странное заявление. Тем более что свободу ты потерял еще тогда, когда орки взяли тебя в плен. А что до чести… хм, ты не совершил ничего такого, что можно считать бесчестным.